Александра фон Лоренц - Железные лилии

Первое, что увидела Изольда — сидя верхом на черном коне, всадник в полном боевом облачении скакал по всему небольшому пространству внутреннего двора, и, размахивая своим длинным сверкающим мечом, беспо-щадно рубил пытающихся укрыться захватчиков. Головы, руки, части тел летели в разные стороны, обагряя камни мостовой алыми потоками. И по гербу на щите всадника молодая женщина поняла, что на выручку им так своевре-менно подоспели те, от которых меньше всего они хотели получить поддержку — отцы их детей. Бой продолжался. Один из викингов, выхватив длинное копье, изловчился и подскочил незаметно сзади к разгоряченному воину. Серд-це Изольды болезненно сжалось, ноги внезапно стали ват-ными, — вот-вот в следующее мгновение копье ударит сза-ди в спину ее возлюбленному. Но в этот момент в проеме ворот появился, сидя на своем Григе, закованный в сталь герцог Норфолк. Мощным ударом меча воин пронзил ук-рытую кольчугой спину викинга, а следующее мгновение с сильным замахом разрубил осевшее на колени тело попо-лам. Молодая женщина зажмурилась, и она не могла ви-деть, как бьются в агонии части разрубленного тела. Дело было кончено в считанные минуты. Изольда и Ирис спус-тились по ступеням во внутренний дворик. Их «жених», грубо привязанный к бревну, торчащему посреди двора веревкой прямо через рот, дико выпучил глаза, потрясен-ный происходящим. Через пролом в воротах виднелась часть поля. Там неслись вдогонку за отступающими захват-чиками английские воины. Это дружинники Альмера пре-следовали остатки отряда викингов, пытающихся добраться до своих кораблей, спрятанные где-то на берегу. Остатки грозной башни торчали из глубокого рва, по ним стреми-лись выбраться немногие оставшиеся в живых северян. Другие пленные угрюмо ждали своей участи в углу двора. Воины связывали им руки сзади толстой веревкой и грубо толкали пинком ноги в проем конюшни.

Рей и Альмер слезли с коней и стали вытирать об траву окровавленные мечи и руки, заодно осматривая по-вреждения на своих доспехах. Казалось, они совсем не за-мечают вышедших из башни женщин. Наконец рыцари обернулись. Открытое лицо Рея растянулось в широкой улыбке, а Альмер сурово смотрел на белокурую Ирис. Из-за спин женщин выглянули и прижались к ним мальчики. Один из них, синеглазый с черными волосами, был очень похож на графа, а другой, белобрысый — точная копия Рея. Из этой суматохи, которая царила вокруг, внезапно возник-ло одутловатое лицо Талбота. По наличию соломы в его седой шевелюре можно было легко догадаться, где провел самые опасные минуты нападения старик. В его дрожащих руках были неизвестно откуда появившиеся цветы. Старик семенящей походкой подбежал к рыцарям и со слезами на глазах вручил каждому по букету. Слезы текли из выцвет-ших глаз, а слова его растаяли в реве ликующей толпы, ржании лошадей и стонах раненых.

Но Альмер, казалось, не слышал ничего. Все во-круг бежало, суетилось, кричало и смеялось. А перед гла-зами графа была только Ирис. Прошло долгих три года. Его любимая не постарела. Она, наоборот, стала еще прекрас-ней. Ее глаза сверкали необычайным огнем. В них появи-лась решительность, твердость, но в то же время из них буквально потоками лилась женская беззащитность. Эти глаза смотрели на него с безмерной любовью, но в них бы-ла и тревога. Рыцарь понимал, что его первый жест, первое слово, которое он скажет ей, определят в дальнейшем все их отношения. Альмер знал, что в его власти сейчас осы-пать ласками настрадавшуюся женщину, либо нанести ей жестокую обиду

За те часы, пока рыцарь мчался на помощь своей возлюбленной, он все время представлял себе эту первую встречу. Она происходила по-разному. То он карал прови-нившуюся Ирис, жестко ругал ее, силой забирал в Иствик.

Герцог представлял, как красавица на коленях просит у него прощения, а он даже на нее и не смотрит. Так и не решив ничего путного, Альмер с ходу ворвался в замок и вступил в бой. В эти минуты ничего не могло оста-новить рыцаря. Он крушил и рубил все на своем пути, ме-чом пробивал дорогу к своей любимой, он защищал ее, спа-сал. Во время дороги в замок Альмер понял, как сильно любит Ирис. Все эти долгие годы все его мысли всегда бы-ли о ней — его возлюбленной. Граф засыпал, вспоминая эти роскошные белые волосы, прекрасное лицо красавицы, и вставал с одной мыслью — где же она сейчас? И когда они неслись в замок беглянок, не отдыхая ни на минуту, только меняя уставших лошадей, одна мысль билась у него в голове — только бы успеть!

Неожиданно для самого себя, Альмер сгреб в охап-ку нежное тело и, приподняв ее лицо, взглянул прямо в заплаканные глаза и тихо прошептал:

— Милая…я люблю тебя. Мне так тебя не хватало!

Их губы слились в долгожданном поцелуе.

Герцог поискал глазами Рея. В этой суматохе он и не заметил, что его брат давно сидит в сторонке с черново-лосой Изольдой и о чем-то жарко спорит. Это можно было понять по пылающим щекам хозяйки замка. На руках у ры-царя сидел белобрысый мальчик и, воспользовавшись бла-гоприятным моментом, пытался достать тонкими ручонка-ми тяжелый меч из украшенных красивой чеканкой ножен. Он опустил взгляд на своего малыша. Его черноволосый сын испытующе смотрел на него. Альмер увидел себя в детстве — так похож был на него мальчик. Рыцарь скло-нился и поднял на руки своего Патрика. Мальчишка при-нялся колотить кулачками в грудь отца. Видимо, он по-своему понял слезы матери. Герцог улыбнулся. Альмер оглянулся, и его взгляд упал на связанного ярла. Связанный «жених» как-то поник. Его туманный взор был опущен к земле, могучие плечи и руки бессильно обмякли. Во двор влетели на разгоряченных конях Флинт и Эдвин.

— Викингам удалось бежать, — запыхавшись, до-ложил Флинт, — их поджидали подготовленные к отплы-тию корабли.

— Черт с ними! — засмеялся радостный герцог и повернулся к скандинавскому боярину, — Ярл Харальд!

Привязанный мужчина устало поднял глаза.

— Я милую вас и остатки вашего войска! — про-должил рыцарь металлическим голосом. — Катитесь на все четыре стороны! Но не обессудьте, если ваша нога ступит на английскую землю! Флинт, всех обезоружить, подарки невестам изъять как боевой трофей и прогнать пешком до берега!

Голубь-спаситель

Рей сидел в большом зале замка, держа своего сына на ру-ках, и вновь, и вновь переживал тот ужас, который он ис-пытал, когда они, подъезжая к замку, увидели, что он практически захвачен. Всю дорогу, когда их отряд несся к замку Рочестер, он думал только одно — надо успеть! Он в который раз мысленно сказал спасибо матери, что она занималась голубятней — их с Альмером увлечением, — когда они забросили это юношеское занятие. Воскрешая в памяти события трехдневной давности, вспоминая то августовское утро, принесшее такие перемены в его жизни.