Александра фон Лоренц - Клятва амазонки

— Что я сделал не так? Почему она ушла с моим ребенком неизвестно куда? — Исгерд обхватил голову руками и склонился вперед. До этого он не представлял себе, что так нуждается в этой рабыне. Она ушла — и как будто кусок его души забрала с собой. Перед глазами поплыли картины их любви: купание у водопада, ее счастливые глаза в лесу, сы-нишка теребит его бороду маленькими ручонками. Мужчина порывисто встал и вышел на улицу. Его брат стоял в растерянности около дощатой стены до-ма.

— Все, едем, нет их тут, — выдохнул он и направился широкими шагами к конюшне. Викинги переменили лошадей, взяли с собой несколько слуг и отправились по знакомой дороге. Хутор, где жил Кальв Хакконсон, был высоко в горах, далеко ото всех проезжих путей. Узкая дорога, которая вела к дому Кальва, петляла среди отвесных утесов и была вся изъедена водными потоками. Лошадей постоянно по-гоняли, и восемь миль проскакали за меньше чем за час. Не здороваясь и не обращая ни на кого внимания, Исгерд соскочил с коня и, ткнув ногой тяжелую дверь, вошел в дом. Кальв лысый, невысокий, не-взрачный мужчина около сорока лет, встал из-за стола и направился навстречу гостю. Вместо приветствия Исгерд с размаху ударил кулаком хозяина хутора прямо в челюсть.

— Ты чего? С ума сошел? — закричал Кальв, падая под стол.

Он тут же вскочил, но второй удар заставил его откатиться прочь. Родственники Кальва бросились на Исгерда и его брата. Завязалась потасовка. Тут же подоспели и слуги Эриксонов. Клубок из мужских тел раза два прокатился по всему дому, круша все на сво-ем пути. Летели доски от разбитых столов и скамей, попавшиеся под руку вещи. Хорошо еще, что драчуны не попали в горящий очаг и не опрокинули кипящий котел с похлебкой, иначе бы обварились.

— Остановитесь! — неожиданно резко про-звучавший крик остановил дерущихся. Это в дом вбежал старый бонд, отец Кальва. Мужчина держал в тощих руках острую рогатину и весь трясся от гнева. Невольно молодые викинги послушались старика и отряхиваясь, стали вставать.

— Что ты устроил в моем доме?! — заорал старик на Исгерда.

— Он увел мою рабыню! — гневно восклик-нул викинг.

— Какую рабыню, с чего ты взял? Не приво-дил он никакой рабыни! — уже спокойней сказал ста-рик Хаккон.

— Не брал я его рабыню, — Кальв размазал кровь по лицу, пытаясь вытереть его ребром ладони, — это он, наверное, свою красавицу Дануту ищет, говорят, сбежала она от него. Это правда, отец, я хо-тел купить ее, а воровать не стал бы!

— Ты сначала разберись, а потом с кулаками на людей бросайся, — уже спокойней продолжил ста-рик. В это время дом уже наполнился людьми Хак-консонов, и Эриксоны оказались в меньшинстве.

— Люди мне сказали, что ты ее хотел, — на-чал он оправдываться.

— Говорят тебе, не знаю я, где она, — рявк-нул уже смелее Кальв.

— Ну тогда, ладно, — промычал Исгерд.

— Валите из моего дома, — уже громко заорал Кальв, и Эриксоны со своими слугами нехотя вышли на улицу.

— Вот это дела, — наконец-то на полпути от-крыл разбитый рот Исгерд. Его брат ничего не сказал. Ухо у него было распухшее от удара о ребро стола, когда он катился в общей свалке.

— Хорошо еще, что так кончилось, — недо-вольно прошипел он, — а все же, где они?

— Будем искать в лесу. Выведем всех, проче-шем каждый кустик, должны найти.

— Хорошо бы так.

Так и решили. А рано утром оседлали коней. Никто толком ничего рассказать не смог. Видели только, что Милана в лес ушла, а Данута так и вовсе осталась незамеченной. Лошадка ее пропала тоже. Мучительные поиски в окрестных лесах с криками и опросом всех встреченных никакого результата не дали. И к вечеру усталые и голодные мужчины заяви-лись домой. Гудрун почти не скрывала своего торже-ства, ее командный голос так и раздавался по всему дому.

— Исгерд Эриксон! — вдруг кто-то позвал со двора.

Бонд нехотя вышел из дома. У порога стоял какой-то старик и держал за поводок Нильхи. Кобыл-ка обмахивалась хвостом и как будто виновато смот-рела на мужчину своими большими карими глазами.

— Вот ваша лошадь, хозяин, — пробормотал гость, — просили передать. А еще вот эту записку. А саврасовую я твоему брату отдал, как та девица веле-ла.

Еще до конца не понимая, что происходит, Исгерд взял в руки кусок доски и прочитал неровно вырезанные руны: «Вспомни, в чем я тебе клялась возле вашего бога Фрейра. Прощай. Данута». Он про-должал стоять, тупо глядя перед собой. Мельник раз-вернулся и стал уходить.

— Эй, — наконец опомнился Исгерд, — а как у тебя лошади оказались?

— Девица привела, велела тебе и твоему бра-ту передать, — ответил старик, — видная такая. Вот письмо написала! Обещала, отблагодаришь ты.

— А да, извини, — молодой бонд нащупал рукой кошелек на поясе, — ты расскажи, кто ты, и где она тебе лошадей передала.

— Мельник я, Якоб Карлсон, мельница моя в миле от Сользунда, ты позабыл, как с братом мололи у меня зерно? — стал рассказывать старик. — А девка та ночью пришла. Только лошадей привела, и потом тебе записку написала, при мне. Грамотная!

— А куда ж она делась?

— Не знаю, в лес вроде пошла.

— И что, она одна была?

— Больше никого не видел, — расстроено от-ветил мельник, заметив, что его ответы не устраивают молодого мужчину. — А что случилось?

— Да так, ничего, — протянул Исгерд и вру-чил мельнику серебряную монету, — спасибо тебе.

В дом вошла Верея, она несла маленького мальчика, а сзади шествовал громадный Гуннар, со вторым малышом на руках. Казалось, великан даже сгорбился, стараясь не выглядеть слишком большим рядом со своим семейством. Волосы молодой женщи-ны были покрыты шелковым платком, а одета она бы-ла в просторный норвежский сарафан, так что сама казалась от этого еще меньше. Однако лицо свежеис-печенной норвежской матроны имело очень важный вид, отчего даже видавшие виды Исгерд и Торкель привстали, чтобы поприветствовать ее. Верейка почти не удостоила братьев своим взглядом, а стала расса-живать своих двухлетних близнецов на массивный сундук, а затем села и сама. Гуннар остался стоять сзади, напоминая того великана, который построил Асгард, откуда его выжил обманом Один.

— Верея хочет что-то рассказать вам, братья, — кашлянул из угла Гуннар.

— И что же? — Исгерд и его брат уже потеря-ли все надежды и выглядели очень растерянно, даже приход друга с женой — подругой их бежавших пленниц не вызвал у них интереса.

— Она все знает про Дануту и Милану, — до-бавил Гуннар, и Эриксоны одновременно взглянули на маленькую амазонку.

— Да, знаю, — авторитетно заявила малышка. К этому времени она заметно повзрослела и стала уверенной в себе женщиной.

— Они уехали домой.

— Это как это «домой»? — возмутился Ис-герд. — Их дом тут!

— А так! На корабле они уплыли в Киев. Ми-лана и Данута не хотели быть рабынями. А после по-следней обиды так и дня не хотели оставаться.