Александра фон Лоренц - Влюбленный викинг

Похищение

К вечеру половину неба закрыла громадная сизая туча. Природа затихла в ожидании бури, не было ни малейшего ветерка, и деревья стояли с поникшими кронами, покорно дожидаясь набега стихии. Небо было темное, и только при вспышках молнии можно было рассмотреть тучу, двигающуюся в направлении Силекса. На нее было страшно смотреть: десятки молний разрывали ее тяжелое тело, и беспрестанно доносились могучие раскаты грома. Буря неотвратимо наступала на стены замка, кипя и взрываясь черными клубами. И, наконец, в каменную твердыню ударил жуткий шквал, подняв высоко в небо тучи пыли вперемежку с мусором. С шумом грянул ливень. Громадный дуб, оставленный крестьянами на пашне из уважения к его древнему возрасту, раскололся от потрясшего все вокруг удара ветвистой молнии и загорелся. Даже стена дождя не сразу погасила узловатые ветви, и они пылали, освещая все вокруг огромным зловещим факелом.

Гулкие удары посыпались по воротам замка, и стражник нехотя высунул голову в стену дождя. Ливень хлестал по лицу и не позволял открыть глаз. Невозможно было ничего рассмотреть.

— Послание графу! — раздался хриплый голос из-под нависающего на невидимое лицо островерхого капюшона. Посланец нещадно поливался тугими струями, съежившись в комок под пронизывающими ударами холодного ветра.

— Хорошо, хоть ворота не надо открывать, — недовольно пробормотал стражник, надевая длиннополый кожаный плащ, — и принесло же кого-то в такую погоду!

В небольшое окошко просунулась костлявая мокрая рука, и почтительно передала свиток из тонкой телячье кожи.

— Ответ немедленно! — рявкнул пришелец и съежился, явно не желая показывать свое лицо.

— Ишь ты, «немедленно»! — сказал сам себе дружинник и, спрятав послание на груди, зашагал через двор.

— Мессир, вам послание, — бросил вошедший в широкую спину графа, почти полностью закрывавшую груду пылающих в камине углей и, опустив голову, стал наблюдать, как вокруг его ног образуется лужица.

Граф молча протянул руку назад, даже не оглянувшись, но через минуту вдруг вскочил на ноги и бросился к стражнику.

— Где она?! — закричал он.

Воин отступил на шаг и спросил:

— Кто она? Там мужик какой-то топчется под воротами — ждет ответа…

— Руфа под седло! — отрывисто скомандовал Аксель, застегивая пояс с мечом, — пятерых дружинников в сопровождение!

К счастью, ливень уже закончился, и пошел редкий и крупный дождь. Но дорога была безнадежно размыта. Копыта лошадей разъезжались на глинистой почве, сползая в глубокие русла только что образовавшихся ручьев, и добраться до соседнего селения оказалось довольно трудно.

— Шарлотта! — воскликнул граф, ворвавшись в дом вслед за посланцем- вилланом.

Женщина сидела, повернувшись лицом к очагу, и норманн видел только сгорбленную узкую фигурку в мокром плаще. Руки Шарлотты лежали на коленях ладонями кверху, как будто они были неживые. Аксель сделал несколько шагов и встал перед своей возлюбленной. Маркиза будто и не видела его. Ее воспаленные красные глаза безразлично смотрели на тлеющие угли. И без того полные, алые губы вспухли еще больше от слез, ярко выделяясь на мертвенно-бледном лице. Вокруг потухших зеленых глаз образовались темные ореолы. Она подняла на Акселя безучастный взгляд и вновь опустила глаза вниз, по ее щекам потекли крупные слезы.

— Его украли… — прошептала она.

— Кого?! — взревел граф.

— Роланда! Твоего сына! — вдруг истерично вскрикнула маркиза и закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, — этот негодяй похитил его!

— Кто?

— Раймонд, этот подонок, — Шарлотта взглянула на Акселя, — он все время строил козни, он хочет захватить имение, он хочет уничтожить наследника! ― зарыдала она..

Граф тяжело опустился на маленькую скамейку рядом с маркизой и взял в свои большие руки ее безжизненные холодные пальцы.

— Ты должен спасти мальчика, Аксель, это твой сын, — лихорадочно заговорила

— Ты даже не захотела показать мне его…

Шарлотта повела блестевшими от слез глазами по высокому лбу графа, по его прямому носу, квадратному подбородку и опустила свой взгляд. Руки ее вдруг ожили и вцепились в узловатые пальцы мужчины.

— Прости меня. Я думала… не хотела причинять боль Виолетте! Это твой сын, Аксель, ты должен спасти его. Я не могла показать его тебе. Это было опасно для будущего Роланда…

Маркиза вдруг оттолкнула руки Акселя и отбежала на середину комнаты к большому грубому столу, и опершись на него повернулась к норманну спиной.

— Мне больше некого просить, — прошептала она. Граф увидел, как вцепилась молодая женщина в край дубовой доски. Она наклонилась вперед, и крутые, цвета темного золота локоны выскользнули из-под капюшона, закрывая ее лицо и доставая почти до столешницы.

Аксель подошел и обнял женщину сзади за плечи.

— Я не спала с маркизом, Аксель, я вообще не знала мужчин, кроме тебя — тихо сказала Шарлотта, не поворачиваясь, — маркиз был смертельно болен. Я забеременела сразу же, еще там, на сеновале. Мальчик родился в марте — можешь посчитать. Да что считать! Стоит только тебе на него посмотреть! Старик и женился на мне из-за наследника. Он ни за что не хотел оставлять племяннику титул и замок

Восхищенный ее признанием, граф сжал молодую женщину еще сильнее, она повернулась к нему, и, наконец, обвила его шею руками и прижалась всем телом. Блаженная истома потекла из сердца Акселя по всему телу, и спустилась к рукам и ногам. Он зарылся носом в золотую копну волос Шарлотты и вдохнул в себя ее аромат, по которому так истосковался. Их поцелуй длился нескончаемо долго, Акселю хотелось обследовать всю ее своими губами, и он никак не мог оторваться. Наконец, они опустились на скамью, усевшись друг напротив друга. Аксель долго всматривался в эту женщину, без которой не мог жить. Шарлотта стала еще прекрасней. Родив сына и повзрослев, она как бы налилась жизненной силой. В ее движениях появилось больше достоинства, а в глазах засветилась та особая женская мудрость, которая присуща только матерям. Женщина с надеждой смотрела на своего возлюбленного, который как раз ей-то и не принадлежал. Она еще раз провела ладонью по жестким волоскам на руке Акселя и растерянно улыбнулась, в зеленых глазах опять заблестели слезы.

— Мне не нужна жизнь без него, Аксель. Если ты не спасешь нашего сына… Меня тоже не будет.

Рука Акселя опустилась на рукоять меча и сжала ее так, что костяшки пальцев побелели.

— Я спасу его, моя любовь, — пообещал он.

— Я это знала, — Шарлотта дотронулась кончиками пальцев до мужественного лица норманна, до его непослушных волос, до щетины вокруг губ, — я всегда знала, что ты герой, поэтому и не хотела никого, кроме тебя!