Барбара Картленд - Лиса в ловушке

— Да, — легко согласился Тайрон Штром, — И мне еще никогда в жизни не приходилось слышать, чтобы женщина была так холодна, так жестока и равнодушна по отношению к человеку, чья вина заключается только в том, что он был настолько глуп, чтобы полюбить ее.

Каждое его слово было похоже на удар хлыстом. Невада не могла поверить своим ушам. Никто и никогда раньше не позволял себе говорить подобные вещи.

— Теперь я понимаю, почему вы так разъярились, — сказала она, — но ведь это просто смешно! В конце концов, я не просила Дэвида в меня влюбляться, да и Чарльза тоже.

— Нет, не просили, но вы все для этого сделали, и более того, мисс Невада, вы были готовы попробовать ваши уловки на мне. Видимо, вам нужна власть над всеми окружающими вас мужчинами.

Он засмеялся.

— К сожалению, в моем случае вам это не удалось. В сущности, для женщины даже с вашим ограниченным опытом это была весьма жалкая попытка.

Сквозившее в его тоне презрение показалось Нева-де еще более оскорбительным, чем его неприкрытая ярость.

— Я хочу есть, — сказала она сердито. — Прикажите подать мне сытный завтрак.

— Не сомневаюсь, что у нас на борту много запасов, — ответил Тайрон Штром. — Но если вы голодны, вы должны сами о себе позаботиться. Я полагаю, вам известно, где находится камбуз?

Она бросила на него неуверенный взгляд.

— А разве стюард не может… принести мне что-нибудь?

— Нет, потому что я нахожу, что вам полезнее самой побеспокоиться о себе. Пора убедиться впервые в жизни, мисс Невада, что деньги не могут купить всего, что вы только пожелаете.

— Что за глупости!

— Вы можете думать как вам угодно, но я хотел бы напомнить вам, что это моя яхта и здесь распоряжаюсь я. Если вы голодны, приготовьте себе что-нибудь или обойдитесь без пищи. Между прочим, вам никто не будет прислуживать в вашей каюте.

— Как вы смеете со мной так обращаться!

— Очень просто, — возразил Тайрон Штром. — Быть может, это научит вас не пускаться в другой раз путешествовать по свету, не позаботившись о надежной компаньонке. Не терплю женщин, воображающих себя независимыми и считающих, что они настолько самостоятельны, что не нуждаются в чьей-либо опеке.

— В вашей опеке я, во всяком случае, не нуждаюсь! — резко ответила Невада.

Она тут же поняла, что допустила ошибку. На его лице мелькнула усмешка, как у человека, имеющего дело с капризным ребенком или упрямым животным.

Девушка встала.

— Где этот ваш камбуз?

— Как обычно на судах, на корме. Поскольку приближается время завтрака, вы застанете там повара. Он китаец, так что вам вряд ли удастся с ним пообщаться. Если, конечно, вы не владеете его родным языком, — с иронией добавил Тайрон.

Понимая, что, споря с ним, она ничего не добьется, Невада вышла из салона, хлопнув дверью.

Камбуз, который она нашла без труда, оказался очень современным и прекрасно оборудованным, намного лучше, чем любой другой, какой ей случалось видеть.

Повар-китаец с помощником в белоснежной одежде готовили завтрак, и заманчивые ароматы, наполнявшие небольшое помещение камбуза, вновь заставили ее ощутить приступ голода.

Понимая, что она не сможет объясниться с поваром, Невада знаками дала ему понять, что голодна, и он жестом указал ей на стул по другую сторону узкого стола, на котором он что-то готовил.

Позади него была печь, где Невада увидела жарившийся бифштекс. Рот ее моментально наполнился слюной, а желудок свели спазмы.

Хотя море было спокойным, было легче сидеть, чем стоять, поэтому Невада села, наблюдая за тем, как повар готовит гарнир к мясу — из свежих грибов, баклажанов и мельчайшего зеленого горошка.

Невада заметила, что на печи готовилась также и спаржа. Это было ее любимое блюдо. Пока она гостила на вилле, спаржу каждый день доставляли из Ниццы.

Бифштекс был готов. Повар переложил его на блюдо и добавил туда гарнир. В этот момент, словно по вызову, явился стюард в безупречной белизны пиджаке с золочеными пуговицами.

Он явился с подносом, где было аккуратно разложено сверкающее столовое серебро.

Стюард поставил поднос на стол, и юный помощник повара разместил на нем блюдо спаржи, заранее приготовленный салат и два наполненных соусника. Повар накрыл бифштекс серебряной крышкой. Затем, к изумлению и ужасу Невады, стюард взял поднос и вышел из камбуза.

Только тогда она поняла, что все это предназначалось для одного Тайрона Штрома, и до нее дошло, что на подносе был только один прибор.

— А мне? — закричала она, показывая на себя пальцем.

В ответ повар молча положил перед ней кусок сырого мяса, потом указал на миску с остатками грибов, баклажанов и горошка, и вышел вместе с помощником.

Какое-то время Невада сидела неподвижно, не в силах поверить в происходящее. Потом она догадалась, что члены команды повиновались приказу хозяина, и вспомнила, как Тайрон Штром сказал, что ей придется позаботиться о себе.

Она в бешенстве сжала кулаки. Ей хотелось швырнуть мясо на пол и растоптать его.

Но мучительная пустота в желудке напомнила ей о голоде. Девушка повяла, что гнев ни к чему не приведет.

Она неуверенно поднялась и, обойдя стол, с брезгливой гримасой взяла двумя пальцами бифштекс и опустила его на решетку гриля.

Тайрон Штром спустился с мостика, где он обсуждал с капитаном пройденный за день курс, и вошел в салон.

Яхта, безусловно, оправдывала свою репутацию самого быстроходного судна своего класса.

Он спроектировал ее сам, потому что в жизни у него случались моменты, когда ему хотелось как можно скорее выбраться из становившейся взрывоопасной ситуации.

» Мулай» еще никогда не подводил его. Команда служила у него давно, и Тайрон хорошо знал своих людей, не сомневался, что они всегда будут безоговорочно ему повиноваться.

Направляясь в салон, он подумал, понравилось ли Неваде впервые приготовленное ею самостоятельно блюдо.

Ему было доложено о случившемся во всех подробностях. «Лучший способ научиться готовить, — подумал он, — это сначала немного поголодать».

Его позабавила мысль о том, как она обойдется без горничных? Тайрон был уверен, что эта избалованная дочка миллиардера никогда и ничем не утруждала себя, не считая нужным даже поднять с полу уроненную ею вещь.

Она принадлежала к самому отвратительному для него типу тунеядцев.

Он уважал людей, составлявших себе состояния собственными силами. Им приходилось для этого немало потрудиться, проявить смекалку и деловые качества. Но их избалованные, изнеженные жены и дочери, воображавшие, что за деньги можно все купить, неизменно вызывали у него презрение.

Жизнь на борту «Мулай» окажется для нее разительно непохожей на ту, что она вела в доме отца на Пятой авеню или в его владениях, разбросанных по всей Америке.