Барбара Картленд - Ночные грезы

Молодая горничная, которая явилась на зов, выглядела в высшей степени взволнованной. Она до этого подавала Алинде завтрак, и девушки познакомились. Горничную звали Люси.

— О, мисс, что творится! — воскликнула девушка. — Его милость возвратился, и все в доме пошло вверх тормашками!

— Я могу это понять, — откликнулась Алинда, — ведь его никто не ждал.

— Они и вправду его не ждали, — сказала Люси. — Теперь-то мистеру Хэнсону прищемят нос, и это здорово.

Алинда не знала, как отнестись к подобным высказываниям, и предпочла промолчать.

— Я-то видела его милость только однажды, — продолжала Люси. — Я поступила сюда работать как раз в день его отъезда. Но я достаточно наслышалась о том, как любили его все работники в поместье. Мистеру Барроузу, нашему дворецкому, не позавидуешь. С возвращением хозяина он очутится на раскаленной сковородке — это уж точно, я вам говорю.

— Его милость отсутствовал долгое время, — заметила Алинда.

— Они считали, что он вообще не вернется, особенно после того, что он заявил, уезжая. Они очень на это надеялись. Это истинная правда, мисс.

Хотя Алинда понимала, что ей не следует сплетничать со слугами, что ее мамочка непременно осудила бы свою дочь за это, любопытство все же одержало верх.

— И что же он заявил?

— Он сказал, мисс, — тут Люси понизила голос, он сказал: «Будь я проклят, если останусь здесь хоть на день, хоть на час! И вернусь только когда вы одумаетесь, если это возможно!»

Люси глубоко вздохнула.

— А потом он сошел со ступеней, впрыгнул в фаэтон и погнал лошадей так, будто сам дьявол кусает его за пятки.

Алинда невольно рассмеялась.

— В твоем изложении это все звучит так драматично. А к кому были обращены эти его слова?

— К миледи, конечно! — ответила Люси. Люси, наверное, сочла Алинду очень тупой, раз она не понимает столь очевидных вещей.

— Она как раз вышла из гостиной, когда его милость покидал родной дом. «Не уезжай, Роджер», — сказала она и протянула руку ему вслед. Миледи произнесла это почти умоляюще, а он в ответ сказал именно то, что я вам передала, мисс.

Алинда сочла, что ей не пристало поощрять Люси в ее болтовне о своих хозяевах.

— Все это весьма интересно, — сказала она сдержанно, — но сейчас, кажется, его милость изменил свое решение, раз он возвратился. Будь добра, передай этот список миссис Кингстон, а заодно и мою просьбу доставить указанные здесь нитки как можно скорее, мне без них трудно будет работать.

— Да, разумеется, я отдам ей список, мисс, но вряд ли ей сейчас до ниток. Она кружится, словно на привязи, вокруг его милости, но я сделаю все, что смогу, — жизнерадостно заявила Люси.

— Спасибо тебе, Люси, — сказала Алинда.

Она взяла свою пряжу и пустилась в обратный путь по коридорам в комнату герцогини Гортензии. Ей очень хотелось выйти хоть ненадолго в сад, но она сурово сказала себе, что и так потеряла много драгоценного времени утром, разгуливая по дому вместо того, чтобы заниматься делом.

Ей надо зарабатывать деньги, а не любоваться красотами. Она должна помнить, что за каждый час работы ей заплатят по пять шиллингов, а эти деньги помогут ее матушке восстановить свое здоровье.

Окна в спальне герцогини выходили на юг, солнце покинуло ее, совершая свой путь по небу, и переместилось на другую сторону огромного здания.

Стало прохладнее и не так душно. Усевшись опять на полу и взявшись за испорченную занавеску, Алинда слышала пение птиц в саду, и запах роз проникал через окно.

Она занялась прежде всего починкой черного бархата, прошивая его такими мелкими стежками, что они были почти невидимы. Обычно, сосредоточившись на работе, Алинда забывала обо всем, что ее окружало, и уходила в свой внутренний мир, в свои причудливые фантазии, которые, однако, не мешали ее пальчикам сноровисто работать. Она размышляла о Гортензии де Мазарини и припомнила, что современники, описывая ее глаза, не могли точно назвать их цвет — и не голубые, и не серые, и не черные. Была в них какая-то загадка и сочетание нежности голубых глаз с живостью серых и огнем черных. Огня было больше всего. Карл Второй раскрыл в них секрет того, что искал всю жизнь. Алинда вдруг задумалась, а найдется ли такой мужчина, для которого откроется тоже какая-то тайна, если он заглянет в ее глаза?

Герцогине повезло, решила Алинда. Несмотря на невзгоды в семейной жизни, на все перенесенные страдания, она нашла человека, который оценил ее по достоинству, нашла наконец любовь.

Алинда взглянула на роскошное ложе, перевела взгляд на потолок, расписанный купидонами, окружившими в хороводе два сердца, пронзенные одной стрелой.

«Ложе любви», — подумала Алинда и тут только поняла, что отвлеклась от работы, и посмотрела вверх, потому что утомилась до рези в глазах.

Она работала так долго, что потеряла счет времени, и солнце уже потускнело, и сумрак сгущался в комнате. Заниматься шитьем стало невозможно.

Алинда начала собирать иголки и нитки в сумку. Она потянулась было за длинными и необычайно острыми ножницами, к которым относилась с особой бережностью, когда дверь внезапно открылась и из коридора донесся мужской голос, звучный и властный:

— Миссис Кингстон! Я давно вас разыскиваю! Почему вы здесь?

— Простите, милорд. Я только собиралась… Алинда так и не узнала, что хотела сказать домоправительница, потому что граф прервал ее на полуслове:

— Я хотел бы узнать, миссис Кингстон, по какой причине вы отвели для мадемуазель ле Бронк покои на втором этаже?

— По распоряжению ее милости, милорд.

— Значит, так вы намерены обращаться с моими друзьями, которых я приглашаю в дом? — В тоне его явно ощущалось все нарастающее недовольство.

— Простите, милорд, — повторила в растерянности миссис Кингстон. — Но миледи сказала…

— Могу себе представить, что она сказала! — вконец обозлился граф. — Вы немедленно предоставите мадемуазель ле Бронк комнату на этом этаже. Одну из спален для почетных гостей. Вы слышали, что я сказал, миссис Кингстон?

— Да, конечно, милорд. Если вы так желаете, милорд.

— Да, я желаю! К моим друзьям вы все должны относиться с надлежащим уважением. Все, живущие в этом доме. Вам это ясно, миссис Кингстон?

— Да, конечно, милорд. После паузы граф добавил:

— Я понимаю, что вы ни в чем не виноваты, миссис Кингстон. Кстати, где буду спать я?

Наступило молчание, которое показалось Алинде зловещим.

Затем, после некоторых колебаний, миссис Кингстон произнесла:

— Я думаю, милорд, вам будет удобно в королевской спальне.

— А почему не на моем обычном месте?

— Разумеется, если ваша милость так желает, я все устрою немедленно.

— Конечно, я желаю спать в отцовской комнате, — с расстановкой проговорил граф. — Там, где спали все Кэлвидоны, начиная с первого графа. Вам понятно, миссис Кингстон?