Патриция Кэбот - Эти синие глаза

— Никогда не думал об этом. И за миллион лет не догадался бы.

— Конечно, не догадались бы. Да и почему вы должны были об этом думать? — Гленденинг оглядел комнату. — Никто из девиц еще не встал? Мы могли бы поболтать за завтраком.

Гленденинг встал, при этом все его суставы захрустели, будто сопротивляясь, и направился к черной лестнице.

— Хочу взглянуть, не удастся ли мне уговорить одну из них поджарить нам яичницу. — И, многозначительно подмигнув Рейли, он исчез на лестнице.

Рейли бесстрастно наблюдал за ним. Едва граф скрылся из виду, он вскочил с места и схватил письмо Кристины, все еще висевшее над уже остывшим камином. О чем он только думал, когда оставил его сохнуть, будто это был рецепт или рекомендательное письмо? Это была не такая бумага, которой человек мог бравировать и хвастаться. Это было письмо, в котором его бывшая невеста просила его освободить ее от данного ею слова.

Слава Богу, что морская вода стерла большую часть того, что написала Кристина. Впрочем, это не имело особого значения. Он давно выучил письмо наизусть. И все же не было никакой надобности делиться его содержанием с людьми, с которыми, как он надеялся, его должны были в дальнейшем связывать деловые отношения.

Подойдя к сундуку, который с помощью миссис Мерфи удалось спасти из лодки Стабена, Рейли поднял крышку, сунул в него письмо и вытащил свой дневник, чернильницу и довольно грязное перо. Он сел к столу, открыл дневник на той странице, где была сделана последняя запись, и стал писать дальше:

«Пятнадцатое февраля 1847 года.

Прошлой ночью выпил слишком много и сегодня полон отвращения к себе. К тому же меня мутит. Кристина права. Я настоящий пьянчуга. Должен переубедить ее. Но как?

Конечно, надо сделать что-то еще, а не только бросить пить.

Прошлой ночью не сумел спасти жизнь человека. И меня посрамила перед всей деревней амазонка в штанах. Ее зовут Бренна, но она не похожа ни на одну известную мне Бренну».

Он остановился, не зная, как описать эту женщину, столь привлекательную и одновременно столь грубую. Решив, что из-за головной боли такая попытка никак не могла бы увенчаться успехом, он сосредоточил свое внимание на Йене Маклауде.

«Лорд Гленденинг поразительно и пугающе похож на Байрона. Даже страшно смотреть на его ноги, потому что может оказаться, что он и хром, как Байрон. Пока что еще никто не произнес слова „хаггис“ <���Хаггис — национальная шотландская еда, особым образом приготовленный пудинг из овсяной каши, завернутой в бараний желудок, сильно прокопченный на костре.>. Пирсон и Шелли опять оказались не правы. Похоже, что будут какие-то неувязки с коттеджем».

Он поднял голову, услышав какой-то шум наверху. Отложив в сторону дневник, он сидел теперь у стойки бара, гадая, принесет ли облегчение кофе и прекратится ли эта пульсирующая боль в голове. Вернулся граф, а за ним, хихикая, следовала Флора, пытающаяся застегнуть свое платье. Рейли вдруг осознал, что разделит трапезу с человеком, ответственным за бедственное положение служанки, и невольно ему пришла в голову мысль о том, сколько же бастардов породил лорд Гленденинг с помощью служанок «Истерзанного зайца».

— Мисс Флора согласилась приготовить нам поесть, доктор, — заявил граф своим громоподобным раскатистым голосом. — Что вы скажете, если мы удалимся вон за тот столик и подождем, пока она выполнит свое обещание приготовить завтрак, достойный короля?

От мысли о том, что придется что-нибудь есть, у Рейли начался приступ тошноты, но он все же сел вместе с Гленденингом за ближайший столик, осторожно переступив через своих новых друзей, лежавших на полу в беспамятстве.

— А теперь, — сказал лорд Гленденинг, поднимая стакан эля, налитый для него Флорой, — начнем с начала и с самого важного. У меня тост, доктор Стэнтон. Хочу выпить за ваше здоровье. Добро пожаловать на остров Скай.

Рейли нерешительно смотрел на свой эль. Поверх напитка шапкой поднималась легкая пена.

— Верно, — сказал он. — За Скай. И залпом осушил стакан с густым хмельным напитком. Волна тошноты подступила к горлу. На мгновение он испугался, что его тотчас же стошнит, что он запачкает и свою одежду, и стол, и лорда Гленденинга, и это, конечно, впечатлит его нанимателя.

Но вдруг совершенно неожиданно для себя он ощутил облегчение.

Похоже было, что пиво осадило все, что поднималось из его желудка и стремилось извергнуться, да и в голове у него прояснилось.

Должно быть, облегчение, которое он испытал, отразилось и на его лице, потому что граф рассмеялся и сказал:

— Я знал, какое действие это окажет. «Собачья шерсть» никогда не подведет.

Рейли с изумлением взирал на пиво:

— Не могу поверить. Миссис Мерфи должна это запатентовать и продавать как тонизирующее средство. Уж американцы-то ухватятся за него.

Гленденинг поднес палец к губам.

— Да вы что, тронулись умом, мой друг? Тогда она бросит нас, и что с нами будет, когда нам захочется опохмелиться?

— Верно, — согласился Рейли, признав мудрость этого заявления. — Конечно, вы правы.

— Ну так к делу, — сказал граф. — После завтрака мы пойдем и посмотрим на вашу больницу. Как вы догадываетесь, она закрыта с тех пор, как последний хирург…

— Врач, — поправил Рейли.

Гленденинг уставился на него:

— Прошу прошения?

— Врач, — повторил Рейли и сделал еще несколько глотков эля.

Он чувствовал себя лучше и лучше. Ну ясно же, что вернуть Кристину будет совсем нетрудно. Всего-то потребуется вылечить несколько человек от холеры и доказать, насколько важна для него работа врача, намного важнее, чем считала Кристина. Она еще попросит его, чтобы он на ней женился. И конечно, к следующему Рождеству он будет дома.

— Верно, речь шла о враче-терапевте, — пробормотал граф, — и потому вы называетесь доктор Стэнтон, а не мистер Стэнтон?

Рейли кивнул.

— Думаю, вы простите тех, кто станет называть вас поначалу мистером Стэнтоном? Наш бывший доктор не придавал этому значения, и мы называли его мистером. Его звали мистер Доннегал.

Рейли положил на стол вилку и подумал, что ему очень хочется дать графу в зубы.

— Я так понимаю, — сказал Рейли голосом, столь же холодным, как та вода, в которую он так по-рыцарски бросился накануне, — что врачу полагается коттедж.

— Верно, — согласился граф, шумно глотая эль. — Все так.

— Вы ведь давали объявление о том, что вам нужен просто врач, а не хирург. Но если прежний доктор там больше не живет, — от холода в голосе Рейли растопленное масло могло бы немедленно застыть, — как же может быть, что в коттедже доктора кто-то поселился?

— О! — Граф пожал мощными плечами. — Там живет его дочь.

— Вы хотите сказать, — Рейли от всего сердца надеялся, что неправильно понял графа или ослышался, — что собираетесь выгнать сироту на холод, сэр?