Вирджиния Хенли - Без маски

Вызвав пажа Уилла Чиффинча и передав ему уже написанные письма, Карл сел за письмо к Велвет.

«Моя дорогая Велвет!

С величайшим прискорбием сообщаю тебе, что Мэри отправилась в край вечного упокоения. Вероятно, она заразилась оспой на корабле, доставившем ее в Англию. Очень жаль, что морские суда являются постоянным источником опасной заразы, но я ничего не могу с этим поделать.

Я написал Минетти письмо, содержащее эту печальную новость. Надеюсь, ты тоже напишешь ей, ибо твои письма всегда поднимали ей настроение. Доктор Фрейзер полагает, что леди Беатрис выживет, и мы все молимся за ее выздоровление. Я очень надеюсь, что сия напасть минует Грейстила. Конечно, тебе не следовало ехать в Роухемптон, ибо ты сама можешь заразиться, но я знаю: ничто в мире не отвратило бы тебя от этого намерения. Подобная преданность вызывает у меня зависть, так как я точно знаю, что никогда не сподоблюсь обрести столь великую любовь.

Обязательно дай мне знать, как обстоят у тебя дела. После коронации, когда из Португалии приедет принцесса Екатерина, чтобы стать моей женой и королевой Англии, возникнет необходимость приискать достойную леди, которая ведала бы спальными покоями королевы, — а я не знаю лучшей кандидатуры на это место, чем ты, Велвет. Короче говоря, в отсутствие графа и графини Эглинтон Уайтхолл не тот, что прежде, и это необходимо исправить.

Твой преданный слуга

Чарлз Рекс [2] Король (лат.). ».

Присыпав письмо песком, Карл растопил воск и прижал к нему свое кольцо с печаткой. Он давно уже не чувствовал себя таким одиноким.

Отбросив одеяло, Грейстил сел на постели и осмотрел покрытые подсыхающей коркой оспины на своем теле. Затем ощупал щеки и лоб, после чего пришел к выводу, что Велвет сказала ему правду — никаких отметин на лице у него не было.

Спустив ноги на ковер, он потянулся к жене, спавшей в кресле рядом с кроватью. В следующую секунду он в тревоге отдернул руку — Велвет пылала словно в огне!

— Дорогая, проснись! — воскликнул он. И тут же понял, что она не спала, веки ее лишь наполовину прикрывали остекленевшие от лихорадки глаза. — Велвет, о Боже! Я заразил тебя оспой!

Грейстил вышел из спальни и направился к верхней площадке лестницы. Свесив вниз голову, крикнул:

— Мистер Берк!

В следующую секунду снизу донесся радостный голос управляющего:

— Похоже, вам стало лучше, милорд!

— Гораздо лучше. Но не поднимайтесь сюда. Теперь лихорадка сжигает Велвет. Я хочу сменить постельное белье и уложить ее в постель. Однако я слаб, как котенок, Берк. Не могли бы вы раздобыть для меня какой-нибудь еды?

— Сию минуту, милорд! Я очень хотел помочь вашей жене, но она ничего не желала слушать и настояла на том, что будет лично ухаживать за вами.

— Мы оба знаем, что временами она бывает чертовски упряма.

— Я рад, что вы правильно меня поняли, милорд. Может, эля хотите выпить?

— Эля?.. Да я готов убить за кувшин эля! Кстати, не могли бы вы приготовить новую порцию отвара из огуречника, чтобы у меня было чем поить больную?

— У нас на кухне осталось еще довольно много этого отвара. Он очень горький, и ваша супруга жаловалась, что вы отказываетесь его пить.

— Оставьте его вместе с элем у лестницы.

Грейстил забежал в гардеробную за чистыми простынями и полотенцами, после чего вернулся к Велвет. Перестелив постель, он налил в таз холодной воды, опустился перед женой на колени и стал раздевать ее. Затем принялся осторожными движениями обтирать ее лицо и тело влажным полотенцем. После этого вытер насухо другим полотенцем, прикоснулся губами к ее виску и прошептал:

— Я люблю тебя, мой ангел.

Перетащив жену из кресла на кровать, Грейстил прикрыл ее простыней. Затем накрыл одеялом. Услышав шум в холле, он вышел из спальни и нашел на верхней ступени лестницы котелок с тушеным мясом и два кувшина: один с элем, а другой — с лечебным отваром из огуречника.

Съев мясо — ему следовало набраться сил, — Грейстил принялся за эль, смакуя каждый глоток. Когда кувшин опустел, он поставил его на пол и приблизился к Велвет.

— Любимая, ты спасла меня от смерти, — прошептал он, — а теперь я собираюсь спасти тебя. Но мне нужна твоя помощь, Велвет, понимаешь?

Она попыталась что-то сказать, но не смогла произнести ни слова — лишь смотрела на него блестевшими от лихорадки зелеными глазами. Тогда Грейстил осторожно приподнял ее и поднес к ее губам чашку с отваром огуречника. Когда она сделала несколько глотков, он прошептал:

— Велвет, любовь моя, я знаю, что прежде ты мне не доверяла. Но сейчас ты должна довериться мне, должна поверить моим словам. Поверь, я никогда не стал бы лгать тебе в такой момент. Знай же, ты обязательно поправишься! Попей еще, любимая.

Он снова поднес чашку к ее губам, Велвет выпила все до дна, хотя лекарство было ужасно горькое.

Грейстил сидел рядом с Велвет, пока она не заснула. Потом подошел к зеркалу, со всех сторон осмотрел себя и сосчитал оспины. «Как странно, — думал он, — на лице — ни одной».

В эту ночь Грейстил лег рядом с Велвет; казалось, что ей было гораздо лучше, когда он обнимал ее. И еще ему казалось, что если он будет держать ее за руку, то она не покинет его.

Утром он заметил, что на теле у нее стали появляться пузыри, наполненные похожей на воду прозрачной жидкостью. Причем один из них — о ужас! — возник на правой щеке. «Ну почему Господь так жесток? — мысленно восклицал Грейстил. — Почему Ты, Господи, наслал на нее эту напасть, оставив мое лицо нетронутым?!» Однако он прекрасно понимал: главное — чтобы Велвет выжила. Но справится ли она с болезнью, хватит ли у нее сил? Велвет уже очень значительно потеряла в весе, поскольку ничего не ела с тех пор, как у нее начались головные боли, и Грейстил опасался, что сил у нее может не хватить. Ведь если разобраться, то это просто чудо, что он сам выжил. Так что потребуется непременное вмешательство высших сил, чтобы произошло второе чудо.

Когда он в очередной раз поил Велвет отваром из огуречника, она между глотками вдруг спросила:

— Как ребенок?

— О, твой ребенок в полной безопасности. Верь мне, Велвет.

Допив отвар, она сказала:

— Между прочим, это и твой ребенок.

— Я знаю, любимая.

Отставив чашку, Грейстил начал обтирать ее влажным полотенцем. «Мне наплевать, чей это ребенок, — говорил он себе. — Главное — чтобы Велвет выжила!»

Во второй половине дня, когда Велвет уснула, Грейстил в очередной раз вышел к лестнице и нашел рядом с кувшином, наполненным элем, запечатанное письмо. Бросив взгляд на конверт, он увидел, что письмо адресовано Велвет, а написала его Кристин Кавендиш. Вернувшись в спальню, Грейстил обнаружил, что жена еще спит. Немного поколебавшись, он вскрыл конверт, так как почти не сомневался: Велвет, когда проснется, обязательно попросит прочитать ей письмо вслух.