Вирджиния Хенли - Неутолимая страсть

— О нет! С чего это мне взбрело в голову поступить так по-идиотски? Я, должно быть, спятила! Теперь это свидетельство безрассудства останется при мне на всю жизнь.

Кончиками пальцев она поскоблила татуировку, но кошка так никуда и не делась.

— Можно скрыть ее от матери, но что делать с Мэгги? — Она упала духом. — У нее глаза, как у ястреба. Никакой секрет не утаить больше чем на день.

Мэгги была служанкой, которую мать вывезла с собой из Сетона, когда вышла замуж за лорда Спенсера. Шотландка стала нянькой для новорожденной Кэтрин и заботилась о ней с такой любовью, на которую Изобел была просто не способна. Кэтрин не знала, что делать, потому что любила и уважала Мэгги и вдобавок боялась ее неудовольствия.

— Что за секрет?

В спальне появилась Мэгги с шитьем в руках.

Прикрывшись нижними юбками, Кэтрин повернулась спиной к зеркалу.

— Я думала, ты на ужине.

— Ну, так ты ошиблась. Нужно было закончить тебе костюм к представлению. Можешь его примерить, коли ты раздета.

— Нет, не сейчас. Позже.

Мэгги с любопытством посмотрела на нее.

— Так что за секрет?

— У меня нет от тебя секретов, — возразила Кэтрин.

— Твоя правда. Мне известно, что вчера ты со своей нахальной подружкой Арбеллой Стюарт выходила в город.

— О, Мэгги, откуда ты узнала?

— У этого жуткого дворца есть одно достоинство — соседство с Лондоном. А я знаю, тебя тянет туда как магнитом.

— Мы смотрели спектакль, — призналась Кэтрин. — Это было потрясающе!

— Вдобавок, уверена на сто процентов, вы туда отправились с провожатыми.

— Э-э… да. Генри Сомерсет и Уилл Сеймур предложили нам свою защиту. Вот, теперь ты знаешь все.

— Не совсем, мисс Непредсказуемость. Что это за черная клякса у тебя на заднице?

Кэтрин обернулась и поняла, что нянька видит в зеркале ее голый зад.

— О, Мэгги, это наколка. Что мне делать? Я погубила себя и теперь вряд ли найду достойного мужа.

«Вот уж нет! Мне ли не знать мужчин! Ты станешь еще более желанной».

— Не убивайся так, деточка моя. Не надо плакать и причитать. Что сделано, то сделано. И с чего ты решила, что останешься без мужа? Ты красавица и богатая наследница. Самые что ни на есть знатные будут добиваться твоей руки. Давай лучше накинем этот костюм, — ты ведь сама его придумала, — и посмотрим, как он сидит.

Кэтрин покорно подняла руки, и Мэгги через голову надела на нее платье из серебристой ткани — костюм Цинтии, богини Луны.

— Неужели ты в самом деле хочешь выйти за какого-нибудь придворного щеголя, прелесть моя?

— Мэгги, двор Тюдоров — это средоточие всего того, что происходит в королевстве. На службу к королеве стекаются самые знаменитые люди нашего времени. Елизавету окружают государственные министры, влиятельные особы, пэры королевства. Любой, кто хоть что-нибудь собой представляет, проводит при дворе по нескольку месяцев.

— Несколько месяцев? Я не против. Только тебе нужно больше времени проводить в Хартфордшире и жить нормальной жизнью.

— Но я с детства живу при дворе. Мне нравится наряжаться, придумывать новые фасоны платьев, нравятся танцы, представления, переезды из дворца во дворец. При дворе есть прекрасная возможность удачно выйти замуж. А если меня замуровать в деревне, как я там сумею познакомиться с лучшими кавалерами Англии?

— О да! Тут молодых красавчиков пруд пруди, но вряд ли среди этих придворных можно найти достойного мужа. К тому же старая королева — эгоистка. Она страшно ревниво относится к молодым и красивым девушкам и под предлогом защиты твоей чистоты и невинности никого к тебе не подпустит. Ей нужно, чтобы джентльмены лишь ей одной оказывали знаки внимания. Придворные мужчины — это ее собственность. Елизавета верит, что они принадлежат ей душой и сердцем.

Кэтрин весело рассмеялась.

— От этого становится еще интереснее. Меня так и тянет влюбить в себя одного из этих преданных королеве джентльменов. Да так, чтобы он целиком отдал мне свое сердце и душу.

Меньше чем за час Патрик в сопровождении своего верного капитана покрыл восемь миль, которые отделяли Кричтон от Эдинбурга. Древний город окутала темнота, но Хепберн, хорошо знавший здесь все проулки и закоулки, легко нашел дорогу к конюшням дворца Холируд. Благодаря монете, которую на лету поймал конюх, можно было не сомневаться, что пара их лошадей будет обихожена по-королевски. Они направились к кухне с задней стороны дворца, и никто их не остановил. По причине щедрости лорда Стюарта охрана хорошо знала его в лицо, а Джок был любимчиком всех кухарок, которые с удовольствием кормили и ублажали человека, носившего знаменитый плюмаж Хепбернов на своем дублете.

Они разделились, когда Патрик стал подниматься по лестнице на верхний этаж, где во множестве располагались комнаты для придворных. Канделябры на стенах едва светили, но он мог с закрытыми глазами добраться до крыла со спальнями фрейлин королевы. Патрик поскребся в филенчатую дверь и обрадовался, когда она быстро распахнулась.

— Патрик! Я ждала тебя еще прошлой ночью.

Высокая блондинка втащила его в комнату и, не дав опомниться, быстро захлопнула дверь. У Маргреты, которой исполнилось пятнадцать, когда она прибыла из Осло, сопровождая королеву Анну, в манере говорить все еще оставалась очаровательная датская певучесть, несмотря на десяток лет, проведенных при шотландском дворе.

Обняв его за шею, она прижалась к его сильному телу и глубоко вздохнула. Ее широкий халат распахнулся.

— Тебя не было так долго, Патрик.

Удивленный, что она ждала его почти голая, он решил пошутить.

— Ты не одевалась с прошлой ночи, предвкушая встречу со мной?

Она провела рукой по его вздувшемуся гульфику.

— Ах ты, самоуверенный дьявол! Я целый день торчала при королеве.

— У меня для тебя есть подарок, но ты должна отыскать его.

Маргрета ухватила его за гульфик.

— Мне кажется, я нашла.

— Ищи лучше. Нет, давай поищем вместе.

Его руки скрылись у нее под халатом и наткнулись там на высокую налитую грудь. Он услышал, как она слегка задохнулась от удовольствия.

— Поторопись, Патрик.

— Зачем? — удивился он. — Что за удовольствие в спешке? У нас вся ночь впереди.

Патрик скинул дублет, который она уже успела расстегнуть, и из внутреннего кармана извлек узелок. Пока он освобождался от остальной одежды, Грета вытащила на свет пару браслетов из чеканного серебра.

— Они прелестны, милорд. Позвольте мне вас отблагодарить.

— Ты не хочешь сначала поиграть? Я припас кое-что новенькое, — ухмыльнулся он.

Грета застонала.

— Я сейчас расплавлюсь… Возьми меня!

— Я не настолько жесток, чтобы заставлять даму просить.

Он опустил ее спиной на подушки, завел ей руки за голову и с силой вошел в нее.