Джулия Лэндон - Скандальная женитьба

— Снимите это, — сказала она, поднимая их связанные запястья.

— Полагаю, мы хотя бы могли представиться друг другу, — небрежно заметил он.

— Снимите это!

— Как мне вас называть? Любимая? — Джек потянул ее к столу и поднял крышку с блюда. — Тушеная баранина, судя по запаху. И ни одного ножа.

— Не беспокойтесь, вам не придется вообще как-либо называть меня, — с восхитительной уверенностью ответила Лиззи.

— Умерьте свою злобу и сберегите ее для случая, когда она может вам понадобиться, Я в таком же восторге от этого соглашения, как и вы. Могу я снять вашу брошь?

— Простите?

— Вашу брошь, — повторил Джек, глядя на золотую брошь, державшую шаль на ее плече.

Она прищурилась.

Джек знал этот взгляд и кивнул на их запястья.

— Успокойся, девушка. Мне ведь нужно чем-то снять это.

— Я сама.

Но, подняв руки, она естественно потянула вверх и его руку, так что пальцы Джека коснулись ее груди. Мисс Лиззи покраснела. Она мгновенно отстегнула брошь и сунула ему в руку, по ходу дела уколов его ладонь. Джек слегка поморщился и начал разрывать булавкой красную ленту.

— Лиззи, не так ли? — спросил он за работой.

— Быстрее, пожалуйста, — торопила она.

— Значит, вы предпочитаете мисс Бил. По-моему, это слишком официально, если учесть, что мы связаны друг с другом на год и день.

— Может, я сделаю это сама?

Она попыталась забрать у него брошь.

— Терпение, — возразил Джек и легонько оттолкнул ее руку.

Он продолжал рвать ленту, пока та не разлохматилась, затем с силой дернул свою руку и освободил их запястья. Потерев руку, Лиззи Бил протянула ее ладонью вверх. Джек взглянул на ладонь, потом на девушку. Глаза у нее и в самом деле удивительные. Темно-голубые, почти синие. Цвета Карибского моря.

— Мою брошь, пожалуйста.

Он поклонился излишне низко и с осторожностью положил ее на раскрытую ладонь. Не удостоив его даже взглядом, Лиззи Бил сразу направилась к единственному в комнате окну, раздвинула тяжелые шторы и открыла раму. Держась руками за подоконник, она наклонилась и выглянула из окна.

Поскольку снаружи была чернильная темнота, Джек не представлял, что она могла там увидеть.

— Довольно холодно, — сказал он и повернулся к столу. — Идите сюда, попробуем тушеную баранину. Давайте расслабимся, впереди у нас долгая ночь.

Не услышав, как ожидал, девического протеста, Джек обернулся и замер от страха при виде Лиззи Бил. Она стояла на подоконнике и старалась пролезть в узкое окно.

— Боже, вы что, с ума сошли? Немедленно слезайте оттуда, пока не покалечились.

Он попытался остановить ее, но Лиззи Бил, даже не взглянув на него, спрыгнула. Джек с ужасом посмотрел вниз в полной уверенности, что увидит там ее скрюченное тело. Нет, она, слава Богу, ползла по выступу под окном башни к парапету, до которого было совсем недалеко. Туда она и спустилась, как дриада, пропав из поля зрения.

— Глупая девчонка, — пробормотал Джек.

Он понятия не имел, куда она собиралась, но это вряд ли его забота. Свою часть сделки он выполнил.

Закрыв окно, Джек вернулся к столу. Он был очень голоден, поэтому наложил в миску изрядную порцию тушеной баранины и принялся за еду.

— Без сомнения, она взяла себе в любовники помощника конюха и теперь оказалась в затруднительном положении, — вслух сказал он. — Это вечная история с горцами. Не уважают они естественный порядок вещей.

Джек быстро опорожнил миску, потом разжег камин, лег на кровать, скрестил ноги и закинул руки за голову. Он был сыт, в тепле и, хотя снова попал в неприятное положение, надеялся, что сможет по крайней мере нормально выспаться.

О том, что ему делать, он подумает завтра.

К несчастью, выспаться не удалось: его разбудил шум. Прежде чем Джек подошел к двери, она распахнулась и ему в голову направили ружейный ствол.

— Боже, что на этот раз? — спросил он у державшего ружье.

В ответ кто-то втолкнул растрепанную Лиззи Бил. Она чуть не сбила его с ног. Джек поймал ее и быстро закрыл собой, когда вошли Карсон Бил и огромный парень с ружьем. Бил свирепо взглянул на племянницу, затем на Джека и указал длинным угрожающим пальцем на ее голову, которая, понял Джек, высунулась из-за его спины.

— Если она еще раз сбежит, Ламборн, тебя повесят, — коротко бросил он. — Это проще простого.

Разговор о виселице начал раздражать Джека. И это гнусное связывание рук. Прошел всего час, и уже такая неприятность. Почувствовав, как девушка шевельнулась, и поняв, что она собирается ухудшить положение дел, он крепко сжал за спиной ее руку, чтобы она помалкивала.

— Есть, капитан.

Джек щелкнул каблуками и легкомысленно отдал ему честь.

Бил помрачнел, затем оценивающе посмотрел на него и поднял руку. Охранник вышел из комнаты.

— Присматривайте за ней получше, милорд, — угрожающе сказал Бил.

Дверь за ним захлопнулась, лязгнул засов, опять запирая их.

Сначала Лиззи не могла поверить, что Карсон осмелился похитить ее из родного дома. Но когда он навязал ей этот нелепый обряд, без сомнения, незаконный, она решила бежать и вспомнила свой детский трюк спуска с оружейной башни.

Стоя позади широкоплечего высокого человека, она даже не предполагала, что дядя связал ее с графом Ламборном. Конечно, граф в любом случае довольно высокий титул, чтобы она могла согласиться на обряд. Но какое безумие толкнуло его на это? Чем он так обязан Карсону?

На помосте Ламборн даже не потрудился снять пальто, и у нее создалось впечатление, что его тоже насильно притащили сюда. Но потом он был таким веселым и так очаровательно улыбался, что Лиззи решила: он согласился на это добровольно.

Когда их снова заперли в комнате, сэр Шарм продолжал сжимать ее руку, и, услышав лязг засова, она попыталась вырваться. Однако граф вдруг развернул ее и прижал к кровати, так что Лиззи от неожиданности потеряла равновесие и упала на матрас.

— Если вы опять позволите себе такую глупость, Лиззи Бил, я не остановлюсь перед соответствующим наказанием. Виселица в мои планы не входит.

— Уж вы точно ее заслуживаете, негодяй, иначе бы вас тут не было, — процедила Лиззи, несмотря на угрозу «соответствующего наказания».

Граф почему-то шаловливо улыбнулся. Честно говоря, он казался почти видением. Красиво очерченное лицо, твердый подбородок, черные волосы и серые глаза. А его улыбка и в самом деле была настолько пленительной, что — всего на миг — Лиззи не возражала, чтобы он продолжал удерживать ее на кровати.

— Не отрицаю, я негодяй… хотя вы слишком уж большая кара за мои грехи. — Его взгляд лениво скользнул к ее губам, затем к груди, которая, с ужасом поняла Лиззи, открыта ему, так как шаль расстегнута. — Но, сознаюсь, я представлял себе менее привлекательную женщину.