Ханна Хауэлл - Сладкие слова соблазна

— Тирлох, — прошептала она, тщетно пытаясь остановить его руки, снимавшие с нее юбки, — мы в лесу. Нас могут увидеть.

— Нас могут увидеть только те, кто нарушит границы моих владений.

Он приподнялся и начал снимать с себя рубашку.

Она лежала под ним — румяная, с разметавшимися волосами, в одной лишь тонкой нижней сорочке, отделанной кружевом. Ее густые каштановые локоны переливались в лучах солнца, отсвечивая то рыжим, то золотым. Она была прекрасна, как никогда! Тирлох засмеялся, вспомнив, сколько раз эта мысль приходила ему в голову. То же самое он думал вчера, когда она доставала хлеб из печи. Он обнял ее сзади за талию, и она улыбнулась ему через плечо — раскрасневшиеся щеки, подбородок слегка припорошен мукой… «Уж не влюбился ли я? Нет-нет, только этого не хватало!»

Любовь — опасное чувство. Она лишает мужчину разума, превращая его в безмозглого болвана. А еще из-за любви мужчина становится слабым, он способен поступиться честью, лишь бы угодить предмету своего обожания. Опыт предыдущих романтических отношений научил Тирлоха осторожности. Он вдруг вспомнил, что творилось в его душе, когда несколько месяцев назад он, израненный, добирался домой, зная, что убийца Люсьен уже в хижине. Проклятие! Как ни хотелось ему это отрицать, но любовь, похоже, все-таки завладела его сердцем. Он до сих пор обижался на Плезанс за ее давний отказ и не хотел думать о том, что она может сделать с ним сейчас. На минуту встав, он окончательно разделся и снова вернулся в ее объятия, чувствуя, как отступают прочь все его опасения. Их взаимная страсть сильна и искренна. И Плезанс подвержена ей не меньше его самого, он в этом нисколько не сомневался. Когда закончится срок ее службы, страсть удержит ее рядом с ним.

— Ты так пристально на меня смотришь, — пробормотала Плезанс, обнимая его. Ей по-прежнему было немного неловко заниматься любовью под открытым небом, но она не могла оттолкнуть большое теплое тело Тирлоха. — Как будто пытаешься просветить меня взглядом насквозь.

— Я любуюсь тобой и твоими распущенными волосами, залитыми солнцем.

Он начал осторожно расшнуровывать ее сорочку.

Плезанс почувствовала, как зарделись ее щеки, и мысленно усмехнулась: они лежат голые в лесу, а она краснеет не от стыда, а от нежного комплимента Тирлоха! С другой стороны, это немного грустно. Он так часто видел ее нагой и так редко говорил приятные слова! Она вздохнула от удовольствия, когда он отбросил ее сорочку, и они наконец прижались друг к другу обнаженными телами.

Однако на душе у девушки остался привкус грусти. Она вновь болезненно осознала, как далеки они друг от друга.

— Я вижу, тебя не слишком порадовал мой комплимент, малышка, — заметил он и поцеловал ее в губы.

— Да нет, дело не в этом. Я все еще опасаюсь, как бы нас здесь не увидели. — Она медленно провела руками по бокам Тирлоха и положила ладони на его бедра. — Если это случится, мы попадем в довольно неловкое положение. А местные жители потом несколько лет будут чесать языками.

— Да, конечно, но сюда никто не забредет. Как я уже сказал, это моя земля. Бывает, люди пересекают чужие владения, чтобы быстрее попасть из одного места в другое, но здесь никто никогда не ходит. — Он поцеловал ложбинку на ее горле. — Не бойся, мы будем совсем одни.

Она рассеянно чертила пальцами узоры на его стройных бедрах, глядя, как темнеют его глаза.

— А ты уверен, что это разумно — остаться со мной наедине, будучи таким слабым? — спросила она, с трудом сдерживая ухмылку: они оба знали, что он уже несколько недель назад обрел прежнюю мужскую силу и уже не раз, к немалому ее восторгу, доказал ей это.

— Слабым? Это вызов? — Он закрыл глаза, когда ее тонкая рука проскользнула между их животами и начала его ласкать. — Неужели ты до сих пор не удостоверилась в моей силе, малышка Плезанс?

Она засмеялась — сначала тихо, потом громче, когда он зарычал и с шутливой свирепостью набросился на нее. Его жаркий поцелуй разжег ее страсть и усмирил игривость. Она обхватила его руками и ногами, с упоением отвечая на каждую ласку, и вскрикнула от радости, когда он в нее вошел. Тирлох слегка приподнялся, и Плезанс смотрела ему в глаза, пока они вместе взлетали к вершинам блаженства. Она успела заметить, как исказились его черты от сладостной разрядки, и тут же унеслась в пучину собственного экстаза. Он рухнул в ее объятия, она крепко прижала его к себе, и они долго так лежали. Наконец он слегка привстал и перекатился на бок. Плезанс слабо возмутилась, но, оказавшись в надежном кольце его рук, довольно замычала.

— Ну что ж, кажется, ты не так слаб, как я думала, — протянула она, и они дружно засмеялись.

— Ах, малышка, как же здесь хорошо! — Тирлох повернулся на спину и прижал ее к себе. — В Вустере тебе не удастся насладиться такими играми.

Краем глаза он внимательно следил за ее лицом.

— Думаю, даже в Вустере можно найти уединенные места для любовных свиданий. Но так близко от дома — вряд ли. Впрочем, это и к лучшему — меньше бесстыдства.

Она попыталась сесть и одеться, но Тирлох ее удержал.

— Я еще не закончил заниматься бесстыдством, — усмехнулся он и потянул ее на себя.

Ей по-прежнему было немного неловко предаваться страсти под открытым небом, но она подавила смущение и страх. Скоро Тирлох опять уедет на охоту, и, видимо, надолго: ему надо наверстать упущенное за зиму время. Плезанс подозревала, что он собирается отбыть уже завтра утром, отчасти поэтому он и устроил этот пикник, спровадив Мойру из дома.

Она обхватила ладонями его лицо и решила: «Сделаю все возможное, чтобы эти оставшиеся у нас часы стали незабываемыми. Чтобы он все время думал обо мне, бродя по лесам». Она коснулась его губ легким дразнящим поцелуем, надеясь, что ей хватит умения запечатлеться в его памяти. Это должно быть яркое воспоминание, которое хоть немного скрасит ему разлуку.

Тирлох лежал под одеялом, забросив руки за голову, и смотрел, как Плезанс готовится ко сну. Они почти весь день занимались любовью у ручья, но он по-прежнему ее хотел. Завтра утром он уедет и проведет без нее несколько месяцев. Но не только это разжигало его желание. Он вспоминал, с каким откровенным пылом она любила его в лесу, и возбуждался при одной мысли об этом. Она поразительно точно угадывала, где и как его надо ласкать, и сейчас он хотел, чтобы она еще раз продемонстрировала свои способности. Впрочем, может быть, она случайно раскрепостилась из-за новой обстановки, ведь они впервые делали это на природе? «В таком случае я вывернусь наизнанку, но верну к жизни ее навыки», — подумал Тирлох, мысленно усмехнувшись.

Она все стояла перед зеркалом в тонкой сорочке и расчесывала волосы. Ну сколько же можно?