Елена Арсеньева - Звезда на содержании

На некоторое время Анюта онемела, потом с трудом обрела-таки дар речи:

– Обвенчают?! Вы шутите, да?

– Какие уж тут шутки! – с досадой отозвался Савка. – И сиди ты, Христа ради, смирно, не зли меня, не то...

Он вдруг вытащил из-под сиденья пистолет. Анюта замерла.

Церковь... Хвощинский... Каролина... Нет, это что-то не то. И вдруг ее осенило: а что, если... что, если ее похитили по приказу того человека, который писал ей любовные письма? Что, если?..

– Тьфу ты, пропасть! – вдруг хлопнул себя по лбу Савка, но попал по козырьку, и от этого движения его картуз смешно уехал на затылок. Савка снова нахлобучил его. – Начисто забыл со всеми этими делами. Тебе же вот что передать было велено. На, читай!

И он сунул Анюте листок – такой знакомый бледно-зеленый листок с буквами P и S.

«Милая Варенька, светоч моей души, вот и близится миг, о котором я мечтал долгие дни и ночи. Ежели письма мои убедили вас в моей искренности, предлагаю вам отдать мне свою руку и сердце, сделаться моей женой и венчаться со мною нынче же в час после полудня в Зеленках, в там о шней церкви. Священник предупрежден. Доверьтесь подателю сего письма. Он отвезет вас туда, куда надобно. Любящий вас тайный друг, который надеется нынче сделаться вашим явным супругом» , – прочла Анюта, не веря глазам.

Венчаться? Так ее везут венчаться? Но с кем?!

Она поглядела на дорогу. Мчались мимо то поля, то перелески, то деревеньки. Эту дорогу Анюта помнила – ею она приехала месяц назад в город N – и поняла, что Зеленки приближались.

Мысли мешались. Что делать? Довериться судьбе? Или попытаться сбежать? Сердце колотилось так, что больно было. Зловещая тень Каролины так и веяла в памяти, словно чернокрылая ворона, вестница беды...

«Тетушка! – мысленно взмолилась Анюта. – Ты меня от беды не раз охраняла, ты меня от смерти отвела, охрани и на сей раз!» Вспомнилось милое, доброе, покрытое тонкой сетью морщинок лицо, строгий взгляд, в котором изредка проглядывала нежность... Стало чуточку легче на душе. «Непрямыми путями ведет нас Бог по дороге судьбы к счастью», – не раз говорила тетушка, и Анюта верила ей – поверила и теперь. И заставила себя держаться спокойнее, смотреть на дорогу и с достоинством ожидать свершения своей судьбы.

Показались окрестности нового села. Возница уверенно свернул с дороги мимо церкви на площади и двинулся в объезд. Тряслись по кочкам и колдобинам еще с полверсты, и вдруг Анюта увидела часовенку-теремок над узкой речкою. Вдали, за речкою, виднелся красивый барский дом с террасою и колоннами. Вокруг лежал старый сад. Мирная, прекрасная картина вселяла покой и доверие, и Анюта вдруг всем сердцем ощутила, что здесь, в святом приюте, ничего дурного с ней не может случиться.

Коляска остановилась, Савка выскочил и довольно грубо выволок Анюту.

– Пошли со мной, – приказал без всякого почтения. – Но гляди, шелохнешься – и...

Он угрожающе взмахнул пистолетом. Мало того: возница тоже вытащил из-под своего сиденья такой же пистолет. Итак, теперь двое вооруженных людей конвоировали Анюту. А бедный Блофрант был уверен, что ее везут к счастью!

Они сделали несколько шагов, и Савка особенным образом свистнул. Еще двое людей столь же звероватого, угрюмого облика явились откуда ни возьмись и уставились на Анюту с выражением самым неприветливым.

– Ну что? – спросил Савка. – Жених приехал?

– Приехал, – ухмыльнулся один из незнакомцев, чернобородый.

Второй, рыжий, подумал и тоже ощерился в ухмылке.

– А поп ждет ли?

– Ждет, куда ему деваться! – кивнул чернобородый.

Рыжий подумал и тоже кивнул.

– Да как же вы их без пригляда бросили?! – перепугался Савка, со всех ног устремляясь к часовенке и волоча за собой Анюту. – Убегут ведь!

– Ништо! – хмыкнул чернобородый.

Рыжий подумал и хмыкнул тоже.

Они вбежали в тесную каморку, кое-как освещенную яркими солнечными лучами, проникавшими сквозь два узких оконца и дверь, и Анюта поняла, почему те, о ком идет речь, не могут убежать: они сидели в углу связанные, причем рты у них тоже были завязаны.

– Лихо вы с ними! – восхитился Савка. – Однако придется развязать. Попу кадилом махать, то да се. Опять же – слова говорить надобно.

И он сам развязал рот и руки маленькому худенькому человеку в рясе.

– Убогие! – простонал тот, пытаясь подняться. – Греха не боитесь!

– Ладно тебе, святой отче... как тебя? – спросил Савка.

– Иеремей... – нетвердым голосом проговорил тот.

– Еремей, Ерема, значит! – сделал вывод Савка. – Что ж ты, отче Ерема, злобствуешь? Тебе по чину положено обряд венчальный вершить, ну так и верши!

– Тайно... – возмутился священник. – Как сие можно?!

– Да очень даже запросто, – успокоил Савка. – Не то... не то запрем вас всех троих здесь, двери заложим да и подпалим часовенку. Ты, может, и готов смерть страшную, мучительную принять, а вот молодые – навряд ли! Так что справляй свое дело – и весь тебе сказ, понял?

– Господи, ты все видишь... – простонал отец Еремей, но более перечить не стал, развязал себе ноги и, с трудом передвигая их: ноги затекли, – побрел к аналою.

Этот разговор Анюта слушала вполуха, потому что все ее внимание было приковано к другому человеку – ее жениху. Он сидел, закинув голову, и темная струйка сбегала из-под взлохмаченных светлых волос на лоб. Наверное, он сопротивлялся, он не хотел никакого венчания, и Анюта прижала руки к сердцу. Что-то неладное творилось здесь! Если тот, кого называют ее женихом, против венчания, значит, не он писал ей письма? Тогда кто, кто все это подстроил?!

Конечно, страх и недоумение владели всем ее существом, однако же по краешку души прошло мимолетное сожаление, что это не он... Этот человек ей понравился. Он был хорош собой и, наверное, добр. Какая-то мягкость, нежность присутствовали во всех чертах его. Но лицо его показалось чем-то знакомо Анюте. Может быть, она видела его в театре? Хотя со сцены зрителей не разглядишь – и времени нет, и огни рампы глаза слепят.

– Ну-ну, – сказал между тем Савка и бесцеремонно потряс за плечо молодого человека. – Просыпайтесь, Петр Васильич! Самое время судьбу свою решить!

«Какое красивое имя», – подумала Анюта, и ей стало невыносимо грустно, что этому красивому человеку с красивым именем она до такой степени не по нраву, что его даже связать пришлось и по голове ударить, только бы он не рвался сбежать от нее.

Молодой человек открыл глаза. Взгляд его был смутен, страдание исказило лицо.

– Где я? – прошептал слабо, обводя глазами разбойничьи рожи. Сморщился с отвращением... Посмотрел удивленно на священника, окинул взором стены часовенки – и наконец увидел Анюту.

Растерянно моргнул.

– Если я сплю, – пробормотал он чуть слышно, – лучше меня не будите. Это самый лучший сон, который видел я во всей своей жизни. Мечта моя ко мне явилась... Не исчезай, будь со мной всегда!