Дебора Чаллинор - Китти

Хобсон и Басби — который больше не являлся британским резидентом, что вовсе не стало для него шокирующей неожиданностью, — составили договор, который в короткий срок должен был быть подписан вождями. Хобсон и Басби надеялись уговорить их сделать это. Хобсону стало еще хуже, и Басби был вынужден заканчивать работу в одиночку. Пока составлялся договор, на берег у Вайтанги сошли матросы с корабля «Геральд» и, к вящей радости и любопытству присутствующих, разбили на лужайке перед домом Басби несколько палаток и внушительных размеров шатер. После этого пронесся слух, что Хобсон почувствовал себя лучше и готов проверить формулировку и закончить составление договора. От преподобного Уильямса требовалось лишь перевести договор с английского на язык маори, что наверняка не займет много времени, потому что, по словам очевидцев, это довольно короткий документ.

Вчера преподобный сделал перевод, и вот теперь люди, которым посчастливилось прийти, приехать верхом или приплыть на лодке в Вайтанги, собрались здесь, чтобы насладиться зрелищем и чудесным летним днем, пришедшим на смену предыдущему с его навевающим тоску проливным дождем. Сегодня, в среду, предстояло лишь обсуждение договора, а настоящее гулянье развернется в пятницу, в день его подписания.

Китти смотрела, как Басби, Хобсон и Найас вошли в дом Басби, кивнув часовым, стоящим возле двери. Преподобный Уильямс был уже в доме. Он ждал прибытия Хобсона, чтобы в последний раз проверить договор и его перевод.

— А капитан Фаррел здесь? — спросил Саймон. — Что-то я давно его не видел, а вы?

— Нет, — ответила Китти, прищуривая глаза и пытаясь рассмотреть в толпе капитана. — Я не видела его с самого Рождества. Я и сейчас его не наблюдаю. Может, у вас зрение лучше.

Саймон указал куда-то пальцем:

— Вон он. Разговаривает с вашим другом Хануи.

Китти, вставшей на цыпочки, удалось разглядеть светлую голову капитана рядом с темной шевелюрой великана маори.

— Должен сказать, я удивлен, что он здесь, — заметил Саймон. — Я думал, он не придет, ведь всем известна его точка зрения на происходящее.

— Возможно, он здесь для того, чтобы выразить протест, — предположила Китти, озорно вскинув брови.

— Не похоже на него. Он слишком скрытный для этого. Может, подойдем и поздороваемся?

Но в этот момент Китти заметила Ребекку Персел, пересекающую зеленый островок травы перед домом Басби. Дети шли за ней, словно утята за уткой, кроме крошки Гарриет, которая сидела у матери на бедре в слишком большой для нее панаме. Она капризничала и вертелась, и Ребекка буквально дошла до предела. Процессию замыкала Фрэнсис, старшая дочь Уина и Ребекки, тянувшая за руку Эдварда. Мальчик вопил что есть мочи.

— Не нужна ли помощь, Ребекка? — спросила Китти, заметив на лице женщины беспокойство. — Может, взять двоих детей на прогулку?

— О, Китти, если вам нетрудно. Хотя бы на несколько минут. Эдвард, да успокойся же ты наконец!

Но мальчик заплакал сильнее.

— Идемте, — сказала Китти, собирая в кучу Эдварда, Грейс и среднюю девочку Элис, словно они были ягнятами.

Когда Ребекка ушла, Китти наклонилась и заглянула в покрытое пятнами лицо Эдварда. Ему было шесть лет, но сегодня он казался трехлетним малышом. Из носа у него текло, и Китти, достав носовой платок, отерла лицо мальчика.

— Ну и что произошло? — спросила она. — И именно сегодня, когда вокруг так много всего интересного!

Эдвард икнул, но ничего не ответил.

Подбоченившись, Элис округлила глаза и сообщила:

— Мама сшила ему к пятнице первый взрослый костюм, но он не захотел его надеть. А ведь он даже не видел его!

— Почему ты не захотел надеть костюм? — спросила Китти у Эдварда. — Мне кажется, это как раз то, что нужно для такого симпатичного молодого человека, как ты!

Лицо мальчика вновь сморщилось, предвещая новые слезы, и он выпалил:

— Элис сказала, что у костюма есть жилет и что он цвета петрушки!

Грейс захихикала.

Китти озадаченно взглянула на Элис:

— А почему ему не нравится этот цвет?

— Да он даже не знает, что это такое! — насмешливо произнесла Элис.

— Знаю! — ответил Эдвард, топнув ногой. — Ее подают с морковью. Она зеленая и постоянно застревает в зубах! — взвыл Эдвард. — И я не буду это носить!

Элис и Грейс засмеялись, а Китти закусила губу. Она слышала, как у нее за спиной Саймон попытался замаскировать смех фальшивым покашливанием.

— О, Эдвард, дорогой, девочки имели в виду пэйсли [12] Имеется в виду созвучие английских слов «петрушка» и «пэйсли». Пэйсли — ткань с особой расцветкой. Названа в честь города в Шотландии. , — терпеливо пояснила Китти. — Пэйсли — это сорт ткани с очень красивым рисунком.

— Все равно не стану его носить, — пробурчал Эдвард, бросая гневные взгляды на сестер.

Китти взглянула на Райана, все еще беседующего с Хануи посреди толпы.

— Что ж, идемте на берег и посмотрим лодки.

Они пересекли лужайку, спустились по склону и направились к берегу, где на песок были вытащены дюжины лодок. Со всех сторон подплывали еще лодки, до отказа наполненные людьми. Здесь были и крошечные каноэ, и баркасы, предназначенные для ловли рыбы в океане, и даже небольшие суда, путешествующие на большие расстояния и участвующие в военных действиях. Сегодня все корабли были украшены, как того требовало грандиозное событие.

Пробежав по песку, Эдвард приблизился к одной из лодок, потрогал украшенный причудливой резьбой нос, а затем восхищенно побежал к корме.

— Голубиные перья! — прокричал он. — Означает ли это, что началась война?

— Очень надеюсь, что нет, — ответила Китти.

Услышав пение, Китти развернулась в сторону гавани, необычно густо усеянной судами, покачивающимися на невысоких волнах. На ветру реяли национальные флаги. Приставив ко лбу затянутую в перчатку руку, чтобы заслонить глаза от утреннего солнца, встающего над холмами Корорареки, Китти прищурилась. К берегу приближалась огромных размеров ладья, богато украшенная перьями, прикрепленными к изящным резным бортам. В ладье сидело около сотни людей. Две трети из них гребли, в то время как остальные разместились в самом центре судна. Все придерживались ритма, задаваемого тремя мужчинами, стоявшими между гребцами. Никогда еще Китти не слышала ничего более бодрящего и воодушевляющего.

— Кто это? — спросила она, крепко удерживая за рукав Эдварда, который мог выкинуть какой-нибудь фортель от переполнявшего его восторга.

Прикрыв глаза рукой, Саймон посмотрел на ладью:

— Может, Тамати Нене? Или Хоне Хеке? Не могу разглядеть. Но наверняка кто-то важный.

Дрожь пробежала по спине Китти при упоминании имен столь могущественных вождей. Ладья почти вплотную подошла к берегу, и Китти потянула Эдварда и девочек назад. Несколько дюжин человек спрыгнули в воду и принялись затаскивать огромную ладью на берег. Им помогали люди, спустившиеся с лужайки возле дома Басби.