Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)

— Но твои волосы, девочка моя, — прошептал он. — Неужели было так необходимо остричь волосы?

Он смотрел на нее в таком смятении, что Джонет невольно схватилась рукой за волосы. Невероятно: она почти забыла о них.

— Я… Да, это было необходимо, — пояснила она, запинаясь. — Лорд Хэпберн считал, что так будет лучше.

— Хэпберн, — губы Мьюра судорожно сжались. — Мне следовало догадаться.

Джонет начала было объяснять, но вовремя спохватилась. У нее еще найдется время рассказать о роли, которую сыграл Александр, когда рядом не будет никого из навостривших уши солдат Дугласа. Она не знала, что именно произошло, но ясно видела, что Александр не взят под стражу. И пока она не узнает, что он наплел Мэрдоку, нельзя было говорить ни слова, чтобы нечаянно его не выдать.

— Простите, Роберт, я хотела сделать как лучше. Я думала лишь о том, как прийти вам на помощь.

Его напряженное лицо наконец смягчилось, в глазах появилось столь знакомое ей доброе выражение.

— Я знаю, дорогая, но нам придется заплатить высокую цену, чтобы вытащить тебя из этой передряги. Я был так глуп, что прямо попросил Дугласа отдать тебя под опеку короля, — Роберт рассмеялся коротким горьким смешком. — Можно было догадаться, что он уже задумал какую-то гнусность.

Сколько ни старалась, Джонет не сумела сдержать дрожь в голосе:

— Он захватил Берил.

Мьюр прикрыл глаза.

— Этого следовало ожидать. Нам надо о многом поговорить, Джонет. Если успеем, — добавил он, помолчав.

Им пришлось на минуту умолкнуть, потому что стражник вернулся с новыми приказами от своего господина. Мьюр был освобожден от пут, и оба солдата отошли на почтительное расстояние, оставив Джонет и ее дядю на маленьком островке уединения посреди буйного моря Дугласов.

Мьюр расправил ноющие плечи и принялся растирать запястья, восстанавливая кровоток.

— Что у вас с рукой? — воскликнула Джонет, в ужасе глядя на его окровавленные и распухшие пальцы. — Пресвятая Дева! Что сделали с вами эти звери?

Мьюр положил здоровую руку ей на плечо.

— Это пустяки, поверь мне. Всего лишь синяк. Зато кости целы, благодарение Богу.

— Но, Роберт…

— Уверяю тебя, ничего страшного.

Он обнял ее за плечи, привлек к груди и крепко прижал к себе, чего никогда не делал прежде. От удивления Джонет не нашла что сказать. Ни разу в жизни Роберт не дал ей повода усомниться в своей любви, однако нежные слова и открытые проявления чувства были не приняты в доме Максвеллов даже между Робертом и Анной.

Сейчас Джонет с дрожью прижималась к нему, напуганная этим неистовым объятием больше, чем любыми предостережениями. В горле у нее стоял ком, она не удержалась от короткого, сдавленного рыдания, судорожно вцепившись в его плечо. Александр предупреждал ее, что нечего рассчитывать на успех, но она отказывалась в это верить. Она не могла этого принять. Ни тогда, ни сейчас.

Мысль об Александре явилась спасительной веревкой, брошенной утопающему. Бог не оставит Роберта. Джонет никак не могла поверить, что такое возможно. Ей повстречался Александр Хэпберн, и это не могло быть случайным совпадением.

— Не плачь, дочка, — прошептал Роберт. — Мне больно смотреть на твои слезы. Слишком больно. К тому же мы доставляем нашим зрителям больше удовольствия, чем мне бы хотелось.

Эти слова были сказаны в шутку, но Джонет выпрямилась, гордость и восемнадцать лет строгого воспитания пришли ей на помощь. Роберт не хочет видеть ее плачущей. Особенно в присутствии врагов.

Еще минуту они простояли обнявшись, потом она отстранилась и заставила себя улыбнуться.

— Я дала этим недоумкам достаточно поводов поглазеть на себя. Но больше этого не будет, обещаю.

— Умница, — Мьюр погладил ее по щеке. — Ты готова к откровенному разговору? Это будет нелегко, но времени на подготовку нет. Я сейчас — все равно что покойник, и нам обоим следует с этим примириться. Вряд ли мне удастся хотя бы добраться до Эдинбурга целым и невредимым, слишком уж много у меня врагов в этой своре. Дуглас уверен, что он хозяин положения, но Хэпберн еще опаснее. Он готов самолично перегрызть мне горло.

— Кто?

Джонет удивленно вскинула голову. Ей показалось, что она ослышалась.

— Хэпберн. Он хочет моей смерти последние четырнадцать лет, даже больше.

У Джонет помутилось в голове. Ей показалось, что под ногами у нее вот-вот разверзнется бездонная черная пропасть.

— Но почему? — прошептала она. — За что лорд Хэпберн хочет убить вас?

— Он считает, что у него есть на то веские основания. Около пятнадцати лет назад я обвинил его отца в измене. Это произошло после Флодденского сражения. Я сам взял его под стражу и поместил в тюрьму Толбут, как обычного преступника. К несчастью для нас всех, в тюрьме его отравили, и Хэпберн считает меня ответственным не только за убийство, но и за все несчастья, обрушившиеся на его дом, хотя это нелепо. Хэпберны из Дэрнэма не нуждаются в посторонней помощи, чтобы отправиться в преисподнюю! — добавил он в заключение.

— Нет. Он… он не враг вам, — попыталась объяснить Джонет. — Он помогал мне… то есть нам, — поправилась она. — И потом… он бы мне сказал. Я знаю, он не стал бы меня обманывать.

Мьюр пристально посмотрел на нее.

— А как ты думаешь, кто это сделал? — спросил он, подняв израненную руку. — Мы дрались. Он хотел убить меня. Это я знаю так же твердо, как и то, что стою сейчас здесь. Но тут подъехал Дуглас, и только поэтому я еще дышу. Не думал, что буду рад видеть Мэрдока Дугласа, но в сравнении с Хэпберном его можно назвать моим закадычным другом!

Джонет почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Александр ненавидел ее дядю. Она вдруг догадалась, кожей ощутила, что это правда. Но, Боже милостивый, почему же она не поняла этого раньше?

Она внезапно вспомнила, как Александр напрягся, затем отстранился от нее, когда они лежали рядом и вдруг заговорили о Роберте. Вспомнила его ледяную враждебность в тот первый вечер, когда он узнал, кто она такая. Тогда Джонет была напугана, но Александр быстро сумел завоевать ее доверие.

Ей вспомнилось и кое-что еще. Как он целовал и обнимал ее, как она ему отвечала. Ну а потом… потом она рассказала, где скрывается Роберт.

Что-то болезненно-безобразное, не имеющее даже названия, сжало ее сердце. Пока она мечтала о любви и верности, пока думала, как ей удивительно хорошо с Александром, сам он искал средства к достижению своей кровожадной цели. Она сама ему в этом помогла. Джонет считала его таким необыкновенным, замечательным! Какая горькая насмешка!

Джонет оглянулась через плечо, отыскивая глазами стройную фигуру хозяина замка Дэрнэм. Он стоял спиной к ней в группе солдат Дугласа и чему-то смеялся.