Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)

Он невольно сжал кулаки.

— Один лишь Бог знает, чего ей это стоило, ведь она провела рядом с отцом его последние часы, глядя, как он умирает. Она держала его в объятиях, а он кричал, надрываясь от боли. Отрава сжигала его изнутри, выворачивала наизнанку. Я этого простить не могу! И вот что я тебе скажу, Джонет, раз уж мы дошли до самой сути. Я убил бы Мьюра много лет назад, если бы матушка не вырвала у меня клятву сохранить ему жизнь.

Джонет замерла. Александр сидел, уставившись на свои стиснутые кулаки. По его лицу невольно прошла мучительная судорога. На мгновение ей показалось, что он не сможет сдержать слезы.

Девушка с трудом поднялась и обогнула стол.

— О, Алекс, прости меня, — прошептала она, обнимая его и прижимая к себе. — Мне очень, очень жаль.

Он прислонился к ней и закрыл глаза.

— Знаешь, я однажды видел, как мой отец случайно всадил нож себе в ногу. Это было ужасно, но он даже не вскрикнул, не издал ни единого стона.

Александр обнял ее и привлек ближе к себе, прижимаясь лицом к ее груди.

— А в этой камере он заходился от крика, Джонет. Это было невыносимо… Они позволили матушке войти, но меня не впустили. Я остался в коридоре и все слышал. Они сказали, что десятилетнему ребенку лучше такого не видеть.

Он издал какой-то невнятный, захлебывающийся звук, и Джонет крепче прижала его к себе.

— Этот кошмар долго преследовал меня по ночам. Ты хоть понимаешь, ты можешь себе представить, что это была за боль, если она заставила его так кричать? Я все время думал об этом. Господи, я не мог избавиться от этой мысли!

И опять Джонет почувствовала спазм в горле. Едкая соленая влага обожгла ей щеки и уголки рта. Она оплакивала Александра и Элизабет, Роберта и Гэвина Хэпберна. Она оплакивала себя и всех, кто любил и не был любим, оплакивала весь мир, полный ненависти, где люди мучили и убивали друг друга без разбора.

— Мне очень жаль, Алекс, — вновь прошептала она. — Понимаю, от этого не легче, но мне очень, очень жаль.

— Мне тоже.

Александр еще крепче прижался к ней, потом его дыхание стало ровнее, и он поднял голову.

— Как видишь, этот проклятый мир так устроен, Джонет, что мне нечего тебе предложить. Мое имя погублено, меня преследуют воспоминания и жажда мести, которую никогда не утолить. Я не шевельнул бы пальцем, чтобы спасти Роберта Максвелла, даже если бы сам Иисус Христос спустился с небес и повелел мне это сделать.

— Я знаю, — со слезами прошептала Джонет. — Теперь я понимаю.

Александр глубоко вздохнул и осторожно отстранил ее.

— Хорошо, что ты понимаешь. А теперь уходи отсюда, милая. А не то я могу и забыть, кто ты такая, и опозорить свое имя еще больше.

Джонет прильнула к узкой бойнице, задумчиво вглядываясь в темноту. Далеко на востоке в небе сверкнула молния, однако вокруг Стептона воздух был по-прежнему неподвижен, в нем не ощущалось ни ветерка, ни малейшего дуновения, способного развеять духоту.

Она провела рукой по лбу, почти желая скорейшего прихода бури. Такая погода была редкостью. Гроза мгновенно разогнала бы эту духоту.

Однако мысли Джонет в этот вечер были заняты отнюдь не только громом и молнией. Нелегко было примирить образ Роберта Максвелла, нарисованный Александром, с тем, кого она любила и уважала с детства. Роберт был замечательным человеком, человеком чести. Ей трудно было представить, что он способен удерживать влюбленную в другого, беременную от другого женщину, принуждая ее выйти замуж. Еще труднее было поверить, что он мог подвергнуть гонениям ни в чем не повинного человека и стать, пусть невольным, пособником его убийства.

Ей хотелось бы выслушать всю эту историю в изложении Роберта. Если бы только она могла его увидеть! Но и так было ясно, что Роберт тоже пострадал, причем Джонет только теперь начала понимать, что ему пришлось пережить. Он был влюблен в женщину, связал себя с нею торжественным обещанием руки и сердца, а что получил взамен? Его любовь была отвергнута, а торжественное обещание брошено ему в лицо.

А ведь он, должно быть, сильно любил Элизабет Лэйси, так сильно, что преодолел свое предубеждение против англичан, чтобы жениться на ней, и несколько месяцев пытался удержать ее, после того как она ему отказала. Даже после ее признания, что она была близка с другим и ждет от него ребенка. Раз она была на пятом месяце беременности, значит, все уже должны были заметить ее состояние и, наверное, шушукались у нее за спиной, а Роберт всей душой ненавидел сплетни.

Нахмурившись, Джонет попыталась представить себе мать Александра. Как, во имя всего святого, могла она лечь в постель с одним мужчиной, если была обручена с другим? Девушка закрыла глаза, и воспоминание о том, как она сама лежала в объятиях Александра, охватило ее с такой силой, что она ощутила боль во всем теле. Да, она могла понять, что должна была испытывать Элизабет, поддавшись соблазну, которого ей самой едва удалось избежать. Она тоже чуть было не отдалась человеку, брак с которым был немыслим.

Влечение пробудилось столь неожиданно, столь внезапно, что Джонет не успела даже подумать о последствиях, но вскоре поняла, что избавиться от него невозможно. Всем нутром она ощущала странную тяжесть, глубоко запрятанную боль, возникавшую всякий раз при встрече с Александром или даже при воспоминании о нем.

И это было не просто влечение. Она страстно мечтала навсегда остаться с Александром, принадлежать ему, заботиться о нем, смеяться вместе с ним, любить его, утешать, навсегда избавить его от озлобленности и горьких воспоминаний. Увы, Александр любил ее не так сильно, чтобы попытаться преодолеть то, что их разделяло, да и сама Джонет, говоря по всей правде, не была уверена, что это осуществимо. Она полюбила Александра, но ее любовь к Роберту от этого не уменьшилась. Однако после сегодняшнего рассказа примирить одну любовь с другой стало просто невозможно.

Да, Алекс любит ее, любит по-настоящему, теперь она это поняла. Несмотря на всю ненависть к Роберту и нескрываемую страсть к ней, Алекс не захотел ее обесчестить. Ни из мести, ни из похоти. Он рисковал ради нее жизнью и бесконечно осложнил себе существование в Шотландии только ради того, чтобы увезти ее в безопасное место. А теперь ей предстоит потерять его навсегда и отправиться во Францию.

Хорошо изучив Александра, Джонет с легкостью могла предположить, что в один прекрасный день он просто исчезнет. Прибудет конвой из Лондона, и тут Диана скажет ей, как бы мимоходом, что Александру пришлось срочно уехать по делам, но перед отъездом он просил пожелать ей счастливого пути и всего наилучшего.

Все это Джонет представила себе так ясно, что слезы навернулись ей на глаза. Да, именно так Александр и поступит. Отошлет ее в изгнание и вернется к своим делам в Шотландии. А потом ни разу не вспомнит о ней.