Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)

— Как, неужели уже конец? А я-то думала, ты не из тех, кто быстро остывает, Алекс.

— Почему-то пропало настроение, дорогая. Мы с Дианой пожелали друг другу спокойной ночи.

— О черт, мне, наверное, придется извиниться перед нею завтра утром, как ты думаешь? Хотя, по правде говоря, мне не верится, что такой пустяк, как мое появление, мог расстроить Диану. Я думала, она пригласит меня остаться и понаблюдать. Это было бы в ее духе.

И вновь блеснула молния, а раскат грома раздался так близко, что Джонет невольно вздрогнула.

— Мысль попрощаться принадлежала не Диане. А теперь… ты скажешь мне, зачем приходила?

— Ну… это было не из-за Роберта.

Слова повисли между ними. Джонет вся съежилась. Как она могла столь бесстыдно признаться ему после всего, что видела?

Потому что она его любила. Она хотела его. Она все еще хотела его.

Шум дождя за стеной не утихал ни на минуту, но Джонет все же уловила по-кошачьи мягкий звук направлявшихся к ней шагов. Ее пульс зачастил, сердце забилось так сильно, что стало больно в груди. Напряженно вглядываясь в темноту, она все-таки ничего не могла различить.

Новая вспышка выхватила из тьмы силуэт Александра. Он потянулся к ней и, больно схватив за плечи, с силой подтащил к себе. Их губы встретились, и она приняла его с восторгом, прижимаясь к нему всем телом, упиваясь ощущением его властных рук у себя на спине, на талии, на бедрах.

Двух последних дней словно не бывало. Воскресла существовавшая между ними близость, уже знакомое желание вновь охватило обоих, вытеснив все, кроме страстного нетерпения горячих рук, томящихся губ, ищущих друг друга тел.

Александр оторвался от ее рта.

— Это все, что я могу предложить тебе, Джонет. Я не могу вернуть тебе Мьюра. Я не могу дать тебе все то, что ты хочешь и заслуживаешь. Ты это понимаешь? Вот все, что между нами может быть!

Джонет ощущала жар его тела и всем своим существом жаждала слиться с ним, почувствовать его внутри себя. Найдя в темноте лицо Александра, она обвела кончиком пальца чувственный изгиб его рта.

— Если ты еще не забыл, Александр Хэпберн, я новобрачная, и ты задолжал мне брачную ночь. Пусть всего одну ночь… чтобы было что вспомнить.

Послышался отрывистый вздох, опять его пальцы больно сжали ее плечи. Какое счастье — знать, что он хочет ее так сильно! Шальная и неудержимая волна безрассудства подхватила Джонет, смыв без следа остатки смущения.

Взяв в ладони лицо любимого, она вновь нашла его рот, ее язычок прошелся по его губам, а затем скользнул внутрь, наградив Александра одним из тех проникающих прямо в душу поцелуев, которым он сам ее научил.

Он подхватил ее бедра и притянул к себе. Джонет почувствовала, как что-то твердое упирается ей в живот. Не прерывая поцелуя, они оба опрокинулись на постель, их тела беспорядочно и нетерпеливо сплелись на простынях.

Ночная сорочка Джонет сбилась и перекрутилась у нее на бедрах. Александр вновь заставил ее подняться и через голову стащил с нее этот последний, измятый и скомканный покров.

И вот она уже рядом с ним, совершенно обнаженная. Слушая его беспокойное, охрипшее дыхание, Джонет подумала, что Александр овладеет ею тотчас же, но он замер, лежа так тихо, что она испугалась, как бы он не передумал.

Опять ее ослепила молния и оглушил гром. Она потянулась к нему, стараясь справиться с сердцебиением.

— Алекс?

— Тише, девочка. Не надо бояться. Гроза скоро кончится.

Он обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе. Она прильнула к нему, чувствуя, как его руки скользят по ее волосам, по плечу и вниз — к изгибу талии и бедра. Его длинные, чуткие пальцы двигались медленно, неторопливо. Они отлично знали свое дело.

Джонет задрожала и закрыла глаза, замечая, как от прикосновения его пальцев по всему телу вниз распространяется тепло. Ей хотелось вновь ощутить жаркий, безумный порыв его желания.

— Нет, я… я не испугалась, — она судорожно перевела дух, — просто я… просто мне вдруг показалось, что ты передумал.

Ей вспомнилось мельком увиденное великолепное, чувственное тело Дианы. Рядом с нею сама Джонет всегда казалась себе какой-то неполноценной.

— Ты столько раз сравнивал меня с мальчиком, что даже вспоминать не хочется, — пояснила она.

Он тихонько рассмеялся. Это был глубокий грудной смех, от которого у нее что-то екнуло внутри.

— Ты ни капельки не похожа на мальчика, прелесть моя. И я, конечно же, не передумал. Просто мы чуть-чуть опережаем события. Мне нужно было немного сбавить шаг. Я не должен терять голову. Только не сейчас. Я столько мечтал об этом, что теперь хочу насладиться сполна.

Александр перевернул ее на спину, накрыл ее рот своим и одним ловким, скользящим, чувственным движением языка заставил ее раскрыть губы. Поцелуй оказался долгим, медленным и пьянящим, как крепкое вино.

— Я хочу сполна насладиться тобой, Джонет. Каждым кусочком твоего прекрасного тела… всеми мыслимыми и немыслимыми способами, какие я воображал себе сотни тысяч раз.

Он обхватил ладонью ее грудь, легонько приподнимая и сжимая ее, очерчивая пальцами медленные, волнующие круги вокруг ее вершины. Джонет вновь задрожала, ощутив, как нежный бугорок набухает и твердеет под размеренным движением его большого пальца. А потом Александр наклонил голову, обводя напрягшийся, изнывающий желанием бутон кончиком языка, засасывая его ртом, смачивая, щекоча, бесконечно затягивая мучительную ласку.

Судорожно глотая воздух, Джонет уцепилась за его плечи. Всем своим существом она жадно ловила новые, доселе неведомые ощущения, самым сильным из которых был внезапно возникший, неудержимо страстный трепет где-то в глубине ее чресел.

Он сжал ее еще крепче, она изогнулась и вскрикнула, чувствуя, как в самой сердцевине ее естества что-то жарко плавится, исходя горячей росой. Свободной рукой Александр подхватил вторую грудь, воспроизводя большим и указательным пальцами те же волнующие движения, которые проделывал ртом.

— Алекс… — прошептала Джонет, задыхаясь. — О Господи.

Она попыталась приподняться, но он прижимал ее к постели всем своим телом, продлевая сладостное бессилие. Джонет вцепилась ногтями ему в плечи прямо сквозь рубашку, а он продолжал дразнить и мучить ее, пока она вновь не вскрикнула, извиваясь и в изнеможении запрокидывая голову. И тогда Александр опять накрыл ее рот своим, заглушая крики. Его руки проникли между их тел, приподнимая и раздвигая ее бедра.

Почувствовав, как давит на нее вес его тела, девушка поняла, что он скоро овладеет ею. Как ни странно, она не испытывала ни страха, ни стеснения, ничего такого, что девственницам полагалось переживать в подобных случаях. Мельком Джонет сама подивилась собственному бесстыдству, но ничто в Александре не пугало и не смущало ее. Она была уверена, что ее вообще уже никогда и ничто не смутит и не испугает.