Филиппа Грегори - Земные радости

— Ее величество распорядится, ч-чего она желает. Но я хочу, ч-чтобы один двор засадили р-розами. Розовые лепестки будут бросать во время маскарадов.

Джон кивнул. Человек, который мог так легко перейти от смерти друга к розовым лепесткам для маскарадов, был действительно хозяином, которого трудно полюбить.

Король обернулся и вздернул брови.

— Да, ваше величество, — отчеканил Традескант со своего места на полу.

Он задался вопросом, что подумал бы его господин сэр Роберт Сесил, бывало распекавший более великого монарха, чем Карл, который исповедуется в своем горе садовнику, но при этом оставляет его коленопреклоненным на артритных ногах.

Послышались шелест шелка и перестук высоких каблучков.

— А! Мой садовник! — раздался голос королевы.

Уже и так униженный, Джон попытался поклониться и почувствовал, что выглядит совершенно смехотворно. Он вскинул голову. Королева была невысокого роста, полненькая, руки унизаны кольцами, волосы завиты, лицо сильно накрашено и с мушками. На ней было платье с низким вырезом, которое вызвало бы порицание Элизабет; Традескант знал, что юбки королевы окружены густым облаком аромата, который вызвал бы негодование обитателей «Ковчега». Ее величество одарила садовника яркой улыбкой, светившейся в ее темных глазах, и протянула маленькую ручку. Джон поцеловал ее.

— Встань! Встань! — поторопила она. — Обойдешь со мной сад, и я посмотрю, что предстоит сделать.

Поток фраз показался ему таким быстрым после спотыкающейся речи ее мужа, и акцент был таким сильным, что Джон не понял ни слова.

— Ваше величество? — обратился он к королю в поисках помощи.

Тот сделал быстрый жест рукой, явно обозначающий, что Джон свободен. Садовник снова низко поклонился и, пятясь, покинул комнату. К его изумлению, королева отправилась с ним. Когда лакей распахнул дверь, Джон прижался к стене.

— Сюда! Пойдем! — бросила королева.

Она сбежала впереди него по лестнице и выскочила наружу, в личный сад короля, залитый летним солнцем.

— Здесь пусть растут благоухающие цветы, — указала она Джону. — Окна короля как раз выходят сюда; запах будет подниматься к нему в покои.

Традескант кивнул, изучил величественные стены, окружавшие двор, и пришел к выводу, что стена с южной стороны даст дополнительное тепло, а стена на востоке защитит посадки от ветра.

— В таких условиях я выращу практически все, что угодно.

— Это был сад матери моего мужа, — сообщила королева.

По легкому движению головы сразу стало понятно, что она не одобряет вкус предыдущей владелицы: низко растущие травы и регулярный сад с дорожками, посыпанными цветным гравием.

— Хочу, чтобы у стен цвели розы и везде были лилии. Это мои цветы, они есть на моем гербе. Пусть сад наполнится розами и лилиями; муж будет смотреть на них из окна и думать обо мне.

Джон слегка поклонился.

— Каковы ваши предпочтения? — осведомился он. — Можно посадить удивительно красивые красные и белые розы, розы «Розамунда». Они есть у меня в саду в Ламбете.

— Да, да, — согласилась королева, в спешке коверкая слова.

Даже прожив в Англии пять лет, она все еще изъяснялась так, будто английский язык для нее чужой и неприятный.

— На центральной клумбе пусть будут наши сплетенные инициалы К и ГМ.

— Конечно, — кивнул Традескант.

Она вдруг напряглась и поправила его:

— Конечно, ваше величество.

— Прошу прощения, — извинился Джон. — Меня так заинтересовали ваши слова, что я забыл о манерах. Конечно, ваше величество.

Королева тут же улыбнулась и протянула руку для поцелуя. Традескант низко поклонился и легко прижался губами к ее маленьким пальчикам. Мысль о том, что раньше он служил более выдержанным, более интеллигентным и благородным господам, никак не отразилась на его лице.

— Это должен быть сад, который выражает любовь, — продолжала королева. — Самую высокую любовь, которая только возможна под небесами. Любовь между мужем и женой, и даже выше: между королем и королевой.

— Конечно, ваше величество, — ответил Традескант. — Вокруг роз можно посадить и символические цветы — белые фиалки, обозначающие невинность, барвинок, обозначающий верность, и маргаритки.

Она с энтузиазмом закивала.

— И один голубой уголок как дань верности Деве Марии. — Королева обратила к садовнику свои темные глаза. — Ты ведь истинной веры, Традескант?

Перед Джоном промелькнул образ жены в сером платье, похожем на квакерское, он вспомнил о непоколебимой баптистской вере невестки, о собственном обещании сыну, что работа на короля не оскорбит его убеждений. Однако лицо Джона осталось абсолютно неподвижным.

— Я хожу в церковь моих отцов, ваше величество, — отчитался он. — Я простой садовник, в основном думаю о своих растениях и редкостях.

— Ты должен думать о своей бессмертной душе, — возразила королева. — И церковь твоих отцов — это римская церковь. Я и королю постоянно говорю об этом.

Традескант поклонился, отметив про себя, что этих ее слов вполне достаточно, чтобы их обоих повесили, если бы монарх применил законы страны. Но тот явно применял их по своему усмотрению.

— Еще хочу цветы для моей часовни, моей личной часовни, — заявила королева. — Белые и голубые, для Девы Марии. И для моих личных покоев.

— Конечно, ваше величество.

— Еще травы, которые будут разбрасывать по полу. Мой супруг велел тебе обновить и поддерживать лечебный сад и взглянуть на огород с травами.

Традескант снова поклонился. Внезапно королева превратилась из фанатичной римской католички в романтическую особу.

— Мечтаю о дворце, напоминающем домик из сказки. Домик для сказочной принцессы. Слух о нашем саде разнесется по всей стране, по всей Европе! И все узнают о нашем сказочном идеальном саде! Ты слышал об идеале Платона?

За время беседы Джон устал так, как никогда прежде. Он вдруг проникся симпатией к королю, который потерял необременительную мужскую дружбу Бекингема и у которого осталась только эта тщеславная женщина.

— Полагаю, что нет! — воскликнула королева со смехом. — Но это не имеет значения, садовник Традескант. Это теория, которой мы много занимаемся при дворе, и на наших маскарадах, и в поэзии, и в театральных представлениях. Теория о том, что существует идеальная форма для всего — идеальная женщина, идеальный мужчина, брак, сад, роза. И мы с королем стремимся достичь этого идеала.

Джон взглянул на нее, пытаясь понять, серьезно ли она говорит. Он представил себе, как хохотал бы герцог, если бы слышал эту педантичность и претенциозность. Он хлопнул бы Джона по спине и потом всю оставшуюся жизнь звал бы его «садовник Традескант».

— Подумай об этом, — добавила королева, ее голос был сладкий, словно сироп. — Идеальный сад как идеальная оболочка для идеального дворца, а идеальный дворец — для идеальных короля и королевы.