Барбара Картленд - Дар любви

Они молча ехали к дому. Дождь утих, но не прекратился. К тому моменту как Евгения соскочила с седла, она промокла до нитки и дрожала от холода.

Маркиз велел служанке проводить Евгению в комнату и помочь ей снять мокрое платье. Прежде чем девушка успела поклониться и выразить ему свою благодарность, он уже шел по коридору в сторону библиотеки. Как только Евгения надела теплый халат и обернула волосы полотенцем, она поспешила к матери.

При виде дочери миссис Давдейл в облегчении воздела руки вверх.

— Слава Богу! Я уж думала, что вы сгорели дотла от удара молнии!

— Я... Мы нашли где спрятаться.

Глаза миссис Давдейл заблестели.

— А! Ну и как ты находишь маркиза? Он тебе подходит?

Евгения сняла с головы полотенце и потрясла головой, прежде чем ответить.

— Он вел себя как истинный джентльмен, мама.

— Понятно. — Миссис Давдейл выглядела разочарованной. Затем лицо ее прояснилось. Она достала из-под подушки письмо.

— Послание от тети Клорис, дорогая, я получила его сегодня утром. Кажется, она соскучилась по нам.

Евгения села за туалетный столик и взяла щетку для волос.

— Что она пишет, мама?

— Во-первых, что ее портрет почти готов.

Щетка в руках Евгении замерла в воздухе.

— Значит, Грэгор скоро уедет? — спросила она, стараясь говорить непринужденно и безразлично, но голос ее дрогнул.

— Думаю, как только закончит работу, — ответила миссис Давдейл.

В дверь постучали. Миссис Давдейл ответила, и в комнату вошел маркиз в дорожном костюме. Он объяснил, что ему срочно нужно ехать в Лондон, прямо сегодня, и он зашел попрощаться.

Миссис Давдейл не без удовольствия отметила, как он поглядывает в сторону столика, за которым сидит ее дочь. Однако она не увидела со стороны Евгении ни малейшего проявления интереса. Девушка даже не повернулась поприветствовать маркиза, продолжая, как в трансе, вертеть в руках щетку.

— Евгения! — резко окликнула мать. — Маркиз пробыл здесь всего два дня и уже снова покидает нас ради лондонских развлечений. Что ты на это скажешь?

Евгения вздрогнула.

— Надеюсь, эти развлечения будут настолько захватывающими, насколько он... ожидает, — произнесла она, запинаясь.

— Ваша матушка шутит, мисс Давдейл, — спокойно произнес маркиз. — По правде говоря, у меня появилось... одно неотложное дело в Лондоне.

Евгения заметила, что мать бросает на нее красноречивые взгляды. Она и сама чувствовала, что нужно сказать что-то более учтивое, чем ее предыдущее замечание.

— Полагаю, в Бакбери-Эбби будут скучать по вам, —сказала она.

По лицу маркиза пробежала смутная тень. Но его ответ прозвучал почти шутливо.

— Ах, мисс Давдейл, это ваше «полагаю» тут же подсказывает, что вы не из тех сентиментальных людей, которые будут скучать по мне.

Евгения промолчала, озадаченная переменой, как ей показалось, его отношения к ней. Но миссис Давдейл с готовностью вмешалась:

— О милорд, мы обе будем скучать по вам, будьте уверены. Я просто не в состоянии выразить, насколько благодарна за ваше гостеприимство.

Маркиз поклонился.

— Вам по нраву жизнь в Бакбери?

— О да, милорд. Это все равно что вернуться домой! У нас есть все, чего только душа пожелает.

— Рад слышать. Если у вас есть какие-нибудь поручения в Лондоне, можете на меня рассчитывать. Может, следует навестить вашу тетушку?

Миссис Давдейл всплеснула руками.

— Это было бы просто замечательно! Ей скоро будет совершенно нечем заняться в этом большом пустом доме.

— Скоро? — маркиз поднял бровь.

— Она пишет, что портрет почти готов и Грэгор больше не будет развлекать ее на сеансах позирования. Боюсь, она успела привыкнуть к его обществу.

Маркиз задержал взгляд на Евгении, прежде чем ответить.

— Тогда почему бы не пригласить миссис Дьюитт сюда, в Бакбери? Я велю приготовить ей комнату.

— Вы очень добры, милорд! Я только что говорила, что начинаю скучать по тетушке, невзирая на всю ее эксцентричность.

Маркиз откланялся, и как только дверь за ним закрылась, миссис Давдейл стала упрекать Евгению за негодное, по ее мнению, поведение.

— Ты вела себя так, будто он тебя совершенно не интересует.

— А он и не интересует.

Миссис Давдейл снова подняла руки.

— Почему же ты такое неблагодарное создание? Неужели в тебе нет ни капли признательности?

— Во мне достаточно признательности. Но благодарность и интерес — не одно и то же. Я не влюблена и никогда не буду влюблена в маркиза. Надеюсь, что ты не станешь настаивать на обратном.

— Ты могла бы стать хозяйкой Бакбери! — сетовала миссис Давдейл. — Я в этом уверена!

— Я предпочитаю быть хозяйкой собственного сердца.

— Ты просто несносна! — воскликнула миссис Давдейл. — Уходи. Скройся с глаз моих, пока у меня не случился приступ.

Евгения послушно встала и пошла к двери.

— Слава Богу, скоро тетя Клорис составит мне компанию! — пробормотала ей вслед миссис Давдейл.

Спустя неделю пришло письмо от тети Клорис. Она сообщила, что приняла предложение маркиза посетить Бакбери-Эбби. А спустя еще неделю карета маркиза подъехала к парадному крыльцу особняка, доставив в имение старую миссис Дьюитт.

Мисс Давдейл не стала дожидаться, пока лакей откроет дверь, и поспешила сама ее открыть. Тетушка Клорис величественно вышла из кареты.

А за ней следом — Бриджит.

Евгения во все глаза смотрела на служанку. Бриджит, одетая в один из старых меховых плащей тети Клорис, огляделась вокруг с таким надменным видом, будто ее произвели не из служанок в камеристки, а в настоящие аристократки.

— Я больше не намерена спать в кухне или на чердаке, — объявила она.

Лакеи переглянулись. Но тетю Клорис, похоже, это скорее позабавило, а не возмутило.

— Вы представить себе не можете, как это повышение по службе сказалось на ее самомнении, — прошептала она миссис Давдейл и Евгении.

Евгения была заинтригована переменами в характере служанки и, стоя в дверях, наблюдала за тем, как Бриджит осматривает выделенную для нее комнату, примыкающую к апартаментам тети Клорис. Комнатка камеристки была небольшой, но уютной, с комодом и зарешеченным окном, из которого открывался вид на окрестности. Бриджит села, попрыгала на кровати и объявила, что матрац вполне хорош.

— Это конский волос. Меня это устроит. И перьевая подушка тоже. — Она сняла плащ и сбросила башмаки.

Евгения была потрясена, увидев на ногах служанки тонкие шелковые чулки. Евгения решила, что либо у Бриджит появился тайный поклонник, либо в шкафах и комодах тети Клорис скопилось беспредельное количество лишних вещей. Бриджит сама ей все пояснила.

— Это ваши чулки, мисс. Я взяла их себе.

— Ты взяла их?

— Ну вы же должны мне. Помните, когда я не рассказала вашей матери и тете, что вы одна ходили в Кенсинггонские сады? И вы согласились, что должны мне подарочек — за молчание.