Дебора Мей - Ночная фиалка

Все помещение было залито бесчисленными лучами разноцветного света, падающего из высоких мозаичных окон. Виола ясно осознавала, что не вправе рассчитывать на венчание в церкви, принадлежащей многим поколениям знатных особ. Но судьба распорядилась именно так, что сам князь Маре-Розару вел ее к алтарю, где ожидал невесту Бертье. Мишель был как всегда хорош собой, и девушка подумала о том, что он похож на изваяние холодного безжалостного совершенства.

Сквозь марево вуали она увидела дам с улицы Сент-Дени. Старушки решились проделать долгий путь из Парижа, чтобы разделить минуты счастья с любимицей своей усопшей подруги. Они искренне радовались за Виолу и поминутно вытирали слезы платочками. Они были ее друзьями и были счастливы за нее. Дамы не знали, что все это — обман. Даже белое платье — символ чистоты.

Князь подвел ее к жениху. Теперь у нее не было выхода. Через вуаль она сейчас видела лишь очертания его темной фигуры. Потом услышала его голос, твердый, без эмоций. Любовь. Честь. Верность. Как он мог произнести это?

Ей казалось, что она не сможет издать ни звука, но когда подошел ее черед, девушка словно во сне повторила слова, простые и решительные. Да, она любит его. Любит. Это единственная правда в происходящем.

В болезни и здравии. Пока мы живы.

Он поднял ее вуаль. Она сморгнула слезу и увидела его лицо. Глаза с темными ресницами, глаза раннего зимнего утра. Его губы. Они коснулись ее. Он заметил ее слезы. Легкое напряжение промелькнуло на его лице, он наклонил голову и промокнул поцелуем ее мокрые щеки.

Княгиня взволнованно ходила по комнате. Она еще раз взбила подушки, расправила закрытые портьеры, погладила рукой белый кружевной пеньюар, ожидавший новобрачную на постели.

— Вы можете переделать убранство этой комнаты, Виола. По своему вкусу.

— Здесь очень мило, мадам, — пролепетала девушка, все еще находящаяся в состоянии легкой прострации.

— Зови меня отныне просто Софи.

— Я не смогу…

— Постарайся. Это не так сложно. Теперь ты член нашей семьи.

— Хорошо, мадам… Софи.

Княгиня приподняла кружевную салфетку, под которой на маленьком столике находилась шкатулка из слоновой кости.

— Это подарок Мишеля. Он просил меня передать это тебе.

Помедлив, Виола приняла подарок. Присев на кушетку, она открыла крышку. Внутри, на лиловом атласе лежали серебряные щетки и небольшое изящное зеркальце. Знакомые и родные предметы…

— Как он нашел их? — комок подступил к горлу.

— Виола, не вздумай плакать! — воскликнула София.

— Да, мадам… — девушка всхлипнула и опустила голову. Затем она взглянула на княгиню засветившимися глазами и улыбнулась: — Никогда не думала, что снова увижу это.

— Можно я расчешу твои волосы? — не ожидая разрешения, София принялась освобождать от шпилек прическу Виолы. Волосы упали тяжелыми волнами на плечи девушки. Княгиня принялась медленно расчесывать их.

— У меня ведь тоже не было рядом матери, когда я выходила замуж. И меня тоже некому было просветить о подробностях первой ночи.

Виола почувствовала, что краснеет.

— Милая, не смотрите на меня с таким стыдом и отчаянием. Уже все в порядке. Вы теперь замужняя женщина. В вашей власти решать: доставить наслаждение вашему мужу или сделать его несчастным. Но и о себе не стоит забывать. Женщина должна чувствовать себя свободной, чтобы получать радость в любви, — ее глаза дразняще сузились. — Похоже, я испугала тебя. Или же ты боишься Мишеля?

Вопрос оказался неожиданным, и Виола нервно заморгала ресницами.

— Он причинил тебе боль? — осторожно спросила София.

Виола опустила глаза и медленно провела пальцем по ручке зеркала.

— Поверь мне, больше боли не будет. Если же останется, то не позволяй Мишелю заподозрить неладное. Тебе всего лишь нужно привыкнуть к новым ощущениям. Представь себе что-нибудь теплое и роскошное. Кашемировую шаль. Нежный атлас. Теплый песок под пальцами… Ласку солнечного света… И ты сумеешь справиться с мимолетным неудобством.

Виола бросила взгляд на белоснежную постель и густо покраснела.

— А что касается Мишо… — княгиня задумчиво вертела в руках щетку. — Он никогда не позволит мне рассказать кому-либо об этом, но… — ее губы упрямо сжались. — Я считаю, что могу доверить тебе нашу тайну, — София с минуту молчала, затем, тяжело вздохнув, начала свой рассказ: — Должна сказать, что когда-то давно я была замужем за другим человеком. Тогда я была молода и очень глупа. Считала, что внешняя красота обязательно сопутствует доброте и порядочности. Но очень ошиблась.

Ощущая, как в груди оглушительно колотится сердце, Виола подавила возглас удивления.

— Маркиз де Ланье был ужасным человеком. Воспоминания о тех днях терзают меня до сих пор. Оказывается, есть люди, которые могут жизнь и любовь превратить в нечто страшное, — Софи криво усмехнулась и продолжила: — Есть разные мужчины. Одни умеют любить и дарят свою любовь любимым. Другие… предпочитают разного рода извращения. Одни из них развлекаются с продажными женщинами, другие предпочитают мужчин. Третьи — детей.

Спина Виолы судорожно напряглась. Она неотрывно смотрела на изящную женщину, которая за эти минуты постарела лет на десять, хотя обычно выглядела значительно моложе своих лет. Княгиня с трудом продолжала рассказывать:

— Однажды ночью я проснулась от смутной тревоги и обнаружила, что рядом со мной нет моего мужа. Интуиция или что-то другое привело меня в дальний конец нашего дома, откуда были слышны крики боли и вздохи сладострастия. То, что я там увидела, повергло меня в ужас… Меня не заметили, и я бросилась бежать куда глаза глядят. Случайно я оказалась в комнате, где находился маленький златокудрый мальчик. Длинная веревка, закрепленная на его поясе, надежно удерживала его в этой комнате. Малыш сначала испугался меня, но затем я сумела его разговорить, и его рассказ поверг меня в еще больший ужас. Оказалось, что Мишо привели в этот дом с целью сделать из него игрушку для старых развратников, но затем мой муж почему-то изменил свое решение. Мальчика содержали в довольно приличной комнате, хорошо кормили, но всегда держали на привязи. Изредка его приводили в зал для оргий, но лишь для того, чтобы он мог наблюдать за происходящим кошмаром. Если он закрывал глаза, его били. Похоже, что из него хотели вырастить чудовище в образе ангельской красоты. Хотя я могу ошибаться. Когда я решилась поговорить обо всем со своим мужем, он разъярился и избил меня. Целый год я провела взаперти, — дрожь в ее голосе усилилась, но она держала себя стойко. — А потом… все неожиданно изменилось. Маркиз внезапно умер. Странно, но после его смерти выяснилось, что от всего огромного состояния почти ничего не осталось. Говорили, что он потратил его на какие-то странные опыты врача Моро.