Кристи Келли - Скандальная тайна

Он многие годы хотел жениться на ней. Сначала он думал, что она слишком молода, хотя многие леди выходили замуж в шестнадцать лет. Может быть, он надеялся, что она поймет, каким тираном был ее отец. Потом он давал ей время убедить отца, что он ей подходит. Но в последнее время он начал приходить к мысли, что, возможно, она не испытывала к нему тех чувств, в которые хотела заставить его поверить.

Не поэтому ли ее предательство не причинило ему такой боли, какой он ожидал? Может быть, он постепенно охладевал к ней? Странно, он никогда не чувствовал себя таким свободным, как сейчас. Пусть он не должен был целовать Элизабет, но теперь он знал, что больше не желает Эбигейл.

Он не мог вспомнить, когда последний раз был с женщиной. Между встречей с Эбигейл и болезнью, а потом и смертью отца прошло много времени, в течение которого он не наслаждался телом женщины. А влекущее тело Элизабет могло бы удовлетворить любого мужчину. У нее тонкая талия и соблазнительные формы. Он мог бы целыми днями изучать ее тело.

Увы, это невозможно.

Она — настоящая леди, а ни одна честная женщина не пустит мужчину в постель, пока на ее пальце не окажется кольцо. Ему нужно перестать так грубо думать о ней. Прошло уже два часа, а Элизабет не возвращалась.

Она могла подумать, что он хотел наброситься на нее. Ему следует еще раз извиниться.

Входная дверь открылась и закрылась. Уилл выскочил из кабинета и прошел через холл, надеясь, что пришла Элизабет. Это действительно была она. Элизабет что-то сказала лакею, направилась к лестнице и тут заметила его.

— С вами все в порядке? — мягко спросил он.

— Я прекрасно себя чувствую, благодарю вас, — сухо ответила она.

— Не могли бы мы поговорить в моем кабинете?

Она поджала губы.

— Не уверена, что это хорошая идея.

— Я не отниму у вас много времени. — Он произнес это тоном, не терпящим возражений.

Он не знал, пошла ли она за ним, потому что хотела этого или потому что это был приказ герцога. Главное, что она проследовала за ним в его кабинет. Он закрыл за ней дверь.

— Я думаю, вам следует открыть дверь, ваша светлость.

Может быть, это и есть ответ. Герцог потребовал ее присутствия, она повиновалась. Черт!..

— Я хочу извиниться, — тихо сказал он. — То, что я сделал, непростительно.

— Вы уже извинились раньше. Теперь, если вы извините меня, я пойду переодеваться к обеду.

— Еще одно, если позволите, — твердо сказал Уилл. — Завтра я планирую поехать на прогулку со старшими детьми. Я бы хотел, чтобы вы поехали с нами.

— У меня нет желания обозревать Гайд-парк, ваша светлость.

— Я не собираюсь любоваться Гайд-парком, Элизабет. Нам нужно проехать по другим районам Лондона. Вы поедете с нами.

Она поджала губы, но кивнула:

— Как вам угодно. — Она встала, чтобы уйти, но остановилась, словно собираясь сказать что-то еще. Однако произнесла только: — А теперь, пожалуйста, извините меня.

Он дал ей уйти. Пройдет время, и она привыкнет находиться с ним в одной комнате. Им предстоит слишком много сделать. Нужно подготовить Элли и Люси к предоставлению королеве, она должна помочь ему освоиться в обществе. Глядя на портрет прежнего герцога, он уже точно знал, как снова оказаться с ней наедине. Улыбаясь, он пошел в гостиную, где все собирались перед обедом. Он налил четыре бокала хересу и, когда появились Люси и Элли, подал им по бокалу.

— Мне это не нравится, — посетовала Элли, сделав глоток. Он с трудом сдержал смех, увидев, как она поморщилась.

— А мне нравится, — сказала Люси и сделала большой глоток.

Оглядев всех, Уильям был впечатлен изменениями, которые произошли с детьми в результате усилий Элизабет. Они были одеты так, как положено одеваться к обеду, включая мальчиков, которые вошли в комнату на удивление тихо.

Элизабет вошла в гостиную последней. Он, улыбаясь, подал ей бокал с хересом. На ней было бледно-лиловое платье, отделанное белым кружевом, которое открывало прекрасные выпуклости грудей, тоже украшенных несколькими веснушками. Ему тотчас же захотелось отыскать и перецеловать каждую веснушку на ее теле.

Зрелище слишком соблазнительное, чтобы держать себя в руках.

— Вам понравилась сегодняшняя прогулка? — Повернулась она к детям.

— Я видела двух лебедей! — сказала Сара, шлепаясь на стул.

— Вы, должно быть, проезжали мимо Серпантина, — заметила Элизабет. — Это одно из моих любимых мест.

— Там есть змеи? — спросил Роберт.

— Нет, зато много водоплавающих птиц, — смеясь, ответила Элизабет.

Лакей доложил, что обед подан, и дети пошли в столовую, Уилл схватил Элизабет за руку, остановив ее.

— Уильям…

Он подождал, пока дети выйдут из комнаты.

— Спасибо вам за то, что вы сделали для них. Прошло немногим больше недели, а они ведут себя гораздо лучше.

— Рада это слышать. Гувернантка и учитель добьются гораздо большего.

— Я также надеюсь, что вы сделаете мне одолжение.

— О? — В ее зеленых глазах было замешательство.

— Я подумал — мне будет легче понять свое место в обществе, если я буду больше знать о своем происхождении. Об истории моей семьи… Хорошо, истории нашей семьи. Мой отец никогда не рассказывал, в каком родстве мы состоим с покойным герцогом, на какой ветви родословного дерева находимся.

Она моргнула и медленно кивнула:

— Что ж, это хорошая идея. Я смогу рассказывать вам и девочкам об истории семьи после наших ежедневных уроков этикета.

— Мне представляется, девочкам пока знать это не обязательно. Но мне совершенно необходимо. Так что после обеда и начнем. — Он выпустил ее руку и подставил свою, чтобы вести ее к столу.

— После обеда… сегодня?

— Да. Вы видели приглашения. Мне необходимо начать появляться в обществе.

— Хорошо, — сказала она нерешительно.

— Но?..

— Мне следовало сказать об этом раньше. Как вызнаете, девушки не могут посещать балы, пока не будут представлены королеве. Их первым балом должен быть, бал, строенный вами, и здесь.

Уилл остановился и посмотрел на нее. — Здесь?

Элизабет кивнула.

— Очень хорошо, — со вздохом произнес он. — Делайте, как считаете нужным.

Теперь, когда Эбигейл бросила его, Уилл не знал, какое будущее он выберет. Как бы он ни презирал Англию, в этой стране с его титулом у детей появлялись новые возможности. При мысли о том, чтобы остаться здесь, появлялся горький привкус во рту.

Может быть, возвращение в Америку все же лучший вариант. Ничто не могло бы остановить его на пути на Запад. Однако подобные размышления не мешали его взгляду неизменно обращаться к Элизабет.

Элизабет попыталась проглотить еще кусочек ветчины, но мясо было совершенно безвкусным. Ей предстояло рассказать ему историю семьи. Но она не будет касаться своего происхождения, только его.