Эмма Уайлдс - Влюбленный виконт

Она встала в волнах смятого муслина, слегка опустив ресницы.

— А вам не приходит в голову, Олти, что я могу беспокоиться о вас?

— Нет, — честно ответил он, тоже вставая.

Он был метким стрелком и на двадцать лет моложе Фитча.

— Ох уж эти мне мужчины, — прошептала она, обходя письменный стол.

— Ох уж эти мне женщины, — парировал он, неторопливо поднося бокал к губам, но глядя ей в глаза. — Прошу вас, проделайте ваш туалет побыстрее. Мы просто появимся в одном-двух домах, чтобы общество заметило, что мы приехали вместе. Я с гораздо большим нетерпением жду того, что будет потом.

С тех пор как Мэдлин снова появилась в обществе через четыре года после смерти Колина, она не испытывала такого волнения, входя в бальный зал. Конечно, теперь все было по-другому, потому что она впервые вступила в ненадежные воды светской жизни в качестве одинокой женщины, которой больше не требуется лицо, постоянно сопровождающее ее, и на этот раз, когда о них доловили, она опиралась о крепкую руку Люка.

Он наклон ил к ней голову, демонстрируя их близость.

— Настоящее столпотворение. Думаю, мы с легкостью достигнем нашей цели.

Его дыхание, горячее и мучительное, омывало ее лицо, губами он почти касался ее уха, темные ресницы затеняли порочную вспышку удовольствия, сверкнувшую в его серебристо-серых глазах.

— Пожалуй, вы правы, милорд, — прошептала она.

На них уже устремились десятки любопытных глаз, гул голосов вокруг стал громче, когда он и дошли до лестничной площадки и оказались в переполненном зале. Последствия их совместного появления не могли не беспокоить Мэдлин — она ведь должна считаться с возможным неодобрением со стороны Марты и ее мужа, и мать могла бы возразить против ее связи с таким человеком, как виконт Олти, хорошо известный своими мимолетными любовными интрижками, хотя этого было недостаточно, чтобы Мэдлин могла отказаться от связи с ним.

— Леди Бруэр. — Хозяйка дома, герцогиня Дебонне, вышла вперед с улыбкой на лице, ее темные волосы были уложены хитроумным завитком, запястья и шею украшали бриллианты, а откровенное декольте — медальон величиной с перепелиное яйцо. — И лорд Олти. Как хорошо, что вы тоже смогли прийти.

— Вара светлость. — Люк отвесил безукоризненный поклон и склонился над рукой герцогини; его ленивая утонченность соответствовала обаянию его утрированной улыбки. — Мы очень рады, что пришли сюда.

«Итак, он говорит от моего имени», — подумала Мэдлин, Ощутив приступ веселого раздражения, хотя и понимая при этом, что на самом деле она ничего не имеет против.

— Виконт был так любезен, что согласился сопроводить меня.

— Если это и любезность, в чем я сомневаюсь, то самого эгоистичного толка, — возразил Люк, с очаровательным видом слегка приподняв брови. — Вы сегодня особенно великолепны, Бесс. Бриллианты Дебонне вам к лицу.

Фамильярность этого обращения не укрылась от Мэдлин, и она с трудом удержалась, чтобы не бросить на него укоризненный взгляд. Герцогиня была старше ее, ей могло быть сорок с небольшим, но она обладала царственной красотой, и даже после рождения четверых детей ее фигуре могла бы позавидовать любая женщина.

Очевидно, они хорошо знали друг друга. Вопрос в том, насколько хорошо.

Комплимент вызвал снисходительную улыбку той, кому был адресован.

— А вы, как всегда, необычайно хороши собой, милорд.

— Как Джордж?

Герцогиня отмахнулась от вопроса маленькой изящной ручкой.

— Хорошо, я думаю. Он в своем клубе. Вы знаете, он презирает такие светские приемы, как этот.

— Но кажется, этот прием имеет сокрушительный успех и все жаждали получить на него приглашение. Здесь собрался весь Лондон, полагаю?

И Люк окинул взглядом зал.

— Похоже на то, не правда л и? — Улыбка герцогини была просто великолепна. — Если устраиваешь такие приемы, нельзя не радоваться, что на них приходит столько народу. Мы с вами станцуем вальс попозже, если только леди Бруэр не будет против, что я одолжу вас у нее на несколько минут.

Как все просто. Мэдлин не очень понимала, что должна чувствовать. Единственное, что от нее потребовалось, — это войти в зал под руку с Люком, и все сразу доняли, что у них роман. Так и было на самом деле, но все равно она пришла в замешательство. До этого вечера на ее репутации не было ни единого пятнышка.

— Как будто я могу не позволить ему то, что ему хочется, — сказала Мэдлин, надеясь, что улыбка у нее получилась строгая. — Поскольку вы, кажется, хорошо знакомы, я уверена, что вы знаете — он весьма неподатлив.

— Как это верно. — Герцогиня рассмеялась и игриво похлопала Люка веером по плечу. Она хотя бы понимает вас, дорогой. — Я велела выставить бренди Джорджа, на тот случай если вы с Лонгхейвеном решите появиться здесь.

— Вы, Бесс, как всегда, слишком щедры.

— А вы, Олти, обладаете в избытке порочным шармом.

Да, Люк умеет быть очаровательным, умеет быть чувственным и соблазнительным. И еще он может быть недоступным и отчужденным. И всегда изыскан и красив.

Герцогиня направилась к другим гостям, и Мэдлин бросила на своего высокого спутника язвительный взгляд.

— Неужели с вами флиртуют все женщины?

Он пожал плечами.

— Я никогда не обращал на это особого внимания.

— Я спрашиваю только на тот случай, если ее светлость не единственная из присутствующих женщин, которая знает, какой сорт бренди вы предпочитаете.

— И знает также предпочтения Майкла, как вы слышали. Джордж, ее муж, мой друг. — Рост позволял ему смотреть поверх толпящихся гостей, и он кивнул в сторону одного угла огромного зала. — Господи, как здесь жарко. Давайте посмотрим, не сумеем ли мы пробраться к столу с напитками. Может быть, нас спасет бокал холодного шампанского.

Игристое вино для нее, думала Мэдлин, пока он вел ее через толпу, приобнимая за талию, и бренди герцога — для него. Она никогда раньше не сомневалась в своей искушенности, но внезапно усомнилась в ней, чувствуя на себе руку скандально известного лорда Олти.

Ревность была для нее незнакомым чувством.

— Я никогда не прикасался к жене Джорджа, — пробормотал он так тихо, чтобы его могла услышать только она. — Так что вам не следует думать о герцогине дурно, поскольку мы действительно не более чем друзья.

Откуда же он узнал, о чем она думает? Мэдлин помаралась придать своему лицу равнодушное выражение.

— Вам незачем защищаться от меня.

— Я и не защищаюсь. Я защищаю ее.

— А это раздражает еще больше.

Как это бестактно с ее стороны — признаться в своем раздражении.

— Вы бы предпочли, чтобы я держался не так рыцарски?

Предпочла бы она? Нет, и все равно она была смешна, потому что на Люка у нее нет никаких прав. Он подошел к ней, и хотя ее неопытность в случайных любовных интрижках затрудняла их отношения, Мэдлин была достаточно умна — если она правильно разбирается в создавшемся положении — и понимала, что затруднения испытывает именно она.