Лесли Пирс - Помни меня

Они попали в циклон, и на них хлынула вода, которая, казалось, могла утопить их. Когда корабль швыряло из стороны в сторону, гремел гром и молния время от времени освещала лица каторжников с застывшим выражением ужаса, Мэри молилась, чтобы корабль утонул, положив конец их страданиям.

Они слышали, как кричала и ругалась команда «Дара», которая энергично взялась помогать морякам «Рембанга». Гораздо позже Мэри узнала, что многие члены голландской команды сидели под палубой и играли в карты, пока англичане пытались увести корабль от скал.

У Уилла тоже поднялась температура, и он в бреду звал маму. Мэри ничего не могла для него сделать, так как была закована и должна была заботиться о детях. Злость Джейми на старого друга прошла настолько, что он время от времени давал ему попить, но остальные мужчины по-прежнему злились на Уилла.

— Сдохни, думая о том, что ты на нас навлек! — кричал несколько раз Уильям Мортон. — Я надеюсь, что ты будешь гореть в аду, тварь!

«Рембанг» прибыл в Батавию седьмого ноября. Месяц на море показался каторжникам годом. Они были покрыты невероятным количеством грязи, страдали от голода и жажды и почти ослепли от темноты. Они не знали, проплывал ли корабль мимо других островов и больших массивов суши или шел в открытом море. Все они утратили чувство времени и расстояния.

Гамильтон, корабельный хирург, на минуту зашел в трюм, зажимая нос платком, но его все равно стошнило. Он почти не глянул на мужчин, но велел, чтобы Эммануэля отвезли в больницу, и Мэри с ним. Остальных заключенных собирались перевезти на сторожевой корабль до того момента, пока не найдут судно, отправляющееся в Англию.

— Шарлотта тоже должна пойти со мной, — умоляла Мэри в страхе, что ее маленькая девочка будет заключена на другом корабле без нее. — Она без меня тоже заболеет.

У Гамильтона было хмурое лицо и косматая борода.

— В больнице она заболеет еще быстрее, — сказал он. — Это место здесь зовут европейской Голгофой, а больница — просто вонючая дыра. Но если хочешь, можешь взять ее с собой.

Мэри не поняла, что он имеет в виду, поскольку представляла себе, что в Батавии будет примерно то же, что и в Купанге. Плавание длиной в месяц означало, что это место не так далеко, и она слышала, что Батавия является центром компании «Голландская Вест-Индия». Но вскоре Мэри почувствовала разницу. Первым, что она увидела, когда ее подняли на палубу, были плававшие в воде трупы, и ее стошнило.

Купанг был местом, где откомандированные туда работники компании «Голландская Вест-Индия» чувствовали себя счастливчиками, несмотря на шум и большое количество людей разных национальностей. Но воздух там был чистый и бодрящий, и климат казался идеальным. Кроме того, сразу за городом открывался прекрасный вид на джунгли, горы и райские пляжи.

Но Батавия задыхалась от жары и испарений. Голландцы проложили каналы по всему городу, и стоячая, гнилая вода распространяла болезни, от которых европейцы умирали как мухи. Мэри видела, что команда корабля не горела желанием сходить на берег, и это был верный знак, что в этом месте нет ничего хорошего. Она подслушала, как один английский моряк, который бывал уже здесь раньше, заявлял, что даже самых здоровых членов команды через считанные недели станет в десять раз меньше от лихорадки.

Когда два охранника увели ее с Эммануэлем на руках и Шарлотту, которая тащилась сзади, Мэри обернулась к своим друзьям, стоявшим на палубе, и ее глаза наполнились слезами.

Все они были худыми и грязными. Единственным ярким пятном в их группе выделялись рыжие волосы Сэмюэля Берда, но и они потускнели от грязи. Нат Лилли и Джейми Кокс, которые были младше остальных, казались мальчишками. Билл Аллен изо всех сил старался выглядеть важным, а Джеймс Мартин тер кулаками глаза. Сэм Брум и Уильям Мортон поддерживали друг друга. Уилл стоял в стороне от всех, шатаясь от лихорадки.

У Мэри упало сердце. Все они выглядели такими больными, что она была почти уверена, что никогда больше их не увидит. Но охранники оттащили ее прочь, и она еще больше упала духом, потому что у большинства местных жителей, невысоких, с коричневой кожей, столпившихся вокруг них, тоже был болезненный вид.

Мэри вспомнила слова хирурга о Батавии, когда увидела грубо построенные хижины вместо красивых домов. От липкой жары, отвратительных запахов и налетавших на нее мух ее затошнило. Они испытывала ужас, думая о будущем своих детей.

Когда Мэри впервые взглянула на двухэтажную больницу, ей показалось, что строители бросили работу на половине. Несколько окон были закрыты ставнями, на месте остальных зияли дыры. Во дворе напротив больницы тлел костер, источавший ужасный запах, и, по меньшей мере, около сотни людей сидели или лежали снаружи. У многих из них вокруг головы, рук или ног были грязные, в пятнах крови повязки, на самых слабых, кто не мог пошевелить рукой, сидели мухи, и звуки их жалоб и стонов казались невыносимыми. Шарлотта цеплялась за платье матери и хныкала от страха. Охранники втолкнули Мэри в дверь, и она увидела, что люди снаружи больницы находятся в лучшем состоянии, чем те, которые внутри.

От запаха, царившего там, Мэри в ужасе отшатнулась. Он был невероятно едкий и такой тяжелый, что она едва могла дышать. Она поняла, что Эммануэля может спасти от смерти только чудо. Еще на корабле он перестал даже плакать, просто лежал у нее на руках, уставившись ей в глаза. Мэри пыталась поить его, но малыш ничего не мог проглотить. Иногда он становился таким горячим, что у него на лбу можно было изжарить яичницу, а потом начинал сильно дрожать.

Вперед вышла пожилая монахиня в грязном переднике поверх белой одежды. Охранники что-то сказали ей по-голландски, она всмотрелась в Эммануэля, щелкнув языком, и жестом показала Мэри, чтобы та шла за ней.

Они прошли несколько комнат, и в каждой из них Мэри увидела около тридцати или сорока взрослых пациентов, лежавших на циновках, но ее провели в дальнюю комнату, где были только маленькие дети со своими мамами.

Показав, где лежат свободные циновки, тазы для мытья и ведра, монахиня ушла. Мэри никто не объяснил, где брать воду, придет ли врач и где раздают еду.

Мэри положила две циновки в углу, уложила Эммануэля и посадила Шарлотту рядом с ним, велев ей не двигаться. Потом взяла ведро и знаками спросила у находившейся рядом с ней женщины, где можно взять воды.

Когда наступила ночь, Мэри легла рядом с детьми. Она принесла воды из колодца, который находился возле больницы, чтобы смыть с них всю грязь после корабля, и нашла закопченную кухню, где ежедневно раздавали еду, состоящую из одного риса. Все остальное можно было либо купить у местной женщины устрашающего вида, либо принести из города.