Лесли Пирс - Помни меня

Она осторожно пробралась через грязь и человеческие тела в угол, где он сидел.

— Это я, Уилл, — произнесла Мэри мягко, оказавшись рядом с ним.

Мэри испытывала ужас, видя, во что превратился этот большой и сильный человек. Его состояние напомнило ей о том, в каком виде были заключенные со второй флотилии, когда они с Уиллом помогали им высаживаться со «Скарборо».

— Мэри… — сказал он слабо, пытаясь поднять голову. — Это действительно ты?

— Да, это действительно я, Уилл, — ответила она, наклоняясь к нему. — Я пришла, чтобы позаботиться о тебе. Сначала я принесу тебе воды, а потом я найду комнату, которая не будет такой грязной и переполненной.

Он схватил ее за руку.

— Эммануэль! Как он?

Мэри тронуло то, что он в первую очередь подумал об их сыне.

— Он умер вчера, — сказала Мэри резко.

— О нет! — простонал Уилл, крепче сжимая ее руку. — Это я виноват в его смерти.

Часть ее хотела согласиться, облегчить свою собственную боль через злобу, но другая половина ее души почувствовала утешение от того, что она может с кем-то разделить свое горе.

— Нет, — прошептала Мэри. — Виновата жестокость капитана Эдвардса, это вонючее место и отсутствие удачи.

Уилл открыл глаза еще шире, и по его щекам побежали слезы.

— Ты говоришь это после того, как я поступил с тобой?

Мэри не нашла в себе сил ответить на этот вопрос.

— Я принесу воды, — лишь сказала она.

— А Шарлотта, где она? — спросил Уилл, пораженный.

— С ней все в порядке. Я велела ей подождать снаружи, пока повидаюсь с тобой.

— Спасибо Всевышнему за это, — сказал Уилл и перекрестился.

Мэри принесла Уиллу питьевой воды, помогла ему перебраться в более чистую комнату и вымыла его. Ужасно было видеть его когда-то большое, сильное тело таким исхудавшим, и она угрозами заставила одну из монашек дать ему чистую рубашку, чтобы он выглядел хоть немного пристойнее.

Мэри знала, что Уилл умирает: пробыв в этом месте три недели, она научилась распознавать признаки смерти. Но Мэри говорила ему, что он поправится, гладила его по голове, пока он не заснул, а потом выскользнула, чтобы забрать Шарлотту.

Выйдя во двор к колодцу, Мэри на минуту задержалась, вдруг осознав, что это отличный момент для побега, пока о смерти Эммануэля не сообщили и капитан Эдвардс не прислал за ней охрану.

Она могла продать свои новые ботинки, купить немного еды и сбежать в джунгли с Шарлоттой. Мэри подружилась с коренными жителями Купанга и могла то же самое сделать и здесь. Может быть, через несколько месяцев, под фальшивым именем и с правдоподобной историей, она сможет сесть на корабль и выбраться отсюда.

Мэри сделала несколько шагов к Шарлотте, которая сидела на траве и лепила пирожки из грязи на влажной земле вокруг колодца. Девочка была грязной, худой и бледной и двигалась как во сне. Она выглядела совсем по-другому, не так, как в Купанге, и Мэри было больно видеть, что сделал с ней тюремный режим корабля. Это был еще один хороший повод сбежать, пока есть возможность.

— Ты виделась с этим мужчиной? — спросила Шарлотта, подняв голову.

Этот вопрос застал Мэри врасплох. Она велела девочке оставаться снаружи, потому что ей нужно увидеться с одним мужчиной. Если бы Шарлотта знала, кто этот мужчина, она тоже захотела бы его увидеть. Девочка спрашивала, иногда по нескольку раз в день, когда они снова увидят папу.

Уилл всегда обращался с Шарлоттой как с собственной дочерью. Когда родился Эммануэль, он относился к детям совершенно одинаково. Даже когда они ссорились, он никогда не использовал тот факт, что он не является отцом Шарлотты, в качестве оружия. Уилл любил Шарлотту, и это стало очевидно сегодня, поскольку он, даже будучи в таком состоянии, хотел убедиться, что она в безопасности.

И как же могла Мэри бросить своего мужчину и оставить его умирать одного?

Она опустила ведро в воду, наполнила его и вытащила обратно.

— Дай я умою тебя, — сказала Мэри Шарлотте, вытаскивая из кармана тряпку. — Мы идем к папе.

C каждым днем становилось все жарче, и Уилл все больше слабел. Мэри продала свои ботинки, чтобы купить еды, но он всегда съедал только несколько ложек, прежде чем провалиться в сон.

Когда Уилл просыпался, то лежал и смотрел на Мэри точно так же, как это делал Эммануэль. Уиллу было слишком тяжело разговаривать, но он улыбался, когда Мэри рассказывала ему истории о своих старых соседях в Фоуэе, о контрабанде пряжи, которые она слышала от отца, и вспоминала о пристани и о людях, которые там работали.

Каждый день в комнате умирало, по меньшей мере, двое, и их места быстро заполнялись. Когда Уилл спал, Мэри мыла других и давала им пить. Для нее не имело значения, были ли они местными, китайцами или голландцами. У всех было одинаково жалобное выражение глаз, и они уходили в иной мир не одинокими.

Монашки смотрели на Мэри как на сумасшедшую. И все-таки они иногда приносили Шарлотте яйцо или какой-нибудь фрукт, что, по-видимому, указывало на некоторую их симпатию к английской каторжнице, которая рисковала своим здоровьем, оставаясь в этой чертовой дыре, чтобы ухаживать за мужем.

— Рождество уже настало? — прохрипел однажды вечером Уилл, когда только начало смеркаться.

— Через три дня, — сказала Мэри.

— Мама всегда делала сливовый пудинг, — сказал он.

Мэри улыбнулась, представив, как его мать смешивает ингредиенты для пудинга в большом тазу на кухонном столе.

— И моя, — сказала она.

— Мама всегда говорила, чтобы мы загадали желание, пока она размешивает в тазу, — произнес Уилл громким шепотом. — Если бы я смог сейчас загадать желание, то я бы хотел вернуться в прошлое и сказать тебе, что женюсь на тебе, потому что люблю тебя.

У Мэри на глаза навернулись слезы. Ей очень хотелось верить ему.

— Я говорю правду, — сказал Уилл. У него вокруг глаз были красные круги и мешки от лихорадки, и он выглядел старым и измученным, совсем не похожим на того крупного красивого мужчину, за которого она выходила замуж. — Я запал на тебя еще на «Дюнкирке». Если бы все красавицы Англии выстроились передо мной в шеренгу, чтобы я мог выбирать, я бы все равно выбрал тебя.

Мэри расплакалась еще больше. Если это было правдой, почему он не сказал об этом раньше?

— Какой я дурак, — вздохнул Уилл, будто прочитав ее мысли. — Я думал, если признаюсь тебе, ты не будешь меня уважать. Поэтому я и говорил все время, что уплыву от тебя домой. Я хотел, чтобы ты сказала мне, что не можешь без меня жить.

— Ох, Уилл, — вздохнула Мэри, взяла ею руку и поцеловала ее. Сейчас она знала, что он говорит правду: Уилл не встретил бы смерть во лжи.

Он снова впал в беспамятство, разговор явно стоил ему усилий. Мэри легла рядом с ним и какое-то время держала его за руку, думая о том, что он сказал.