Джинни Лин - Дракон и жемчужина

— Что вы делаете? — Глаза его продолжали оставаться закрытыми, а голос звучал где-то далеко, опьяненный сном.

— Смотрю на вас. — Она погладила подушечку его большого пальца. — Знаете ли вы, что я умею читать линии ладони?

— Правда? — Его дыхание стало глубже, и он опять провалился в дрему. Должно быть, Ли Тао чувствовал себя особенно уставшим, если оставался в постели так долго. — И о чем говорят мои?

— Сильная линия жизни и линия ума загибаются вниз. Ваша голова всегда правит сердцем.

— Гм…

Рука его инстинктивно дернулась, когда Суинь задумчиво провела по ней контуры воображаемого рисунка. Его пальцы были широкими и длинными, кожа — грубой. Ли Тао открыл глаза и посмотрел на нее сквозь полузакрытые веки, его тигриные зрачки блеснули. Они лежали лицом к лицу. Так близко.

Если бы только он мог остаться. Если бы они всегда могли лежать так, прижавшись друг к другу, как две шелковые гусеницы. В безопасности.

— Теперь я знаю все ваши секреты. — Суинь провела пальцами по его ладони, дотронулась до гладких мускулов его плеча. — Все ваши слабости.

— У меня нет слабостей.

— Совсем?

Он вздрогнул, когда Суинь легонько погладила рукой его ребра. Потом игриво ткнула пальцами ему в бок. Ли Тао резко поднялся и навалился на нее, придавив всем своим весом к постели. Его низкий смех заполнил ее уши, и она дотронулась кончиками пальцев до изгиба его губ.

Он так редко улыбался.

Их тела сплелись, и Суинь остро осознала опасную красоту его прекрасно налаженного оружия: гладкого, твердого и сильного! На мгновение его глаза страстно сверкнули, прежде чем их заволокло желание. Неожиданная нежность пронзила ее сердце.

Хозяйка Лин всегда предупреждала ее, что эти эмоции надуманны. Она не должна позволять себе верить в иллюзии. И никогда не влюбляться. Если бы она потеряла невинность в квартале удовольствий Лояна или в императорском дворце, сестры по ремеслу обязательно бы научили ее, как защитить себя от этого чувства.

Ли Тао переполняло возбуждение. Она застонала, когда он прильнул к ее бедрам своей наготой, жаждая ее тепла. Суинь ощутила пылающий огонь его плоти и кожи. Она обняла его шею руками, и бедра ее инстинктивно рванулись ему навстречу. Он вошел в нее одним резким движением. Нежный возглас согласия сорвался с ее уст, и тело ее приняло его натиск. Чувственно изогнувшись, она вновь погрузилась в темные воды наслаждения, знакомые и непознанные.

Его черные глаза, не отрываясь, смотрели на ее лицо. Постепенно взгляд его стал отстраненным, возбуждение и желание оглушили его. Только так разрушались разделяющие их барьеры. Лишь в страстном слиянии тел, ибо ничто другое было не властно их сокрушить.

Суинь заставляла себя не поддаваться нахлынувшим чувствам. Это всего лишь жажда плоти, думала она. Однако ритм его неуклонных движений ускорялся, и ее тело открылось ему, обнажая мечущееся в поисках защиты сердце. Каждое его проникновение словно истончало ее защитные барьеры, она сдавалась ему, прекрасно сознавая губительность этой страсти, страсти, которой нельзя было уступать.

Лоно ее увлажнилось, и сердце забилось, несмотря на все запреты. Тао по-прежнему смотрел на нее, убеждая присоединиться к нему, желание пульсировало между ними, от него к ней и обратно. Груди ее, тесно прижавшиеся к каменным мышцам его груди, налились. Суинь заставляла себя держаться спокойно, старалась не отрывать бедра от кровати.

Тао стиснул зубы, изо всех сил пытаясь восстановить их связь. Его мышцы напряглись, когда он завис над ней. Он опустил ей на плечо голову, движения приобрели неистовый ритм. Суинь отчаянно желала прижаться к нему, вонзить ногти в его бедра, чтобы продлить наслаждение. Вместо этого она вцеплялась в пуховой матрас, когда его прерывистое дыхание касалось ее груди.

Ли Тао задрожал, каждый его мускул натянулся, страсть достигла апогея, и он излил в нее свое семя. Резко выдохнув, застыл на месте. Несколько долгих мгновений Тао продолжал лежать в той же позе, прильнув щекою к нежной выпуклости ее груди, кожа его была влажной от пота. Однако наместник Ли не мог долго позволять себе бездействовать и потворствовать своим желаниям. Солнце давно взошло, и утро вступило в свои права.

Не говоря ни слова, он поднялся с нее и встал с постели, чтобы натянуть шаровары. Суинь не отводила взгляда от высокого полога, прислушиваясь к отдаленным звукам его движений.

Ли Тао повернулся к ней, и, когда он заговорил, в голосе его прозвучали ироничные нотки:

— Возможно, мне удастся доставить вам удовольствие сегодня вечером.

Он коснулся губами ее лба, и Суинь со вздохом закрыла глаза. Она закуталась в одеяло, натянув его до самого подбородка. Слова его остро напомнили ей о том, что происходит между ними. Физическая связь, конец которой очевиден. Почему же тогда душа ее так стремится к нему?

В отдаленном углу комнаты она услышала плеск воды, приглушенный звук осторожно открываемой дверцы шкафа. Он обслуживал себя каждое утро сам, без помощи слуг. Ли Тао оставался таинственным, очень закрытым человеком даже для самых близких людей. И это никогда не изменится.

Она долго лежала в постели, после того как он закрыл за собой дверь. Еще большее время Суинь провела в бездеятельности в комнате, желая удостовериться, что он покинул дворец, прежде чем позвала тетушку, чтобы та помогла ей завершить утренний туалет.

Обязанности привели его сегодня в центральную канцелярию в Жунчжоу. Это был самый близкий укрепленный стенами город, и наместник провинции вызвал Ли Тао сюда на встречу. Однако когда он прибыл на место, его ожидал вовсе не государственный муж, а скорее его слуга, мелкая сошка.

Чиновник принялся что-то бормотать, но мысли Ли Тао снова вернулись к Суинь. Она казалась необычно тихой, когда он ее покидал. Возможно, Суинь перестала изображать из себя очаровательную куртизанку, и это — ее истинная натура. Понять ее невозможно, и он не желал даже об этом думать. Ему хотелось наслаждаться ее беседой, красотой и страстной, одержимой увлеченностью, которой невозможно избежать, находясь рядом с такой женщиной, как Суинь.

И все равно он думал.

Недостойный служака продолжал раболепно нести какую-то чепуху.

— Почему правитель сам не явился, чтобы меня увидеть? — перебил его Ли Тао.

Даже малейшего намека на его недовольство оказалось достаточным, чтобы стоящий перед ним человечек затрепетал и торопливо промямлил извинения за то, что его хозяин не смог лично встретиться с достойнейшим наместником Ли.

Ли Тао нетерпеливо посмотрел на служащего. Подобного рода люди годились только для исполнения простых приказаний. Правитель провинции, на которого возлагались административные полномочия, был равен по рангу Ли Тао, однако жил в постоянном страхе прогневать своих вышестоящих покровителей в Чанъане.