Барбара Картленд - Ветряная мельница любви

Вскоре граф понял, куда она клонит.

— Неужели вы в самом деле думаете, belle-mere [5] belle-mere — теща(фр.). , что между Валерией, которой всего восемнадцать, и таким… человеком, как де Лапар, который, откровенно говоря… ведет весьма беспорядочную жизнь, возможно что-то общее? — спросил он.

— Пусть Валерия еще очень молода, но зато она весьма умна и если вы, может быть, заметили, хорошо разбирается в людях, — возразила герцогиня.

— Заметил, — ответил граф.

— Конечно, это благодаря ее французской крови, — решительно заявила вдовствующая герцогиня.

— Это качество будет необходимо ей, если она выйдет за де Лапара. Но скажу вам откровенно, боюсь, что он сделает ее несчастной.

— Клод вел себя таким образом лишь последние несколько лет, когда оказалось, что его жена — сумасшедшая. Чего вы хотели от человека, который готов был на все, лишь бы забыть это безумное существо! Я никогда не прощу родителям этой девицы, — добавила она гневно, — что они вообще допустили ее брак, не говоря уже о том, что при этом пострадал мой бедный Клод!

Граф знал, как болезненно его теща переживает случившееся, поэтому поспешно заверил ее:

— Я только хочу, чтобы Валерия была счастлива, ведь и вы, и все остальные знали, как я любил ее мать.

— Несомненно, вы сделали Ивонну счастливейшей женщиной в мире, — согласилась герцогиня. — Но, дорогой Джордж, доверьтесь мне! Пусть герцог и Валерия хотя бы увидятся, а дальше… все в руках божьих. — Она слегка улыбнулась и добавила: — Надеюсь, Бог услышит мои молитвы.

Графу оставалось только согласиться. Конечно, Джордж не предвидел, что он, опытный наездник, может в самое неподходящее время упасть с лошади и быть вынужденным около месяца провести в постели.

Пока яхта «Морская змея» качалась на волнах, Валерия думала с сожалением о том, что с ней нет отца. Но, возможно, это судьба, что Тони вдруг занял его место.

«По крайней мере, — подумала она, засыпая, — мы больше не будем слышать его сетований по поводу того, что он еще не видел канкан, хотя, кроме нас, никто не должен узнать о его замысле».

На другой день море оставалось неспокойным, и волны улеглись только тогда, когда вдали показался берег. Яхта подходила к Сен-Жан-де-Люзу. Валерия знала, что из-за погоды планы капитана были нарушены. Им надлежало прибыть в порт рано утром, однако яхта вошла в гавань только в семь часов. Тони велел капитану причалить в той части порта, где обычно не скапливалось много иностранных судов. Сам он явно нервничал из-за внезапной задержки. Что касается Валерии, то она за время пути успела прочесть несколько книжек по истории Сен-Жан-де-Люза. Оказалось, что здешние моряки первыми стали в свое время ловить рыбу у берегов Ньюфаундленда. Их корабли активно участвовали в сражении, которое заставило англичан снять блокаду Ля-Рошели в 1627 году. Валерия любила узнавать побольше о тех местах, в которых ей приходилось бывать. К сожалению, Тони был до того поглощен своим намерением увидеть канкан, что почти не слушал сестру.

— Тебе надо будет побыстрее переодеться. Представление в «Мулен» начинается в девять часов, и если мы не поспешим, то не сможем занять хороший столик, — возбужденно повторял он.

— А какой столик считается там хорошим?

— Как можно ближе к помосту, на котором выступают танцовщицы.

— Уверена, у нас еще уйма времени, — заметила Валерия.

Тони не ответил.

Она осмотрелась, пытаясь найти среди окружавших их домов «Башню Инфанты», в которой жила Мария-Тереза до того, как стала женой Людовика XIV. Замечательно было своими глазами увидеть исторические места Франции, о которых она прежде не раз слышала от мамы и бабушки! Однако Тони все это не интересовало, и сестра подумала, что это, пожалуй, неудивительно. В его жилах не текла французская кровь, так почему он должен был интересоваться страной, которая к тому же долгие годы была враждебна Англии.

— Скорее, скорее! — повторял Тони. — Не понимаю, почему в этой стране, где люди так быстро говорят, все так медленно двигаются.

Валерия решила не спорить с ним. Она поспешила распорядиться, какие из ее вещей снести на берег, а какие оставить на яхте.

Тони тем временем успел нанять экипаж, их вещи быстро погрузили, и они оправились в путь.

— Ну вот, теперь, я уверена, все будет хорошо, — сказала Валерия.

— Нам следовало раньше выехать в Фолкстон, — снова посетовал ее брат. — Я не предполагал, что в это время года возможна штормовая погода.

— Да ведь у нас достаточно времени, — успокаивала его Валерия. — Смотри, сейчас только половина восьмого.

— Мы приедем в Биарриц не раньше восьми, — возразил он. — А ты, наверное, будешь переодеваться целую вечность!

— Я сделаю это быстро, обещаю тебе, — ответила сестра, — но мне придется пользоваться косметикой, к которой я не привыкла, а вот тут суета ни к чему.

— Это верно, — согласился Тони. — Но прошу тебя, Вэл, пожалуйста, поторопись. Будет ужасно, если мы опоздаем и нас туда не пустят!

— Не беспокойся, этого не случится, — заверила Валерия.

Наконец они доехали до гостиницы на окраине Биаррица, где Тони заранее заказал номера. Дом оказался небольшим, но уютным на вид, его окружал садик с фонтаном. Валерия поспешила подняться в свои апартаменты, с удовольствием подумав, что здесь по ночам не будет слышно грохота повозок.

К спальне, отведенной для Валерии, примыкала маленькая гостиная, по другую сторону которой находилась спальня Тони. Комнаты были обставлены просто, но со вкусом, и повсюду царила безукоризненная чистота. От матери Валерия слышала, что приверженность к чистоте — характерная черта французов.

Носильщики принесли в номер ее вещи, Тони заплатил им и снова поторопил сестру:

— Ну, давай скорее, собирайся. И не забудь шляпу!

— Не забуду! А теперь, иди-ка сам переоденься да закажи чего-нибудь поесть.

Как только Тони ушел, она достала из чемодана вечернее платье кузины, помаду, тушь и шляпу с перьями. Потом Валерия напудрилась, как это делала ее мать, собираясь на бал, слегка нарумянила щеки и осторожно наложила тушь на свои длинные и густые ресницы.

«Кажется, я не перестаралась», — подумала она, глядя в зеркало. Подкрасив губы, девушка стала переодеваться.

Застегнуть пуговицы на вечернем платье она не смогла и позвонила, чтобы вызвать прислугу. Горничная помогла Валерии застегнуть платье, надеть бриллиантовые серьги и ожерелье, которые принадлежали ее матери.

Эти украшения были скромнее, чем фамильные драгоценности графов Нетертон- Стрейнджуэйс, которые мать Валерии надевала лишь в особых случаях, потому что они делали ее старше.

В новом наряде и с украшениями девушка уже вовсе не напоминала юную, невинную дебютантку.