Стефани Слоун - В его власти

Дафна колебалась. Осторожно вынув последнюю шпильку из золотистых волос мисс Беннетт, она положила их все на туалетный столик. Или она воспользуется возможностью выполнить инструкции, данные ей Петтибоуном, или лишится его денег. На что ее родители будут кормить ее братьев и сестер? Как Дафне жить дальше, если она примет такое решение?

— Так легко сдаться — не похоже на вас, миледи. — Дафна глубоко вздохнула, худшее было позади, — взяла щетку с ручкой из панциря черепахи и принялась водить ей по волосам хозяйки.

— Дафна, у меня не было выбора, — ответила мисс Беннетт, и ее плечи опустились. — Ругье почти ничего не рассказал. Единственное, что я знаю, — мы должны были посетить что-то вроде игорного заведения, но этого слишком мало. Я представления не имею, как оно называется и где его искать.

Дафна заставила себя продолжать водить щеткой по водопаду белокурых волос.

— Я знаю того, кто может иметь представление.

Мисс Беннетт схватила Дафну за руку и повернула лицом к себе.

— В самом деле? Вы уверены?

— Я слышала, как один из лакеев рассказывал о «Гнезде орла», о том самом месте, о котором расспрашивал Сен-Мишель. До Кенвудов этот лакей работал у джентльмена, который часто посещал это заведение. — Труднее всего было произносить эти слова, когда мисс Беннетт смотрела прямо на нее, но Дафна продолжила: — Только знайте — слабонервным там не место. Если верить тому человеку, там собираются отчаянные игроки.

Глаза мисс Беннетт заблестели. У Дафны упало сердце. Она не хотела навредить своей хозяйке, совсем не хотела. Но Петтибоун запугал Дафну. А мысль о семье, голодающей и замерзающей до смерти, пугала ее еще больше. Она вернулась к своим обязанностям и принялась снова водить щеткой по волосам мисс Беннетт.

— Дафна, чем, черт возьми, вы занимаетесь? — Мисс Беннетт резво вскочила со стула, изготовленного из древесины бука. — Немедленно отправляйтесь и поговорите с тем лакеем. Нам нельзя терять ни минуты. Уже почти ночь!

— Прямо сейчас, миледи? — нерешительно спросила Дафна.

Мисс Беннетт завела глаза.

— Ну конечно. Я буду слишком занята до конца недели, готовясь к представлению ко двору. Если я не поеду в «Гнездо орла» сегодня, у меня не будет другой возможности.

Дафна надеялась удержать мисс Беннетт от поездки хотя бы на одну ночь, надеясь, что время охладит ее тон. Если бы мисс Беннетт не вняла предупреждениям, после того как у нее было время все обдумать, она чувствовала бы себя менее виноватой. Тогда всю вину можно было бы возложить на ее отчаянный характер, а не на коварство Дафны.

— Но нужно время, чтобы найти сопровождающего, договориться насчет кареты, — начала Дафна, шагнув к хозяйке, чтобы продолжить расчесывать волосы.

— Пожалуйста, Дафна. — Мисс Беннетт бросилась к палисандровому комоду, стала рыться среди бесчисленных сорочек и чулок и в конце концов отыскала в одном из ящиков вышитый шелковый кошелек. — У того, кто богат, всегда достаточно времени. Тому лакею, который знает о «Гнезде орла», дайте это. — Она распустила витой шнурок и опустила пальцы в кошелек, в котором тоненько звякнули монеты. Она вынула пять гиней и протянула их Дафне. — Покажите их ему и скажите, что он получит еще, если будет полезен.

Дафна посмотрела на монеты в своей руке и вздохнула. Лакей, о котором она узнала от Петтибоуна, конечно, согласится. Никто не откажется от такого богатства, особенно если хочет, чтобы глупая девчонка и дальше раскошеливалась.

— Ступайте! И сразу же возвращайтесь. Мне потребуется помощь, чтобы одеться и замаскировать волосы, — распорядилась мисс Беннетт, стягивая с себя шелковое платье и знаком отсылая горничную: — В самом деле, Дафна, вы точно сонная муха.

Служанка присела в поклоне, медленно повернулась, открыла дверь и вышла в темный коридор со свечой в руках. Получилось довольно ловко, думала она, направляясь к лестнице. Чем темнее было в холле, тем медленнее она шла, и это успокаивало ее совесть.

С сапогами в руках Джеймс медленно брел к Кенвуд-Хаусу по густой траве, его одежда была мокрой после купания в озере. Почти каждый день он в полночь шел купаться, бездонное звездное небо над головой успокаивало его натянутые нервы, как будто под этим небом он становился другим. Надежда — вот ему было нужно. Но он не очень хорошо понимал — зачем.

Или понимал, но не хотел признать это.

Сапоги вдруг показались ему очень тяжелыми. Дав выход накопившемуся гневу, он швырнул один, потом и другой в сторону темной громады Кенвуд-Хауса.

Но этого ему показалось недостаточно. «Тебе нужно походить и подумать, да, Джеймс?» спросил он себя, сожалея, что потеряно успокаивающее действие воды.

Сегодня ему потребовалось все самообладание, чтобы не кинуться на Петтибоуна, пролетев через всю комнату. Этот человек и раньше не нравился ему. Но сейчас Джеймс ненавидел его — и на то была причина. Петтибоун вел какую-то непонятную игру, что очень не нравилось Джеймсу. Он чувствовал, что этот человек не просто относится к нему неприязненно, нет, он затеял какую-то гнусность.

Однако не это заставило его пойти на озеро. Джеймс дошел до места, где лежал его первый сапог. Он подцепил его и швырнул снова. То, как изменилось лицо Клариссы, когда она узнала, что он предатель, убивало его.

— Черт! — выкрикнул он, наклоняясь за вторым сапогом и посылая его вслед первому. — Разумеется, она считает тебя предателем. Но ты ничего не можешь сказать ей, ты, осел.

Джеймс не мог вынести этого. Раньше, до новой встречи с Клариссой, ему было легче. Здравомыслие естественным образом позволяло жертвовать эмоциями. Когда они расстались, его удивляло, что она смогла продолжать жить, открытая всем штормам и ненастьям, которыми чревата переполненная эмоциями жизнь.

Да, Джеймсу следовало игнорировать поведение Клариссы. Но он не мог. Оказывается, он старательно возводил крепость вокруг своего сердца только для того, чтобы Кларисса медленно — мучительно для него — разрушила эту крепость камень за камнем, в конце концов заставив его разговаривать с самим собой. В темноте. На лужайке у Кенвуд-Хауса.

Это было безумие. Джеймс против желания улыбнулся: «Ничего не поделаешь, это Кларисса. Разве могло быть иначе?»

Внутри его что-то происходило. Давление нарастало, оно заполнило легкие, добралось до сердца, переместилось в горло и вышло через голову.

Он посмотрел на ночное небо, как если бы хотел разглядеть что-то улетавшее в темноту. Его глаза нашли только звезды. Бесчисленные звезды, мерцающие, изменчивые, дающие надежду.

Он снова улыбнулся, представив, что могла бы сказать Кларисса в такой момент. Конечно же, у нее нашлись бы слова для описания природы этого давления и того, как оно улетучилось.