Виктория Холт - Лорд-обольститель

— Ты готова продать фамильные ценности?

— Да, если это потребуется. Продавать их по одной, пока не стану достаточно зарабатывать. Вполне возможно, я смогу разбогатеть и выкупить их обратно.

Ролло был потрясен. Его главным аргументом было то, что я должна оставаться в замке, если не в состоянии содержать себя и Кендала. Теперь он понял, что у меня есть выход, и это ему никак не понравилось.

— А твоя… родная деревня? Что там скажут, если ты заявишься с ребенком, будучи не замужем?

— Клэр сообщила им, что я вышла замуж, но из профессиональных соображений сохранила свою девичью фамилию Коллисон. У Клэр всегда все продумано.

— Я начинаю жалеть, что она сюда явилась. Кейт, ты не уедешь. Ты не покинешь меня. Ты не сможешь это сделать. Я поеду за тобой в Англию. Можешь быть уверена, я не успокоюсь, пока мы с тобой опять не станем любовниками.

— Опять! — воскликнула я. — Мы ими никогда не были.

— Почему бы нам отсюда не уехать вместе? Могли бы жить…

— Как вы и Николь?

— Нет, иначе. Мы с Николь никогда не жили одной семьей.

— То есть она являлась вашей maоtresse en titre [27] Здесь: «официальной любовницей» (фр.). . Я для такой роли не гожусь.

Он помолчал, а затем произнес:

— Я люблю тебя, Кейт. Если бы я был свободен…

— Но вы не свободны, — перебила его я. — Вы вступили в этот брак по собственному желанию и уже после того, как вынудили меня к близости и наградили ребенком. Нет, я об этом не жалею. Кендал — мое счастье, и я больше всего на свете хочу, чтобы он вырос достойным и независимым человеком. Не думаю, что это возможно, если он будет сыном любовницы… незаконнорожденным сыном барона. Ваше место здесь, с принцессой. Она ваша жена. Не забывайте о том, что вы женаты. Что же касается меня, то я возвращаюсь в Англию.

— Что, если бы я предложил тебе замужество? — тихо спросил он. — Если бы мы смогли пожениться, а я узаконил бы Кендала… О, Кейт, я еще ничего не желал так сильно, как этого!

— Мне кажется, вы кое-чему научились, — ответила я. — Раньше вы считали, что можете брать штурмом все, что захочется. Но забывали, что в этом мире есть и другие люди, что у них тоже есть чувства… желания… Их жизни ничего для вас не значили. Вы были уверены, что можете пользоваться ими по собственному усмотрению. А вот теперь выяснилось, что существуют и другие люди, те, которые хотят жить своей жизнью, принимать собственные решения, а не быть бессловесными исполнителями вашей воли. Я приняла решение создать спокойную, нормальную жизнь для своего ребенка. Он мой сын. Вы отказались от него, женившись на принцессе. И тогда его судьба была вам глубоко безразлична.

— Неправда. Я всегда любил его… и тебя.

— Вы посылали свою любовницу присмотреть за нами.

— Разве это не было проявлением заботы?

— Вы не пришли сами, вы послали вместо себя другого человека. И только увидев мальчика, вы изменили стиль поведения. Но не душу. Думаете, я вас не понимаю? Вы эгоистичны и высокомерны. Вы страдаете болезнью под названием мания величия, к тому же в острой форме. Теперь вам придется понять, что кроме вас в этом мире живут и другие люди, со своими радостями, горестями и представлениями о счастье и благополучии.

— Ты вся дрожишь, — заметил он. — Я думаю, ты очень сильно меня любишь.

— Не смешите меня.

И тут он обнял меня и поцеловал. И продолжал целовать… Конечно же, он был прав. Как бы ни назывались мои чувства к нему, я не хотела сопротивляться. Хотела, чтобы между нами снова все было так, как в той башне, много лет назад.

Чувства предали меня. Я так гордилась своим здравомыслием и вдруг повела себя вопреки всем убеждениям и представлениям.

Несколько мгновений я не сопротивлялась его ласкам.

Если по правде, то ведь это вполне естественно, что такой мужчина, как он, возбуждает меня. Сила и натиск очень часто являются главными критериями оценки привлекательности мужчины.

— Ты не покинешь меня, Кейт. Я этого не допущу.

Я отстранилась, чтобы унять предательскую дрожь своего тела, которое уже было готово отказаться от повиновения рассудку, и закрыла руками пылающее лицо.

Язвительно улыбнувшись, он произнес:

— Есть еще и мальчик.

— При чем тут мальчик?

— Ты думаешь, он… согласится уехать отсюда?

— Если уеду я, ему придется составить мне компанию.

— Это разобьет его сердце.

— Сердца не разбиваются. Это физически невозможно.

— Я выразился образно.

— Дети быстро забывают о своих горестях.

— Не думаю, что он забудет меня. Он ведь знает, кто его отец.

— Откуда?!

— Он спросил меня.

— Что?! Как ему могло такое прийти в голову?

— Услышал, как слуги обсуждали это между собой.

— Я вам не верю.

— Не веришь, что слуги любят посплетничать? Любят и очень даже сильно. Они только этим и занимаются. Или ты полагаешь, что они не догадываются о наших с тобой отношениях? Ты думаешь, они не видят, как мы близки с Кендалом? Я уже не говорю о внешнем сходстве.

— Что вы ему ответили?

— Я не посмел солгать ребенку.

— Какой ужас!

— Поверь, это привело его в восторг. Я в тот момент сидел в кресле. Он вскарабкался ко мне на колени и закричал: «Я знал, что это правда! Я знал!» Я спросил, доволен ли он своим отцом, и он заявил, что никакой другой отец ему не нужен. Я его отец, он сам выбрал меня, едва со мной познакомившись. Вот так! Что ты теперь скажешь?

— Вам не следовало это делать.

— Я должен был солгать? Почему он не имеет права знать правду? Он счастлив. И он сказал: «В таком случае, если вы мой отец, этот замок — мой дом?» Он один из нас. В этом нет никаких сомнений.

— Вы хотите сказать, один из викингов-захватчиков?

— Вот именно. Теперь ты понимаешь, что просто не имеешь права его увозить?

— Нет, не понимаю. И считаю, что сплетни прислуги являются дополнительным основанием для нашего отъезда. Я хочу, чтобы Кендал пошел в школу уже в Англии.

— Мы можем послать его в Англию и отсюда. Вместе отвезем его в школу. Когда наступят каникулы, вместе поедем его забирать. Нам ничто не мешает.

— Вы снова принимаете решение за другого человека. Я скажу Клэр, что буду готовиться к скорому отъезду. Мы больше не можем тут оставаться.

— А как же твоя работа здесь?

— Вы предоставили мне эту работу только для того, чтобы чем-нибудь отвлечь от нежелательных, с вашей точки зрения, мыслей. Если я не закончу манускрипты, это сделает кто-нибудь другой. А мы должны уехать. После того, что вы сообщили Кендалу относительно степени вашего родства, мы не можем здесь оставаться.

Я хотела уйти к себе, чтобы все обдумать. Это был неожиданный и очень крутой поворот. Теперь Кендал будет засыпать меня вопросами. Нужно подготовить ответы.

Он намеренно рассказал все это мальчику. Чтобы загнать меня в угол.