Наталья Ручей - Притяжение века

– Ты поставил его на самый край, – сказал тот.

Брайн посмотрел на листок бумаги на столе, и тот плавно подлетел к незажженному камину, лег в него, словно в ожидании пламени, замер.

– Уоррен! – крикнул граф.

Дворецкий зашел в кабинет.

– Закройте окно.

– Да, милорд, – дворецкий прошел за спину Михаэля, и он улыбнулся. Все просто. Всему есть логическое объяснение. Абсолютно. И если не спешить с выводами…

Улыбка сошла с его лица, когда он понял, что дворецкий закрывал не створки, а шторы на окнах, и это значит, что окно не было открыто. Не было ветра, и листок полетел к камину только потому, что… Дворецкий с поклоном вышел из кабинета. Обернувшись, Брайн взглядом защелкнул на двери засов.

Михаэль поднялся, подошел к брату, посмотрел в упор.

– То, что ты делаешь… – он осекся, но переборол нерешительность, – опасно для тебя?

– Нет, если никто не узнает.

Они несколько минут стояли напротив, молча.

– Расскажи мне об этом духе и что ты имел в виду, когда говорил, что связан с ним?

Брайн пожал плечами.

– Он достаточно силен, чтобы перевернуть мир, достаточно изворотлив, чтобы обкрутить вокруг пальца вселенную, и достаточно азартен, чтобы рискнуть расположением высших сил из-за обычного спора. У него несколько обликов, но со мной он предпочитает быть красивой рыжеволосой девушкой. Он может исполнить любое мое желание, но взамен потребует джокер.

– Леди Элфорд как-то связана со всем этим? Она – джокер?

– Леди Элфорд – твоя вторая половинка, Михаэль, и ты это знаешь. Не та леди Элфорд, с которой ты знаком с детства. Женщина, которая с недавних пор не дает тебе покоя. Нет, она не джокер, но она появилась благодаря моему духу.

Михаэль сжал виски, опустил руки. Он мало что понимал из слов Брайна, кроме того, что тот не врет.

– Леди Элфорд, которую ты знал с детства, с которой был обручен и с которой расторг помолвку, сейчас нет. Ее место заняла женщина, которая приняла незаконнорожденного племянника, женщина, которая назначила помощника конюха помощником поверенного, женщина, которая носит корсет не плотно завязанным, женщина, которая пренебрегает условностями и к которой тебя притягивает вопреки элементарной логике.

Пауза в несколько минут и хриплый голос:

– Продолжай.

– Это почти все, что мне позволено знать, – Брайн грустно улыбнулся. – Она в любой момент может вернуться в свой мир… Да, не смотри на меня как на сумасшедшего, думаю, ты понял, что есть не только то, что привычно думать и ожидать. Свой мир… учитывая, как ты обращаешься с Мэри, удивлен, что она до сих пор этого не сделала. Ее могут вернуть и против ее воли, в любую минуту. Даже сейчас, пока мы с тобой разговариваем, и ты отгоняешь навязчивые мысли о Бедламе.

– Ее… могут отнять у меня?

– Удержать здесь может сила большая, нежели власть постороннего. Но есть риск, что чувства, которые вы испытываете… Страсти недостаточно, Михаэль. Это должен быть смерч.

Михаэль кивнул.

– Я говорю не о тебе. Только твоего желания мало. Смерч, поглощающий вас двоих.

– Или?

– Если ты спрашиваешь, смерча нет даже с твоей стороны.

– Будь я проклят, если не горю в аду! – сказал Михаэль, гневно сверкнув глазами. – И будь проклят, если не утяну ее в это пламя с собой.

Брайн ожидал кипу вопросов и уже приготовился к обороне, но, скорее всего, Михаэль понял, что он рассказал ему, что мог. Суть – вот главное, детали – условности. Михаэль и Мэри – две половинки одного целого, и не важно, где до недавних пор пребывала одна из них. Или они примут этот факт без оговорок, или нет.

Брайн мало что знал о новой Мэри, возможно, у нее было другое имя, но если кто и откроет завесу тайны, то она сама или Михаэль. Единственно, Эсма не обманула, выполнила часть сделки, и Брайну оставалось только ждать, чего она потребует взамен.

Быть связанным с духом – власть, исполнение желаний, но платить приходилось много больше. Когда он и Эсма только ощутили связь, когда притирались и присматривались друг к другу, он загадал дождь с градом. Она выполнила просьбу, а взамен потребовала его выйти из дома. В дождь с градом. Он превратился в дрожащую сосульку и болел две недели, она сидела у его постели, заставляла пить чай с лимоном и принимать микстуры. Она была нежной, заботливой, но она не жалела о сделанном. Ничуть. Он тоже.

В один из таких нескончаемых дней, они поспорили о половинках в любви. Бывает ли так? Брайн был уверен, что нет, Эсма говорила обратное и, наконец, устав от его невежества, предложила пари. Игру на очередное желание. Она приведет к Михаэлю его половинку и Брайн сам увидит, что это такое, взгляд со стороны четче.

– Не вижу смысла, – сказал Брайн. – Если две половинки существуют, они рано или поздно встретятся.

– Нет, – воспротивилась Эсма. – Иногда человек отвергает такую возможность, как ты. Иногда не готов и оттягивает встречу, пока не становится поздно и их не сковывают условности, привычки и другие потерянные половинки, желающие прилипнуть без разницы к кому. А иногда высшие наказывают и забрасывают две родственные души в разные миры. А иногда, как с твоим братом, случается ошибка.

– В каком смысле?

– Он может жениться, обзавестись наследниками, но… Прости, забыла, нет, у него серьезней – наследников не будет, женщина, с которой он свяжет свою жизнь, не примет его семя.

– Если она ляжет в его постель, у нее не останется выбора, – усмехнулся Брайн.

– Она ляжет, раздвинет ноги, но она не родит.

– Разве дети рождаются только от половинок?

– Я же сказала, что здесь все запутанней и серьезней! – разозлилась Эсма.

– Почему?

Она замешкалась, и ответила, потупив взгляд:

– Потому что считается, что он уже ее встретил и сам упустил шанс, предал. За это наказывают, и больно.

– А он ее встретил?

– Видел ее оболочку.

– Подробней?

– Поспорь со мной, и я покажу.

Так в ЭлфордХауз появилась новая леди Элфорд. Хотя, Брайн не сразу поверил, и думал, что она изменилась вследствие падения, но чем дольше наблюдал, тем четче понимал: это абсолютно другой человек, и она подходит его надменному брату. Она дополняет Михаэля, не дает спуску, выводит из себя и усмиряет взглядом. Она принадлежит ему, даже если они пока не делили постель.

Постель… Михаэль решил наверстать упущенное, и когда свечи были погашены, а слуги уснули, выскользнул из дома. Прохлада летней ночи, лестница, открытое окно, тепло ее тела…

Он жадно втянул воздух, заметив, что на Мэри ничего нет, даже старомодной сорочки, в которой выхаживала его прабабка. Обнаженная, открытая для его ласк, призывающая…

– Святые небеса! – прошептал он, склонившись над женщиной и проведя костяшками пальцев по ее лицу.