Мэрилайл Роджерс - Неразгаданные сердца

Рэндольфу такие сложности были невдомек, и он ответил попросту:

— Да вот за вами. Велено передать, чтоб не беспокоились: мы вас спасем.

— Надо же, как интересно, — сухо проронил Гален, однако Рэндольф не заметил его сарказма. — Впервые слышу, чтобы ради спасения одного в клетку бросали второго.

Тугодум Рэндольф только сейчас понял, что между ними возникло недоразумение, и зычно расхохотался:

— Ой, умора! Да мне только приказано вам рассказать, что умные люди надумали, а то ведь тут, в потемках, недолго и рассудком тронуться.

— И кто же эти умные люди? — Гален знал, что из его соратников поблизости остался один Уолтер, но вряд ли можно было ожидать от этого неопытного юнца какой-то военной хитрости; впрочем, появление Рэндольфа тоже оказалось полной неожиданностью. — Объясни толком, зачем ты объявился в этих краях? Ведь я отправил тебя в Уильд — там ты был в безопасности.

— В Уильде сидят бабы с ребятишками, — насупился Рэндольф. — А мужики все как один сюда двинулись.

Под покровом темноты Гален сжал кулаки. Он так и не смог добиться внятного ответа, но дело, видимо, обстояло еще хуже, чем он предполагал. Призывая себя к терпению, он сделал еще одну попытку:

— И все-таки: как ты узнал, что со мною приключилось? — Он решил задавать самые простые вопросы, причем не все сразу.

Рэндольф приподнялся и с готовностью объяснил:

— Барышня Амисия отправила вслед за Карлом этого… как его… Уолтера. От него-то мы и услыхали, что вы обвенчались с дочкой госпожи Сибиллы, а барон вас за это бросил в темницу.

— И вы, стало быть, поспешили мне на выручку? — Сперва Гален был раздосадован, что Амисия забила тревогу, но тут же напомнил себе, что она, в отличие от прочих женщин, нипочем не стала бы покорно сидеть сложа руки, когда ему грозит опасность. Наверно, отчасти за это он ее и полюбил. К тому же за прошедшие дни он воочию убедился: ничего не может быть хуже вынужденного бездействия и ожидания помощи от других. Нет, Амисия не заслуживает его упреков. Тогда получается, что он один во всем виноват. Он намеренно не открылся крестьянам из Брейстона и даже приказал Карлу на словах передать кузену Уиллу, чтобы тот ненароком не выдал его настоящего имени. И вот теперь деревенские жители, презрев опасность, бросились вызволять его из беды, не подозревая, что он уже обратился за помощью к другим.

— Каждый из вас рискует жизнью, — продолжил Гален вслух, — и это на моей совести. Ведь ваше участие, скорее всего, не понадобится. — Его голос выдавал глубокое раскаяние. — Вы даже не знаете, кто я такой. У меня есть могущественные друзья, которые не замедлят прийти на подмогу.

— Почему ж не знаем? — Даже в полной темноте было ясно, что на лице Рэндольфа появилось торжествующее выражение. — Вы — Гален Фиц-Уильям, наследник рода Таррентов. — Рэндольф с гордостью выпалил эти сведения: видно, ему стоило немалых трудов затвердить их наизусть. — Все мы про вас знаем. Вы нас выручили в трудную минуту; теперь наш черед ответить тем же. Только не опоздать бы.

У Галена потеплело на душе, когда он понял, что бедняки, решив выручить его из беды, не устрашились пойти против барона, но собственная беспомощность повергала его в отчаяние. Из-за него могли погибнуть люди, но счет уже шел на часы и минуты. Разве могли изможденные, замученные притеснениями крестьяне противостоять хорошо обученным и вооруженным воинам Гилфрея, пусть даже ряды которых сильно поредели? С трудом изображая присутствие духа, Гален задал еще один простой вопрос:

— В чем же заключается ваш план? Рассказывай, как тебе велели.

— План — лучше не придумаешь! — с воодушевлением начал Рэндольф, гордый возложенной на него миссией. — Это Уилли расстарался, а то бы всем нам каюк.

— Я не ослышался? Ты сказал «Уилли»? Мой двоюродный брат Уилл подсказал вам, что нужно делать? — Голос Галена дрогнул от радостного волнения. На своей земле Уилл превратил ватагу крестьян в непобедимый боевой отряд, наводящий ужас на врагов; если за дело взялся Уилл, то за жизнь крестьян из Брейстона можно было не опасаться.

Шагнув с узкого уступа под сумрачные своды пещеры, Амисия по привычке остановилась, чтобы глаза привыкли к темноте. Когда перед ней начали вырисовываться очертания предметов, одна из застывших теней вдруг превратилась в человека — незнакомого, но не чужого.

— Как я понимаю, вы — молодая жена моего кузена?

Голос принадлежал тому, кто был связан родственными узами с ее мужем, хотя Гален напрямую не упоминал об этом родстве. Незнакомец был одного роста с Галеном, так же черноволос и даже телосложением напоминал двоюродного брата, вот только глаза его не искрились зеленым блеском, а темнели бархатом ночи. Амисия чуть было не отпрянула назад с риском для жизни, как при первой встрече с Галеном на этом самом месте. Но прошедшие недели научили ее самообладанию.

Уолтер тоже выступил вперед, но Амисия даже не посмотрела в его сторону и только таким образом выдала свое мучительное напряжение. Между тем бархатные глаза неспешно изучали ее с головы до ног, от каштановых волос до кончиков башмаков. В затянувшемся молчании она стояла с гордо поднятой головой, чтобы показать себя достойной избранницей Галена.

— Везет же Галену! Счастье само идет ему в руки, теперь я в этом окончательно убедился. — Незнакомец сверкнул ослепительной улыбкой.

Амисия всю жизнь провела в стенах замка и не приобрела опыта светской беседы. Не придумав ничего лучшего, она сообщила:

— Я — леди Амисия из замка Дунгельд.

— Для меня большая честь познакомиться с леди Амисией из замка Дунгельд, — отозвался ее собеседник; его чопорный ответ сопровождался лукавой улыбкой. Не успела Амисия сообразить, что к чему, как он галантно взял ее руку и коснулся губами тыльной стороны ладони. — Ваш покорный слуга Уильям, безвестный рыцарь.

Уолтер залился смехом от такой сверхъестественной скромности, однако Амисия не растерялась.

— Ах вот оно что, — разочарованно протянула она, — а я-то подумала, будто вы — знаменитый Уилли из Уильда, чье имя у всех на устах. — Эта фраза вырвалась сама собой, но Амисия осталась довольна: пусть он видит, что жена Галена находчива и остра на язык — может быть, тогда ей будет дозволено принять участие в спасении мужа.

Уильям от души рассмеялся:

— Кое-кто зовет меня именно так. Но, сказать по правде, моя сила в том, что я дружен с простым народом и опираюсь на его поддержку. Я не командую армией, как иные родовитые лорды. — Ему все больше и больше нравилась его новая родственница: она не пыталась ему льстить и не боялась задеть неосторожным словом.

— Похоже, вы и без армии нагнали страху на полчища иноземцев, — ответила Амисия и решила, что теперь самое время перейти к делу. — А под силу ли вам вызволить из беды ни в чем не повинного человека, который томится в подземелье замка?