Кристи Келли - В вихре страсти

Эвис, Дженнет и Элизабет удалились из комнаты, чтобы составить график дежурств у постели больной и удостовериться в том, что Мэгги надлежащим образом заботится о детях. Как только дамы ушли, Энтони заключил сестру в объятия.

— Твоя мать сегодня вернется сюда?

— Нет, только завтра утром, если мы специально не пошлем за ней. Очевидно, ей лучше не встречаться с твоими светскими подругами.

— Верно, однако, она может захотеть проведать Викторию, — отозвалась Софи. — Леди Уайтли принимает в ее судьбе большое участие.

— Есть ли на свете что-нибудь, чего ты не знаешь? Софи печально опустила глаза:

— К сожалению, я очень многого не знаю.

Она подошла к столику и принялась складывать мешочки с травами.

— Полагаю, мы сможем сказать, что она просто заботливая соседка, — предложил он.

— Энтони, Элизабет неизбежно ее узнает.

— Да, но посвящать их в излишние подробности совершенно не обязательно, — заметил он.

— Настанет день, когда все это выплывет наружу.

— Настанет день, когда твоя тайна тоже перестанет быть тайной.

Софи со вздохом кивнула:

— Я знаю.

Софи спустилась вниз и обнаружила подруг в кабинете Виктории. Они обсуждали график посещений, но, завидев Софи, немедленно приступили к расспросам.

— Как все это случилось с Софи? — спросила Эвис.

— Почему Сомертон в ее спальне… один?! — воскликнула Элизабет.

— Виктория помогла Сомертону исполнить небольшое поручение, а потом ее похитили. Поиски отняли слишком много времени. Когда он приехал, ее уже высекли. — Софи опустила глаза. — Мы не знаем, что еще успели с ней сделать.

— О нет! — прошептала Дженнет.

— Сомертон сразу убил одного из преступников, но другой выстрелил в него. Виктория застрелила этого второго.

— Тогда кто же выстрелил в нее? — поинтересовалась Эвис.

Софи не знала, можно ли сейчас рассказывать про леди Фарли, и решила уклониться от прямого ответа.

— Там была еще женщина, она выстрелила в Викторию. Сомертон привез Викторию сюда. Он и леди Уайтли ухаживали за ней.

— Леди Уайтли? — повторила Элизабет. — Она же хозяйка борделя, который находится в соседнем доме!

— Да. Но она очень сердечная женщина. Вы должны обращаться с ней уважительно.

Они неохотно кивнули.

— Но он не должен оставаться с Викторией. На ней вообще ничего не надето, — сказала Элизабет. — Она придет в ужас, когда очнется.

Софи посмотрела на подругу:

— Нет. Он уже видел ее обнаженной.

Три дамы как по команде всплеснули руками и прижали ладони к губам.

Эвис пришла в себя первой.

— Виктория — с мужчиной?

— Разве с вами ничего подобного не случалось? — многозначительно произнесла Софи.

— Ну да, — пробормотала Дженнет. — Но она всегда была самой рассудительной. И убеждала нас в том, что грешно быть с мужчиной до свадьбы.

— Вас это не остановило, не так ли? Подруги хихикнули и покачали головами.

— Виктория и Сомертон, — с усмешкой прошептала Элизабет. — Вы думаете, он ее любит?

— Ты что, не видела, какой у него свирепый вид? — отозвалась Эвис. — Так выглядит полюбивший распутник.

Энтони сходил с ума от бессилия и отчаяния. Виктории становилось все хуже и хуже. На четвертые сутки жар усилился. Она бредила. Энтони прислушивался к ее бессвязным отрывочным словам. Он понимал далеко не все. Однако, похоже, миссис Перкинс отличалась крутым нравом, особенно когда Виктория возвращалась домой с пустыми руками.

Он различил имя своей матери, и у него потеплело на сердце. По крайней мере, у нее Виктория жила в тепле и не голодала.

В комнате появилась Софи и, взглянув на Викторию, прикусила губу:

— Ей не стало лучше?

— Нет, — отчужденно ответил он. Сестра обещала ему, что лечение поможет. Но за последние дни Виктории нисколько не полегчало, к тому же она практически ничего не ела.

— Она пила бульон?

— Мэгги пыталась накормить ее. — Он на мгновение закрыл глаза. — Софи, она и раньше была слишком худой, а теперь…

— Она наберет вес, когда выздоровеет. — Софи не дала ему произнести те слова, которые готовы были сорваться с его языка. — Энтони, даже не думай об этом. Она выживет.

Боже, только бы сестра оказалась права!

— Ты не возражаешь, если я отлучусь на несколько минут? Мне нужно почитать травник — может быть, найду еще какое-нибудь средство. Я буду рядом, просто спущусь вниз.

— Иди, — неохотно согласился он.

Когда детей укладывали спать, в доме воцарялась зловещая тишина, поэтому Энтони просил Софи оставаться здесь на ночь.

Софи вышла из комнаты, а Виктория снова начала бредить. На сей раз, он услышал свое имя.

— Сомертон, — прошептала она, — больше тайн, больше лжи.

— Тсс, Виктория. — Энтони наклонился к ней и сменил влажную салфетку у нее на лбу.

— Я не должна его любить, — пробормотала она. — Это неправильно.

Глаза Энтони наполнились слезами.

— Нет, Виктория, это правильно.

— Я плохая. Лгунья. Воровка.

— Для меня это не имеет никакого значения. — Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал. Раз, другой… Ее ладонь была еще горячее, чем прежде. Энтони потрогал лоб Виктории и вздрогнул. — Софи! — крикнул он.

Она быстро взбежала наверх:

— Что случилось?

— Жар усилился.

— Лед, — пробормотала Софи. — Нужно обложить ее льдом.

Софи уже говорила, что, возможно, придется прибегнуть к такому средству. Но никто не знал, принесет ли пользу столь радикальный метод. Поэтому до сих пор Энтони не желал рисковать.

— Мэгги, — громко позвал он.

— Да, милорд.

— Иди к леди Уайтли и скажи ей, что нам нужен весь лед, какой у нее есть.

Мэгги побледнела:

— Да, милорд.

— Я принесу простыни. — Софи замялась: — Энтони, я не уверена, подействует ли это.

— Я понимаю. Неси простыни.

Виктория заметалась в постели и снова начала бредить. Энтони стоял у кровати и смотрел на девушку, которую любил больше всего на свете.

— Ты не умрешь! — приказал он. Она тихо застонала.

— Виктория, ты слышишь меня? Ты не умрешь. — Он крепко стиснул ее горячую ладонь и прошептал: — Я просто не вынесу этого.

Через несколько минут в комнату вернулась Софи, а потом пришла Мэгги и привела с собой леди Уайтли. Софи накрыла Викторию простыней и обложила колотым льдом.

— Сколько нужно ждать? — спросил Энтони у сестры.

— Пять — десять минут.

Софи принялась шагать из угла в угол. Энтони каждую минуту прикладывал ладонь ко лбу Виктории в надежде, что лихорадка пойдет на убыль. Через десять минут они убрали простыню со льдом. Виктория вся дрожала и тихо стонала.

— Я не могу сказать, помогло ли это, — призналась Софи. У нее тряслись руки, глаза блестели от слез. — Я испробовала все известные мне способы лечения. Простите.