Дон Мактавиш - Запретный огонь

В округе не было ни одной розы, но Кинг явственно почувствовал аромат розового масла. Пах его напрягся, но это было не просто возбуждение, от которого кровь быстрее побежала в жилах. Волна адреналина почти парализовала его. Кинг тряхнул головой, отгоняя видение. Оно не имеет никакого права на существование и не может лезть в его просчитанные планы на будущее. Возможно, следует навестить Хейзл. Давно он не удовлетворял свою жажду. Может быть, дело в этом. Но не образы Хейзл или других подруг из его прошлого вызвали возбуждение. Это пугало его, он выругался так, как не ругался со дней службы во флоте, и галопом погнал жеребца к дому.

Ларк надела к обеду нежно-голубое шелковое платье Вырез был ниже, чем она считала пристойным, но это было ее личное мнение. С точки зрения моды платье безупречно. У нее не было украшений, чтобы прикрыть вызывающее декольте, и Агнес предложила сделать из кусочка ленты бархотку, но Ларк отклонила эту идею. Это была бы убогая замена того, чего ей недоставало.

В гостиной перед обедом собрались Грейшир, графиня и Леандр Маркем, управляющий графа, привлекательный светловолосый мужчина лет тридцати с небольшим, со смеющимися карими глазами и приятными манерами. Если бы не угрюмый вид графа, Ларк чувствовала бы себя непринужденно. Когда пригласили к обеду, Грейшир повел к столу мать, а Леандр Маркем подал руку Ларк.

Лакеи в темно-синих с золотом ливреях начали представлять графине выставленные на буфете блюда: суп-жюльен, пирожки с омарами, утку по-руански и бараньи котлеты. Ларк знала, что ее внимательно изучают, она этого ожидала. Но пристальный взгляд единственного глаза графа сосредоточился исключительно на ней, грозя ее самообладанию. Почему он так смотрит? И почему эта загадочная повязка на глазу делает его таким соблазнительным… и чувственным?

— Ну, Ли, каковы наши дела? — спросил граф, так резко нарушив тишину, что Ларк вздрогнула, несмотря на свою собранность. — Мы еще крутимся или благодаря филантропическим… предприятиям матушки едва держимся на плаву?

— Бэзил! — вскипела графиня, так стукнув тростью в пол, что эхо прокатилось по длинному прямоугольному залу. Ларк заметила, что к креслу прикреплена скобка, и вставленная в нее трость всегда была у графини под рукой. — Наши финансовые дела вряд ли подходящая тема для дискуссии за обедом.

— У тебя нет никакого чувства юмора, мама, — парировал Грейшир.

— Не вижу в твоем ребяческом поведении ничего смешного. Вы можете обсудить с Леандром состояние дел в соответствующее время в надлежащем месте.

— Когда, мама? — не унимался Грейшир. — Ты мне на следующую неделю такой план составила, что у меня едва времени хватит в туалет зайти.

— Довольно! — прикрикнула графиня, подкрепив приказ очередным ударом трости. — В свои тридцать три ты еще не стар, и тебя можно выставить из-за стола. О чем ты думаешь? И это перед леди Ларк!

— Покорнейше прошу простить, леди Ларк, — рассыпался в извинениях Кинг. — Это все вино, поверьте. Я выпил его слишком много или слишком мало. Оставим решать это матушке.

— Мы после обеда выпьем бренди в кабинете, а не в библиотеке, и я введу тебя в курс дела, — предложил ему Леандр. — Мои планы столь же обширны. Боюсь, пару предстоящих недель мы будем походить на два судна, разминувшихся в проливе.

Его голос оказался целебным бальзамом, самый тон его успокаивал, и Ларк была глубоко благодарна за это управляющему. Каковы бы ни были, проблемы графа, казалось, они как-то связаны с Ларк, и она не могла понять почему. Повисла мертвая тишина. Графиня, отставив трость, взяла в унизанные кольцами руки нож и вилку и занялась омаром.

Ларк поверх бокала рассматривала пожилую даму. Сверкая аметистами и бриллиантами, в сиреневом платье, леди Грейшир выглядела царственно. На безупречно причесанной голове искрилась бриллиантовая диадема. Пару раз глаза их встретились, и хотя Ларк смутилась, что ее застигли за подглядыванием, по взгляду графини поняла, что это ей ничем не грозит. В глазах хозяйки Грейшир-Мэнора сквозило глубокое удовлетворение. Что задумала эта женщина?

Беседа стала менее острой. Лакеи начали подавать сладкие вина и десерт: вишневый компот, пирожные с заварным кремом и яблоками, пропитанный ромом бисквит с фруктами и миндальным кремом.

— Как вы находите побережье, миледи? — поинтересовался Леандр, выбрав яблочное пирожное, посыпанное ванильным сахаром. — Насколько я понимаю, вы прежде здесь не бывали?

— Я мало видела, чтобы судить, мистер Маркем, — ответила Ларк.

— Пожалуйста, называйте меня Ли, — весело поправил управляющий. — Наши с Кингом отцы были… товарищами по плаванию, а мы с Кингом верные друзья с детских лет. Нас даже в школу вместе отправили. Эта дружба и способности к математике и дали мне это роскошное положение.

— Ли, — уступила Ларк, скромно улыбаясь.

— Это привело нас к теме, которую надо обсудить, — провозгласила графиня, выбрав бисквит. — Бэзил, я предпочитаю, чтобы между тобой и Ларк не было излишней формальности. Я желаю, чтобы вы обращались друг к другу по имени. Леандр проявил инициативу. Так что, будь любезен, скажи Ларк, какое имя ты предпочитаешь.

— Она может называть меня, как пожелает, — пожал плечами Грейшир, наполняя хрустальный бокал сладким вином. — В ближайшее время меня не будет поблизости, а когда я женюсь, мы будем очень редко видеться.

— Это почему? — поинтересовалась графиня, не донеся ложку до рта.

— Потому что вы с Ларк переедете в другой дом, который является вдовьей долей наследства, — объявил Кинг.

Даже добродушный Леандр был озадачен. Все, кроме Грейшира, уставились на графиню. Вспыхнув, она дрожащими от гнева руками схватила салфетку. На мгновение Ларк показалось, что графиня швырнет ее на пол.

— Должно быть, ты с ума сошел, — сдержавшись, заключила леди Изобел, снова взявшись за ложку.

— Может быть только одна графиня Грейшир. — напомнил граф. — Ты прекрасно знаешь об этом, мама. Когда я женюсь, моя жена станет графиней. А ты будешь вдовствующей графиней, оставишь роль хозяйки Грейшир-Мэнора и удалишься в другой дом. Он весьма удобный и достаточно близко расположен, чтобы ты время от времени навещала нас, не в вмешиваясь в то, как управляет хозяйством моя жена.

— Как ты смеешь выдворять собственную мать? Как ты смеешь, я тебя спрашиваю?! — пронзительно закричала графиня. Вскочив на ноги, она схватила трость, швырнув на стол салфетку. Брызги крема полетели в разные стороны.

Ларк удивлялась, что этого не случилось раньше.

— А что произошло с бабушкой, когда ты вышла замуж за отца, мама? — поинтересовался граф.

— Это другое дело. Твоя бабушка была гораздо старше, чем я теперь, и впала в детство, она с радостью оставила роль хозяйки дома и удалилась.