Розмари Роджерс - Связанные любовью

— Оставайся здесь и предупреди меня, если кто-то будет идти, — строго наказала Софья.

— Ох, не надо бы вам туда ходить.

Софья с трудом удержалась от истеричного смешка.

Предупреждение явно запоздало.

— Полностью с тобой согласна, но ничего другого мне не остается.

Девушка вздохнула:

— Наверное.

— Я постараюсь возвратиться быстрее. Стой здесь. Вытерев о юбку потные ладони, Софья толкнула дверь и переступила порог.

О том, что здесь живет мужчина, говорило все. Темная, массивная мебель крепкого английского дуба, обивка из светло-охряного атласа, зеленые бархатные портьеры. На стенах потрясающая коллекция картин Ван Дайка. У высокого окна застекленный книжный шкаф с бесценными первыми изданиями английской классики.

Ноздри затрепетали, уловив запах Стефана, напомнивший о его нежных пальцах, требовательных губах. Софья качнула головой, отгоняя неуместные мысли, и шагнула к письменному столу, заваленному сельскохозяйственными справочниками и толстенными бухгалтерскими книгами в кожаных переплетах.

Предаваться сладким воспоминаниям о Стефане, заново переживать мгновения наслаждения, воскрешать разбуженные им чувства — этого ей хватит на долгие годы. Но сейчас не время предаваться фантазиям.

Она решительно выдвинула верхний ящик и схватила связку ключей, которую заметила еще в прошлый раз. Один из них должен подойти к потайному сейфу в спальне герцогини.

Задвинув ящик, Софья вышла из комнаты.

— Оставайся здесь и наблюдай за лестницей, — шепнула она на ухо служанке и, не дав той возможности протестовать, подобрала юбку и бросилась по коридору к спальне герцогини.

Руки дрожали. Тишину нарушало только металлическое звяканье ключей и ее собственное прерывистое дыхание. Софья перебрала, наверное, дюжину ключей, прежде чем услышала отчетливый щелчок. Сердце подпрыгнуло, и она потянула за ручку.

Сначала Софья увидела только покрытый пылью дневник. Она облизнула губы и осторожно отложила в сто рону и его, и украшенную мелким жемчугом шкатулку с раскрашенными миниатюрами симпатичных молодых людей. Под миниатюрами лежала перевязанная розовой ленточкой стопка писем, при виде которых у нее перехватило дыхание.

Схватив стопку, Софья вытащило одно письмо, поднесла к окну и облегченно выдохнула, узнав на конверте почерк матери.

Боже, у нее получилось!

С плеч как будто свалилась тяжкая ноша. Мать будет спасена, а если она поторопится, то спасет и Стефана. Вот если бы только… Софья тряхнула головой, вернула шкатулку на место, опустила крышку и повернула ключ.

Она уже закончила сворачивать ковер и расставляла по местам сдвинутую мебель, когда дверь бесшумно приоткрылась и служанка просунула в комнату голову:

— Поспешите, госпожа. Я только что слышала, как одна горничная сказала другой, что герцог вернулся.

— Я закончила.

Она еще раз бегло оглядела спальню — вроде бы все в порядке, — схватила связку, сунула письма в складки юбки и выскочила в коридор.

Голос герцога эхом гремел на лестнице, когда Софья юркнула в свою комнату, захлопнула дверь и толкнула задвижку.

Все.

Теперь оставалось только спланировать побег.

— Нашли что искали? — нервным шепотом спросила служанка.

Софья открыла шкатулку с украшениями, положила письма под янтарное и жемчужное ожерелья и заперла ее на ключ. Взломать шкатулку не составило бы труда, но она и не собиралась держать их там долго.

— Кажется, нашла.

— Отдадите их тому человеку?

— Разумеется, нет.

— Но… Софья схватила служанку за руки и посмотрела ей в глаза.

— Пока я буду в столовой, тебе нужно собрать все наши вещи и проверить, нет ли поблизости чужих. Потом отправишься в Хиллсайд и заберешь мою карету.

На лице служанки появилось хорошо знакомое ее хозяйке упрямое выражение.

— Я вас не оставлю.

— Это ненадолго. — Софья закусила губу, придумывая подходящий предлог. — Скажешь слугам лорда Саммервиля, что я получила известие из России, что княгиня заболела, и мне необходимо срочно вернуться на родину. Надеюсь, они поверят тебе и не станут удивляться нашему внезапному отъезду.

— Не понимаю.

— Когда выедешь из Хиллсайда, скажешь Петру, чтобы отвел карету к деревьям за озером. Нужно, чтобы ее не было видно с дороги.

Служанка все еще хмурилась.

— А что же вы?

Софья постаралась придать себе уверенность, которой вовсе не чувствовала. Может быть, если притвориться, что придуманный наспех план удастся выполнить, то она и сама в него поверит.

— Я должна присутствовать на обеде, а потом подожду, пока все лягут. — Софья вздохнула, уже сожалея, что недостаток смелости помешал сбежать сразу же, не дожидаясь темноты. — Нужно, чтобы моего отсутствия никто не хватился до утра. Чем больше времени будет в нашем распоряжении, тем лучше.

Девушка недоверчиво уставилась на госпожу.

— Вы что же, хотите, чтобы мы уже сегодня отправились домой?

— Пойми, ничего другого мне не остается. Если я уеду, мои враги последуют за мной и оставят в покое герцога.

Служанка неодобрительно поджала губы.

— А вот меня больше волнует безопасность ваша, чем герцога. Что, если тот человек следит за домом?

Софья поежилась. От одной лишь мысли о возможной встрече с полоумным соотечественником на ночной дороге ей стало не по себе.

— Конечно следит. Поэтому я и не могу ждать до утра.

Надеюсь только, что нас скроет тьма.

Служанка покачала головой:

— Мне это не нравится.

— Мне тоже. Но я должна вернуть… — Она прикусила язык. Надо же, чуть не проговорилась. Нужно быть осторожней, иначе ей не обмануть ни герцога, ни врагов. — Должна вернуть пакет матери, пока он не попал в руки изменников. — Перед глазами снова встала ухмыляющаяся физиономия незнакомца с ножом. — Или кого похуже.

Служанка обреченно вздохнула и направилась к двери.

— Ладно, сделаю.

— Постой.

— Да?

— Предупреди Петра, что ждать, возможно, придется долго. Я не могу рисковать.

— А ваши вещи?

Софья пожала плечами:

— Возьму самое необходимое. Что смогу. Прочее оставлю. Думаю, герцогу доставит большое удовольствие бросить все в огонь.

После обеда герцог, как обычно, отправился в кабинет с намерением просмотреть квартальные отчеты перед назначенной на утро встречей с секретарем. Тесноватая, уютная комната всегда была для него местом покоя и отдохновения. Здесь никто не мешал потягивать бренди и предаваться приятным воспоминаниям. Как сидел на колене у отца, слушая наставления старого герцога. Как стоял, бывало, у окна, оглядывая уходящие вдаль земли, зная, что рано или поздно ответственность за них ляжет на него.

Но сегодня мысли Стефана занимали не воспоминания о далеком прошлом и даже не последние сельскохозяйственные руководства, пришедшие в поместье с утренней почтой.