Джун Зингер - Дебютантки

— Мейв любит Эли.

— Любит Эли?

— Да, — засмеялась Мейв. — Мейв любит Эли.

«Я пока не могу наказать твоего отца за то, что он сделал с нами, Эли, любовь моя, но я до него доберусь!»

Вернувшись в комнату для гостей, мисс Уиттакер услышала, как Мейв поет Эли. Она пела песни, которые никогда раньше не вспоминала. Где она их узнала? Кто их пел ей? Ведь у Мейв никогда не было матери.

— Эли пора обедать.

— Не могла бы я остаться вместе с ней?

— Я уверена, что вы не захотите помешать нормально пообедать другим детям, мисс О'Коннор, — вежливо ответила мисс Уиттакер.

Мейв хотелось настоять на своем, пустить в ход авторитет патронессы данного учреждения, но она взяла себя в руки. Эли увела молодая воспитательница.

— Я еще приду навестить Эли, — сказала Мейв и добавила: — Теперь, когда я живу в Нью-Йорке, я буду сюда часто приходить. Вы должны понять, что этого хотела моя тетка. Я весьма заинтересована в хорошей работе вашего дома. — Мейв улыбнулась женщине, которой явно не слишком понравилось то, что она сказала. — Я смогу вам во многом помочь, мисс Уиттакер. Вот увидите, — добавила Мейв радостно.

— Я не знала, что вы теперь живете в Нью-Йорке.

— Да, я, видимо, буду здесь завтра. У меня есть подарки для Эли, я забыла их сегодня принести, а также подарки для всех детей.

Мейв уже выходила, когда ее окликнула мисс Уиттакер.

— Вы забыли свой жемчуг, мисс О'Коннор. Я уверена, вы не собирались оставлять его Эли.

— О, я хочу, чтобы вы отдали это ей. Я подарила жемчуг Эли. — Она увидела недоуменное выражение на лице мисс Уиттакер. — Это не настоящий жемчуг. Я купила его в дешевой лавочке!

Крисси широко открыла дверь.

— О, Мейв, почему ты не предупредила, что приедешь? — Тут она обратила внимание на растрепанный вид подруги. — Я все поняла. Ты прилетела на метле!

— Спасибо. Ты не предложишь мне выпить?

— Конечно! Тебе это просто необходимо.

Крисси подошла к бару и достала бутылку, бокалы и лед.

— Что тебе приготовить? Скажи. Я могу смешать все что угодно. Не зря меня называют барменша Марлоу!

— Как насчет стаканчика белладонны?

— Так все плохо? — спросила Крисси, наливая джин в высокий хрустальный бокал.

— Не знаю, я пока еще не уверена. Сейчас я не могу прийти в себя от эмоций. Я себя чувствую так, будто я мчусь по скоростной трассе и не уверена, что мне нравится эта скорость.

Крисси протянула ей коктейль и зажгла сигарету, затем легла на диван с белыми пухлыми подушками.

— Дорогая, расскажи все своей Крисси.

— Крисси, у тебя нет свободной комнаты для меня?

Крисси захлопала в ладоши:

— Ты спрашиваешь, нет ли у меня лишней комнаты? Свободной комнаты? У меня их восемь!

— Но тебе же нужно работать? Я не буду тебе мешать?

— Комната здесь. — Крисси показала ее. — Это моя студия. Остается семь комнат. Минус спальня — остается шесть. Кухня, столовая и гостиная. Остается — три. У тебя будет комната, чтобы спать, и комната, чтобы работать, если ты собираешься работать. И все равно остается еще одна комната. Как ты считаешь, что мы будем делать в этой комнате? Я знаю — там мы будем трахаться. Если вдруг приведем домой каких-нибудь заблудших серых котов!

— Крисси! — Мейв расцеловала ее. — Спасибо Богу за то, что ты у меня есть! Я просто не знаю, что бы делала сегодня, мне некуда было пойти переночевать, после того как…

— Послушай, Мейв. Я не Сара и не буду приставать, чтобы ты мне рассказала, что с тобой случилось. Но если ты расскажешь, я тебя с удовольствием послушаю.

— Крисси, я видела сегодня мою девочку!

Крисси заплакала даже раньше своей подруги.

Когда у Пэдрейка было хорошее настроение, Саре не хотелось его портить, спрашивая, когда они покинут этот остров. Может, она спросит об этом как-нибудь, когда он будет добрым и выпьет всего один или два стаканчика. Если она будет осторожной и выберет подходящее время, хрупкий промежуток между вторым и третьим стаканчиками, только тогда можно задать ему подобный вопрос.

Они провели здесь, вероятно, больше двух месяцев — Сара совершенно потеряла счет времени — был конец июня… июль… август… сентябрь. Да, прошло почти три месяца. Ее восхищение отдаленностью острова рассеялось через две недели. Самое большее, через три недели пребывания на нем. Здесь нечем было заняться, оставалось только пить и любить друг друга. — Сара поняла, что ей в жизни нужно больше, чем просто трахаться, и она никогда особенно не увлекалась выпивкой. Иногда, когда Пэдрейк был особенно мил, он читал ей нараспев, рассказывал неизвестные ей ранее истории, все было просто прекрасно. Он водил Сару в деревни, расположенные на острове, показывал, как местные жители выращивают картофель в расщелинах скал.

— Вся земля, имеющаяся на острове, привезена с материка и смешана с песком и водорослями.

Пэдрейк показал Саре древнее каменное строение, называемое «клочан». Он водил ее посмотреть Тичлах-Айн возле деревни. Киллини, остатки монастырского поселения, относящегося к шестому столетию. Они осмотрели церковь, основанную святым Бриканом в девятом веке, и Тимполл Бинейн, самую маленькую церковь в мире.

— Как интересно! — искренне говорила Сара, хотя ее ноги, не привыкшие ходить пешком, сильно болели.

Сара только раз сходила в древний форт, который занимал вершину трехсотфутовой скалы. Пэдрейк помог ей взобраться на самый верх, через внешние стены, окружавшие форт и служившие для защиты от врага. Они были сложены из острых осколков скал шириной в тридцать футов, поднимавшихся на четыре фута вверх.

Пэдрейк рассказал Саре, что здесь погибло много воинов, они разбились, упав на острые скалы. Сара задрожала.

— Из-за этого сюда ездит мало туристов, — заметил Пэдрейк мрачно.

— Туристов?

— Были разговоры, чтобы начать регулярные рейсы на остров небольшого пароходика, но дальше разговоров дело не идет…

И это неудивительно, подумала Сара. Кто в здравом уме захочет приехать сюда в это Богом забытое, мрачное место?

Потом они прошли за каменную стену и еще за одну шириной в двадцать футов и достаточно высокую и вошли во внутренний двор, а затем и в дом. В одном углу стояли стул и стол, а на нем пишущая машинка. Кругом были разбросаны бумаги. На полу лежали книги и стояло много бутылок, некоторые из них были пусты, в других ещё оставалось содержимое. «Значит, вот где он скрывается, когда уходит от меня!» Сара направилась в угол, она хотела посмотреть, над чем он работает, но Пэдрейк не пустил ее туда.

— Тебе не стоит подходить к стенам. Вдоль стен и особенно по углам прячутся разные насекомые, жуки и пауки, большие красные, страшные черные, желтые скользкие и пурпурные ядовитые. Некоторые из них очень красивые. Настолько красивые, что часто задаешь себе вопрос: почему они остаются насекомыми, а человек правит миром?!