Лана Паркхилл - Четырехлистный клевер

– Ладно, рыцарь в доспехах тебе не нужен. А как насчет развлечений?

Сузан недоуменно моргнула, думая, что ослышалась.

– Что?…

– Я посмотрел, как ты тут живешь. Я бы на твоем месте помер со скуки.

– Это мое личное… – Начала было Сузан, горделиво вздернув подбородок, но Ричард перебил ее:

– Никакого интересного общества. Некуда сходить, негде показаться в новом платье. Помнишь, когда были вместе, мы много ходили – в театры, на танцы, в рестораны…

На этот раз он попал точнехонько в цель. Сузан обожала светскую жизнь, любила, что называется, и людей посмотреть, и себя показать. Что сравнится с удовольствием появиться на публике при полном параде с прекрасным макияжем!… А Ричард все продолжал негромко и вкрадчиво, как демон-искуситель:

– У меня через несколько дней премьера пьесы. Мне ее заказали по мотивам моей «Птицы-пересмешника», если помнишь. Будет роскошная презентация… И конечно же я могу появиться не один.

– Не сомневаюсь! – Сузан постаралась вложить в слова все презрение, какое могла.

– Вот я и хотел пригласить тебя в Дублин на несколько дней, может, на неделю… Вместе с Джинни конечно.

– Нет!

Если что-нибудь и могло окончательно отвратить Сузан от предложения, так это имя Джинни, поспешно упомянутое в конце.

– Черт возьми, Сью, почему нет? Что не так?

Не так было все. Ехать с Ричардом в Дублин означало останавливаться в его квартире, жить с ним под одной крышей несколько дней… И ночей. А Сузан хорошо знала, чего он ожидает от этих ночей.

– Мне… мне нечего надеть.

В отчаянии она назвала первую попавшуюся причину, надеясь, что это сойдет за правду. Ричард в ответ расхохотался.

– Ох, Сью, если это единственное, что тебе мешает… Да куплю я тебе платье! Хоть тысячу этих дурацких платьев, все, что захочешь, если ты только согласишься.

– Я не хочу от тебя никаких платьев! Я от тебя вообще ничего не хочу! Я…

– Сью, дорогая, доброе утро! – Чей-то голос внезапно вклинился в разговор. – Это ведь все еще утро, не так ли? А это, если не ошибаюсь, мистер Райвен. Мы с вами говорили по телефону, но лично еще не встречались. Я Дэвид О'Коннел, или просто Дейви.

Сузан все еще пыталась собраться с мыслями, а Ричард как ни в чем не бывало уже обменивался рукопожатиями с высоким седым мужчиной в зеленой рабочей куртке.

– Очень приятно познакомиться. Сью рассказывала, что вы супруг ее бабушки.

– Да, так оно и есть, и через месяц нашему союзу исполнится год, – гордо подтвердил дядя Дейви.

– Насколько я знаю, вы планируете второе свадебное путешествие.

– Мы собрались на Кипр. В сентябре особо не попутешествуешь, так что мы заранее отпразднуем. Улетаем завтра, а вернемся недели через две. Я хотел отдохнуть подольше, но Пат об этом и слышать не хочет. Решили не пропускать еще один семейный праздник.

Сузан внезапно осознала, что разговор приближается к очень опасной теме. Дядя Дейви, сам того не зная, мог совершить непоправимую ошибку. По коже молодой женщины побежали мурашки. Она перебила дядю с деланным смешком, не успев понять, насколько неестественно это выглядит:

– Дядя Дейви, не надо! Я хочу сказать, что мистеру Райвену это совершенно неинтересно.

Но сам мистер Райвен, по-видимому, считал иначе. Тон Сузан был слишком странный, и проницательный Ричард не мог не обратить на это внимания. Его серые глаза сверкнули, как у хищника, который не упустит добычи.

– Нет, почему же, мистер О'Коннел…

– Дядя Дейви…

– Да полно тебе, Сью! Как дорогой гость мистер Райвен, конечно, получит приглашение на день рождения нашей юной леди!

Это невинное высказывание было подобно обрушившемуся на голову Сузан горному обвалу. Самое странное, что дядя Дейви продолжал упорно не замечать, как побледнели его собеседники.

– Юная леди?

Глаза Ричарда сузились, приобретая оттенок стали. Взгляд был прикован к неестественно белому лицу Сузан. Он словно рассматривал ее как особенно противного червяка в микроскоп.

– Но твой день рождения зимой, не так ли?

Сузан показалось, что она слышит, как у него в голове поворачиваются колесики некоего сложного механизма, подсчитывающего, сколько месяцев прошло со времени их расставания.

– Да это не день рождения Сью! – добродушно рассмеялся дядя Дейви, тем самым вгоняя последний гвоздь в крышку ее гроба. – Наша маленькая леди – это Джинни, и ей в сентябре исполняется годик. Первый день рождения, это вам не шутка!

– Нет, дядя Дейви!…

Но было уже поздно.

– Джинни… – Медленно и задумчиво произнес Ричард немудреное имя. – Значит, ей одиннадцать месяцев, а вовсе не девять.

Одиннадцать месяцев – это означало, что отцом малышки не мог быть Оуэн. Джинни не имела к нему никакого отношения… Зато имела отношение к причине бегства Сузан.

«Да, – сказала она тогда. – Есть кто-то очень, очень важный для меня. Я не могу без него жить».

А он-то, как последний дурак, решил, что речь идет о любовнике! В то время как Сузан имела в виду ребенка – этого прекрасного, восхитительного ребенка… Его ребенка. Ребенка, о котором он даже и мечтать раньше не мог. У него уже год была дочь, а он и не подозревал о ее существовании.

Лицо его стало белее мела, глаза метали молнии.

– Ричард… – Голос Сузан звучал будто издалека.

– Ты обманула меня…

Проклятье! Тот самый предохранитель, который так хорошо помогал ему в прошлом справляться с эмоциями, кажется, перегорел. Ричард более не мог держать себя в руках. Внутри у него все клокотало.

Джинни – его ребенок! И Сузан об этом знала еще восемнадцать месяцев назад. Все знала, но предпочла обмануть…

– Ты лгала мне! – Из горла Ричарда вырвалось что-то вроде рыка раненого льва. Всю жизнь он считал ложь самым грязным предательством. – Я думал, Оуэн – отец моего ребенка!

– Ричард, пожалуйста…

Но тут крик отца разбудил маленькую Джинни. Вздрогнув, она открыла сонные зеленые глазки, чуть качнула темноволосой головкой.

Это были его глаза. Зеленые, как у матери, но взгляд… Его взгляд и его цвет волос. Как же он не догадался? Он должен был сразу все понять!…

Ясный взор полусонной малышки стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Ричард развернулся и без единого слова бросился прочь, поняв, что иначе совершит что-нибудь непоправимое. За спиной звенел зов Сузан, но Ричард даже не обернулся. Он не мог сейчас ее видеть, да вообще никого из людей… Но в особенности ее, мать его ребенка.

Вскоре Сузан перестала звать, просто стояла и смотрела ему вслед. В сердце ее сошло холодное отчаяние. Да, именно так она представляла реакцию Ричарда на правду о рождении Джинни. Конечно, он повернулся к ним спиной и ушел. Не сказал ни ей, ни ребенку ни единого слова, не помедлил ни одной минуты. Что же, подобная картина уже не раз рисовалась в воображении Сузан. Только на сей раз беда оказалась реальностью, и ее уже никогда не удастся забыть.