Розалинда Лейкер - Серебряное прикосновение

Когда все начали усаживаться к столу и разливать чай, Уильям взял чашку и поставил ее перед Сарой. Она упорно избегала его взгляда, сразу опускала глаза или отворачивалась.

— Проваливай, — яростно зашипела Сара, когда Уильям сел на свободный стул рядом с ней.

— Твои дядя с тетушкой разговаривают на другом конце комнаты. Да перестань ты злиться. Я не мог прийти. Меня наказали, запретили выходить. Я тут все написал. Держи. — Уильям быстро вложил сложенный вчетверо лист бумаги в ее сумочку.

Потом он встал, уступив кому-то место, и за весь вечер больше ни разу к ней не подходил, на всякий случай держался на расстоянии. Сара почувствовала такое облегчение от того, что все уладилось и они снова вместе, и он все так же любит ее, что чашка запрыгала в ее руке, позвякивая днищем о блюдечко. Она залпом выпила горячий чай, чтобы унять нервную дрожь. Уж себе-то она могла признаться в том, что безумно любила Уильяма. Казалось, что любовь, которая все эти годы вытравливалась из нее, любовь, которую исхитрилась она сохранить, даже стоя на краю могилы, вдруг вспыхнула бушующим лесным пожаром и выплеснулась на Уильяма, без которого Сара уже не представляла своей жизни. Вечная настороженность и злобные нападки опекунов закрепостили ее, посеяли в душе девушки недоверчивость, которая нет-нет да и выскакивала недобрым словом. И Сара ничего не могла с этим поделать. По той же самой причине не говорила она Уильяму того, что он так хотел от нее услышать. Язык не поворачивался. Казалось, что-то в ней словно предупреждает: скажи она, как любит Уильяма, и он исчезнет, как сон, как исчезло все то, что она любила в далеком детстве.

Она ждала его каждую субботу, а он не шел, целый месяц не шел… Наступала ночь, а Сара все стояла одна-одинешенька у калитки… Казалось, ее бедное сердечко не выдержит и от горя зальется кровавыми слезами. Сара бросалась на колени и, заламывая руки, раскачивалась взад-вперед как помешанная. Она думала, что он специально не приходит, чтобы наказать ее. Эти мысли лишь подливали масла в огонь, еще больше терзая ее и без того истерзанную душу. Не раз у нее возникало сомнение, а вернется ли к ней Уильям когда-нибудь? Но Сара настойчиво отгоняла эту мысль. Уильям прочно вошел в ее жизнь, стал частью ее самой, плотью ее плоти. Лишь благодаря ему и для него стучало ее сердце и кровь струилась но венам. Теперь уже никто не мог отнять его у Сары.

— Еще чаю, Сара?

Она подняла голову и увидела Джонатана. Он тянул руку к ее пустой чашке.

— Нет, спасибо, — ответила она, вставая из-за стола.

Пора было присоединиться к своим опекунам. Тетушка уже не раз искоса поглядывала в ее сторону.

— Я так давно тебя не видел, — услышала Сара голос Джонатана. — Я просто ни с кем здесь не вижусь, все время в Лондоне. Как ты поживаешь?

Сара поняла, что Джонатану хочется поболтать. Она хорошо к нему относилась. Ведь именно он принес ей ту записку. С его легкой руки Сара узнала и полюбила Уильяма. К тетушке идти не хотелось, и Сара с готовностью опять села на свое место. Отчего бы не поболтать с ним еще несколько минут! В свои семнадцать Джонатан ростом вымахал уже с отца. На вид он выглядел старше своих лет, мужественнее что ли — уже не мальчишка, а зрелый мужчина. Сара с удивлением отметила, что раньше, когда еще не было Уильяма в ее жизни, такие мысли не приходили в голову. Джонатан не был похож на своих прямодушных и открытых братьев. Была в его взгляде хитринка, что, впрочем, не мешало ему оставаться привлекательным. Узкие лисьи глаза, прямой красивый нос, тонкие подвижные губы — красавец!

— У меня все в порядке, — ответила Сара уклончиво. Не могла же она сразу сказать правду. Весь этот месяц, пока она не видела Уильяма, в голове ее творилась такая неразбериха, что это не могло не сказаться на ее поведении, не отразиться в ее взгляде, движениях.

— А как твои занятия?

Его дела в мастерской шли прекрасно. Он хвастливо рассказывал о том, что интересует его не только работа, но и сам Лондон. Нет, он не бегает по второразрядным тавернам и публичным домам, как это делают все подмастерья. Джонатан откладывает деньги и, когда собирается достаточная сумма, идет в приличный бар или ресторан, ужинает в приятной обстановке за бокалом хорошего вина — все как полагается, ходит по музеям, художественным выставкам, посещает исторические места. Сара лишь слушала и удивленно покачивала головой. Его рассказ произвел на нее впечатление.

— А ты чем занимаешься? — спросил, наконец, Джонатан, хитровато щурясь. Своим вопросом он лишь подготавливал Сару к большому и интересному для него разговору. Джонатана забавляло то, что он, пожалуй, единственный человек, который догадывался о тайных свиданиях Уильяма и Сары. Как-то в субботу вечером он проследил за братом до самой конюшни и видел, как Уильям выезжал верхом из города. Дальнейшие наблюдения лишь подтверждали его догадки.

— У меня много работы. Дядя ведь много делает для процветания нашей религиозной общины. Я ему помогаю, — ответила Сара и подумала, какой, наверное, скучной показалась бы ему такая жизнь после его лондонских приключений.

— Значит, встречи с Уильямом по субботам для тебя единственная отдушина за всю неделю да?

Сара почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она в ужасе отшатнулась и быстро поглядела по сторонам. Однако вокруг все занимались своими делами, да и Джонатан говорил тихо, так что никто ничего не слышал, кроме нее.

— Ты давно знаешь?

— Давно. Да не волнуйся ты так. Я ведь не хочу вам ничего плохого, можешь на меня положиться.

Сара благодарно кивнула, встала и подошла к тетушке. Печаль, радость, испуг — все это сплелось тесным клубком в ее душе. Столько переживаний за один только вечер навалилось разом на ее хрупкие плечи, что Сара почувствовала себя разбитой и уставшей, хотелось поскорее юркнуть в свою маленькую комнатушку и остаться наедине со своими мыслями.

Однако день для Сары на этом не кончился. Судьба готовила ей еще одно суровое испытание. Едва они приехали домой, как тетушка попросила Сару зайти в кабинет. Дядя вошел последним и плотно прикрыл дверь.

— А теперь, Сара, — холодно начала госпожа Торн, медленно снимая перчатки. — Прочти-ка вслух записку, которую передал тебе Уильям Бэйтмен. Нам тоже интересно, что он там пишет.

Заметив, что от ее слов Сара встревоженно прижала сумочку к груди, явно не желая подчиниться, госпожа Торн добавила ледяным тоном:

— Если ты откажешься это сделать, мы отберем у тебя записку силой и сами прочитаем, но ты будешь наказана вдвойне за то, что позволяешь всякие вольности этому развратнику. Она, видите ли, будет путаться со всяким сбродом!

Мысли путались в голове, когда Сара дрожащими руками покорно доставала из сумочки вчетверо сложенный листочек. Казалось, она смирилась с неизбежностью. Вдруг быстрым движением она порвала записку на две части, сложила обе половинки друг на дружку — еще мгновение, и от записки останутся лишь воспоминания. Но именно в это мгновение госпожа Торн, визжа от негодования, выхватила у нее записку. Сара бросилась вперед, пытаясь перехватить тетушкину руку, сжимавшую послание, и изо всех сил вцепилась в нее. Но тут на подмогу пришел господин Торн.