Лори Коупленд - Достойный любви

Она расплылась в улыбке:

— Прощаю.

Когда они дошли, танцы уже начались. Люстры ярко горели над их головами.

Вильсон заметил нескольких одноклассников, сидящих на скамейке, и неохотно присоединился к ним.

Предложив Мэгги руку, Т.Г. повел ее на танцплощадку, где музыканты начинали играть новую мелодию.

Они поклонились друг другу. Мэгги взяла руку Гордона и сделала пируэт, затем они двинулись через танцплощадку, чтобы присоединиться к танцующим.

Когда танец кончился, счастливая Мэгги упала в объятия Горди. Они протанцевали еще пять танцев, не останавливаясь даже для того, чтобы выпить пунша. За вечер они часто меняли партнеров. Мэгги удивило то, что чувство негодования возникало у нее каждый раз, как она видела Т.Г. с другой партнершей. Между прочим и он следил за ней, когда она танцевала с другими. Она знала, что это ему также не нравилось. Она чуть не лопнула от гордости, когда осознала, что он ревнует.

Последним танцем вечера был вальс. Несколько мужчин направились к Мэгги, чтобы спросить, не удостоит ли она их чести последнего танца. Она вежливо отказывалась, ожидая Т.Г. Когда он приблизился к ней, она не стала ждать, а взяла его за руку, не давая шанса другим женщинам.

— Привет, королева бала, — поддразнил он ее, улыбаясь. На фоне рубашки его глаза казались синими, как поле васильков.

— Спасибо за то, что ты привел меня сюда, — сказала Мэгги, при этом она покраснела, а ее глаза засверкали. — Сегодняшний вечер был восхитительным.

— Кажется, Вильсон доволен собой, — сказал Т.Г. Дважды он видел его танцующим с другом Саммером.

Скользя в танце, она поняла, что Горди отличный танцор. Он не переставал ее удивлять.

— Горди Меннинг, ты хорош! Ты часто танцуешь?

— Только когда нет другого выхода.

— Другие женщины бросали тебе в лицо картошку?

— Боюсь, что они бросали нечто большее, чем картошку, — признался он, — но никто из них не умел так очаровательно убеждать.

Скорчив гримасу, она сказала:

— Ты красноречив.

Смеясь, они продолжали кружиться в танце.

Мэгги хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Чем дальше, тем медленнее становилась музыка.

— Мне нравится эта музыка, — призналась она. — Ты знаешь, что это?

— Я слышал.

Она начала тихо напевать «Шатенку Дженни», только вместо «Дженни» она пела «Горди» и вместо «шатенка» — «рыжий». Они не сводили друг с друга глаз.

Она пела песню так, что было слышно только ему. Ее голос был такой же чистый и сладкий, как у соловья. Они ничего не замечали вокруг.

В этот момент что-то изменилось в их отношениях. Нельзя сказать, что именно, но что-то изменилось. Они оба почувствовали это.

Когда Горди проводил ее домой, он пожелал ей спокойной ночи и уже повернулся в направлении своей палатки.

Вдруг он посмотрел на Мэгги:

— Мэгги!

— Да? — спросила девушка.

— Я подумал… — засмущался он.

— Да?

— Если это тебя не обидит, я бы хотел поцеловать тебя перед сном.

Все-таки он сказал это. Она может рассмеяться ему в лицо, но он все-таки сделал это. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы поцеловать ее.

— Это не обидит меня, — мягко произнесла Мэгги. — Действительно, я подумала, что ты на это отважишься.

— Правда?

Ответ Мэгги удивил Т.Г. Она, улыбаясь, кивнула.

Они стояли несколько минут, не зная, что делать дальше.

— Может быть, мне подойти к тебе? — спросила она нерешительно.

— А… нет, конечно нет, я подойду к тебе.

Он попытался поцеловать ее.

Все получилось так чертовски неуклюже! Его губы одеревенели. Он не привык просить женщину о поцелуе. К тому же он не имел достаточного опыта в этом вопросе.

Они стояли в нерешительности в течение нескольких минут, пытаясь слиться в поцелуе.

— Так… Поверни голову немного сюда.

— Извини. Куда?

— Немного левее…

— Леве?..

— Слишком далеко. Немного назад…

— Извини… Так?..

— Нет. Не так.

Когда наконец это произошло, Мэгги почувствовала разочарование. Это не имело ничего общего с тем, о чем она читала в романах.

После нескольких неудачных попыток, Т.Г. оставил эту затею, понимая, что он чертовски неловок — не может сделать так, чтобы поцелуй был достоин Мэгги.

— Ну, до завтра, — пробормотал он.

— Да, до завтра, — улыбнулась она, пытаясь скрыть свою растерянность.

Возвращаясь с палатку, Т.Г. думал, что не очень-то и важно, что поцелуй не удался. Он все равно был в приподнятом настроении.

Он весь пылал из-за Мэгги Флетчер.

Спокойные деньки ушли в прошлое. Т.Г. руководил «хулиганками» с особым вдохновением, заставляя их работать до глубокой ночи.

Несмотря на то что добывалось очень мало золота, Т.Г. знал, что в этой черной бездне, называемой Проклятой Дырой, хранится много, очень много золота. Иначе с какой бы стати Батте Фесперман так упорно охранял ее.

Несколько раз Гордон собирался рассказать Мэгги о встрече с Батте, но каждый раз его гордость не позволяла сделать этого. Он бы, конечно, рассказал ей об этом, если бы она сама хоть раз встречалась с привидением, а так она бы просто не поверила ему. Батте никогда не показывался никому, кроме Т.Г., и, судя по всему, не собирался делать это и впредь. Чем меньше Мэгги знала о привидении, тем лучше.

Работа шахтеров часто задерживалась из-за Батте — хорошо еще, что «хулиганки» не были суеверными. В шахте постоянно происходили какие-то странные вещи: неожиданные потопы, беспричинные пожары, падающие балки и странные звуки.

Но Гордон был настроен так же серьезно, как и Батте. Если материнская жила все-таки существует в Проклятой Дыре, он обязательно ее найдет. Он взялся за эту работу, чтобы спасти свою шкуру. Сейчас он был настроен во что бы то ни стало спасти и Мэгги.

Как-то вечером к Т.Г. подошла Мосес.

— Человек в конторе говорит, что не может взвешивать золото две недели.

— Скажи ему, что нам нужны деньги раньше.

— Сказала. Он говорит — нет.

Гордон задумался, опираясь на черенок лопаты. В радиусе тридцати миль нет других приемных пунктов. А контора в Худи-Ду задерживала оценку на много недель.

Сняв шляпу, он вытер пот со лба. Будь у него выбор, он бы имел дело с кем-нибудь другим. Конторщик Сэйдж Вайтекер был раздражительным человеком. Шахтерам приходилось ждать много недель, прежде чем их руду оценят. Но Т.Г. не мог ждать так долго.

Улыбаясь, он подмигнул эскимоске, зная, что она может уговорить кого угодно.

— Разве ты не можешь убедить Сэйджа?

Мосес посмотрела на него бесстрастно.

— Дипломатия?

Гордон был очень удивлен тем, что эскимоска знала подобные слова. Ее английский был чудовищен.

— Ты знаешь, что значит «дипломатия»?

— Будь хороший, пока я не найду себе «большая гора».