Элизабет Чедвик - Девственный огонь

Форт Ворс, Техас,

ноябрь 1883 г.

Тревису Парнеллу исполнилось восемь лет в то утро, когда они с отцом приехали верхом в Форт Ворс. Уже несколько дней, как они ехали из Джек Каунти, останавливаясь в пути у друзей отца.

— Сначала банкиры, потом подарки, — улыбнулся Уилл Парнелл, и такой многообещающей была его улыбка, что в душе Тревиса поднялась теплая волна.

Люди в Джек Каунти любили повторять, что улыбка Уилла Парнелла заставила бы улыбнуться даже мертвого, а когда Уилл смеялся, то все смеялись вместе с ним. И никто даже не подозревал, что иногда вместо смеха на отца находила тоска. Тогда он садился у огня, уставившись на мамин портрет, и пил виски до тех пор, пока бутылки не падали рядом с креслом. Иногда он молчал целый день или даже неделю, но такое бывало нечасто. С тех пор как умерла мама, Тревис с отцом почти все время проводили вместе, и папа превратил его жизнь в чудесное приключение.

Как раз перед отъездом в Форт Ворс папа сказал:

— Ты уже большой мальчик, сынок. Я возьму тебя с собой и представлю всем банкирам, пусть они посмотрят на моего сына.

Таким образом Тревис увидел поезда, идущие через Техас, станцию Пасифик, где лошадей, повозок и вагонов было больше, чем можно было увидеть в Джек Каунти за целый год, трамваи, курсирующие между железнодорожной станцией и складами. И люди — люди здесь были везде: ковбои, выходящие пошатываясь из салунов, пьяные и веселые; ранчеро, собирающиеся на углах и громко спорящие; леди в изящных платьях, делающие покупки в магазинах, где можно найти все, что душе угодно, включая седло в подарок ко дню рождения восьмилетнему мальчику. И, наконец, Катлмен Банк [1] Скотоводческий банк. , трехэтажное каменное здание с узкими окнами, глядящими во все стороны.

Тревис смотрел на все широко открытыми глазами и внимательно слушал отца, рассказывающего ему о банкирах, что было очень важно, так как Тревис и его отец занимались торговлей скотом, а скотоводам, по словам папы, нужен хороший банкир, на которого они могут положиться.

— У техасских ранчеро не было лучшего друга, чем Хьюг Грисхем. — Отец толкнул тяжелую дверь банка. — В 1879, когда штат начал продавать землю по пятьдесят центов за акр, Хьюг сказал: «Уилл, покупай землю на все имеющиеся деньги», — что я и сделал. Потом он сказал, что я должен занять достаточно денег, чтобы огородить землю, и я тоже это сделал.

Тревис кивал головой. Он знал про покупку земли, про ограду, но никогда не слышал от отца историй о том, как они разбогатели.

— Таким образом я купил землю, чтобы быть независимым, потом я огородил ее, — сказал Уилл Парнелл. — Стоила она немного, но огородить миллион акров — это очень непросто. Да и год был трудным. Хьюг Грисхем поможет нам.

Тревис поверил. Он только собрался ответить, когда краснощекий человек в круглых очках пригласил их в контору. Мистер Грисхем был очень богат. У него был ковер весь в цветах, такого Тревис никогда раньше не видел, и большой стол из блестящей древесины, такой же гладкой, как хорошее кожаное седло. Мистер Грисхем сидел в коричневом кожаном кресле за столом, а миссис Грисхем, очень красивая леди — правда не такая красивая, как была мать Тревиса, — присела на ручку кресла мистера Грисхема, как птичка на ветку.

Она тоже выглядела очень богатой. На ней было пышное платье с таким количеством оборок внизу, что Тревис удивился, как она могла сесть, и так много кружева впереди, что он подумал — как же она ест. Но, невзирая на красоту, миссис Грисхем, похоже, не любила маленьких мальчиков, потому что, когда он представился, она не поздоровалась, а сказала: «У тебя очень грязные сапоги!», что удивило Тревиса. Дома на грязные сапоги никто не обращал внимания. Затем она указала пальцем и сказала: «Ты можешь сесть на пол, и не испачкай ковер мистера Грисхема».

Поскольку отец кивнул ему, Тревис осторожно обошел край ковра и сел на деревянный пол играть со своими солдатиками, полученными в подарок как раз перед тем, как умерла мама. Ему не понравилась миссис Грисхем, но папа, видимо, думал иначе. Он сказал: «Пенелопа, вы, как всегда, прекрасно выглядите!» Папа умеет вести себя с леди, об этом вам скажет любой. Так как никто не смотрел на него, Тревис устроился на углу ковра, чтобы соорудить крепость для своих солдатиков.

— Наш деловой разговор утомит вас, Пенелопа, — сказал папа таким голосом, в котором звучало и уважение, и желание, чтобы она ушла.

— Почему? Вы же знаете, что я всегда интересуюсь вашими делами, Уильям Генри, — сказала миссис Грисхем, — поэтому я здесь.

Она сняла большую шляпу с перьями и положила ее на стол, как будто собиралась пробыть здесь весь день.

— Хорошо, — папа откашлялся. — Я приехал не с лучшими новостями, Хьюг. Для ранчеро это был плохой год. Как вы знаете, стояла сильная жара, а потом началась засуха.

— Уильям, — прервал его мистер Грисхем, — я надеюсь, что вы пришли не для того, чтобы сказать, что не можете внести платежи по вашему кредиту.

Крепость Тревиса была разрушена, он лег на живот и сдвинул ковер локтем. Потом он снова выстроил на полу своих солдатиков в красном. Он представлял, что это мексиканская армия.

— Платежи за этот год, — папа рассмеялся. — Рад, что вы, Хьюг, не потеряли чувства юмора.

Тревис расставил солдатиков в голубом на цветастом ковре. Они были техасцами, а складка ковра — Аламо, фортом, где погиб его дедушка. Тревиса назвали в честь полковника Уильяма Тревиса, который тоже погиб. Погибли все, кроме мексиканцев.

— Мне нужен еще один кредит, — сказал папа.

Мистер Грисхем нахмурился:

— Уилл, вы должны банку много денег!

— Я знаю, Хьюг, но я же сказал, что это был плохой год. Новички разрушили мою новую ограду, чтобы напоить свой скот из моих скважин.

— Я слышал об этом, — кивнул мистер Грисхем.

Отец повернулся в кресле. Он перестал улыбаться.

— На прошлой неделе я выстрелил в Манса Рейнборна. Никогда не думал, что буду стрелять в человека, но эта земля моя, я заплатил на нее.

— Хьюг заплатил за нее, — сказала миссис Грисхем.

Отец опять рассмеялся, но смех звучал невесело. Тревису тоже было невесело. Его мама вообще не любила, когда стреляют.

— Когда вы сможете внести платежи, Уилл? — спросил мистер Грисхем.

— Думаю, что времена изменятся к лучшему. С новым кредитом я думаю выплатить вам все через год или через два.

Тревис установил свои пушки на складке ковра, а половину мексиканских солдатиков на ковре. Он очень хотел, чтобы у них дома тоже был ковер, на нем так удобно играть с солдатиками.

— Я небогатый человек, Уилл, — произнес мистер Грисхем, — я не могу отдать вам мои собственные деньги.