Барбара Картленд - Нежеланная женитьба

«Сделаю, как она просит», — решил герцог.

Он вышел из танцевальной залы с улыбкой на губах.

На следующий день Элин дожидалась герцога в просторной гостиной Лэнгстоун-Хауса, расположенного на Гросвенор-сквер.

Здание это не отличалось особой привлекательностью — на протяжении почти пятидесяти лет никто из обитателей не удосужился перестроить его на современный лад.

Однако апартаменты для приемов отличались изысканностью и были со вкусом украшены цветами.

Графиня прекрасно сознавала, что высокие окна, задрапированные бархатными шторами с кистями, и мебель французской работы с позолоченной отделкой великолепно подчеркивают ее красоту.

Ее облик был запечатлен на нескольких портретах, выполненных кистью выдающихся художников. Портреты эти висели и в лондонском доме ее мужа, и в его загородном особняке, а один украшал его спальню. Но живопись не могла в полной мере воздать должное ее красоте.

Художники очень точно передали белизну ее кожи, безупречные черты лица, темные, как вороново крыло, волосы, отливающие голубизной. Однако ни одному из них не удалось изобразить неповторимое очарование ее губ, непреодолимый зов ее глаз.

Сейчас графиня прохаживалась по гостиной, отражаясь то в одном, то в другом зеркале с позолоченными рамками. И одного взгляда на свое отражение ей было достаточно, чтобы успокоиться — все ее движения отличались изысканной грацией.

Длинная шея, тонкая талия, точеная фигура в те времена считались у представительниц слабого пола эталоном красоты. Королева не обладала ни одним из этих достоинств, а графиня была наделена всеми. Во всяком случае, герцог неоднократно уверял ее в этом.

— Неужели я его потеряю? — спрашивала себя Элин Лэнгстоун, дожидаясь его прихода.

С тех пор как она впервые появилась в светском обществе под руку с графом Лэнгстоуном, который был заметной фигурой при дворе, ею не переставали восхищаться, воздавая должное ее красоте. От подобного | обожания у любой молоденькой девушки голова пошла бы кругом.

И Элин не составила исключения.

Она, конечно, флиртовала с мужчинами, которые без устали расточали ей витиеватые комплименты, но была верна своему мужу — до тех пор, пока не осчастливила его двумя сыновьями.

Потом она, посчитав свою миссию выполненной, принялась переходить из рук в руки, умудряясь оставлять графа в заблуждении, что его жена — холодная женщина.

Ему было не под силу разжечь в ней огонь, который без труда разжигали ее многочисленные любовники и который вспыхнул особенно ярким пламенем после знакомства с герцогом.

С самой первой минуты, когда, она увидела его, красивого, элегантного, выделяющегося даже среди других таких же импозантных мужчин, графиня преисполнилась решимости завладеть им.

Она, правда, не ожидала, что эта задача будет настолько трудной, однако не сомневалась, что в конце концов добьется своего.

Когда герцог наконец оказался в ее сетях, графиня поняла, что предчувствия не обманули ее — он и в самом деле был не таким, как другие.

Многие женщины до нее считали точно так же, но для Элин подобная острота чувств оказалась настоящим откровением.

Только огромным усилием воли ей удалось не влюбиться в герцога без памяти и не отдаться своему чувству целиком, наплевав на мужа и детей.

— Ах, Ульрих, — грустно сказала она ему во время последнего свидания. — Ну почему мы не встретились, когда я была еще молода, до того, как вышла замуж за Джорджа?

— Если бы это случилось, я бы наверняка не обратил на тебя ни малейшего внимания, — ответил герцог. — Молоденькие девушки нагоняют на меня тоску, и я предпочитаю не иметь с ними дела.

— Ну как ты можешь такое говорить! — запричитала Элин. — Я, конечно, не была настолько хороша собой, как сейчас, и тем не менее Джордж до сих пор уверяет, что в ту минуту, как он увидел меня, он поклялся, что я стану его женой.

Герцог не стал спорить. Как и сотни раз до того, он подумал, что никогда не станет связывать себя женитьбой, если можно обойтись без нее.

Правда, увлекшись очередной замужней женщиной, он чувствовал легкие угрызения совести из-за того, что наставлял рога ее мужу, однако знал, что будет поступать так и впредь.

Знал он также и то, что, если бы оказался на месте такого мужа, никогда бы не простил и, без сомнения, защищал бы свою честь и свое имя, вызвав опозорившего его соперника на дуэль, хотя дуэли были строжайше запрещены королевой и законом. Те, кто считал себя не вправе нарушать их и стреляться на рассвете в Гайд-парке, спокойно переплывали пролив и отстаивали свою честь где-нибудь в Кале или Булони.

Но как бы там ни было, герцог не приветствовал дуэли, считая их грязным делом, и полагал, что наипростейший способ избежать их — это не жениться.

Он был отличным стрелком, пистолетом владел отменно и знал, что любой муж, заподозривший его в совращении своей жены, десять раз подумает, прежде чем вызвать его на дуэль. Если бы это случилось, он, ни секунды не колеблясь, принял бы вызов и наверняка вышел бы победителем. И все же жаль бедняг мужей!

— Я никогда не женюсь, — частенько говорил он своим друзьям.

— Да брось ты! — обычно следовал ответ. — Ты ведь знаешь, что должен произвести на свет наследника.

— Ну это еще успеется, — отвечал герцог.

Сейчас, в тридцать три года, ему все еще удавалось оставаться холостяком, хотя некоторые тщеславные родители, имевшие дочерей на выданье, прямо-таки забрасывали его приглашениями.

Сами девушки не сводили с него обожающего взгляда, отдавая, впрочем, себе отчет в том, что герцог их и не замечает.

Женщины, с которыми он любил проводить время и которым удавалось вызвать в нем ответный интерес, были умудренные опытом, остроумные и в то же время необычайно женственные.

Герцог любил женщин с вкрадчивым голосом и роскошным телом и оставался совершенно равнодушен к особам острым на язычок. А поскольку являл собой средоточие мужественности и силы, то отдавал предпочтение маленьким, хрупким женщинам.

— Наверное, с такими ты ощущаешь себя настоящим мужчиной, всегда готовым их защитить, — сказал ему как-то раз его приятель.

Герцог лишь насмешливо улыбнулся. Он отлично знал, что большинству из тех женщин, с которыми он имел дело, никакая защита не требовалась, они вполне были в состоянии позаботиться о себе сами.

И все же им было приятно постоянно ощущать его власть над собой.

На следующее утро после бала в Букингемском дворце герцог поднялся по обыкновению рано и отправился на конную прогулку в парк.

Там уже было довольно много наездников и несколько наездниц. Герцог подумал, что было бы лучше, если бы Элин здесь поделилась с ним своим секретом, если таковой, конечно, имеется. Правда, появляться в парке одной, без сопровождения мужа или конюха, ей было бы неприлично.