Уильям Локк - Триумф Клементины

Клементина молча изучала лицо незнакомки. В ней проснулся инстинкт художника-портретиста. Она хотела бы иметь ее моделью, интересно, что бы получилось на холсте. Незнакомка была хозяйкой положения. Она заказывала блюда, отдавала приказания и вела разговор. Компания была, кажется, между собой близко знакома.

— Нужно сознаться, что он недурно проводит время, — заметил Томми. — Это не совсем обычно для моего дяди.

— Наверное, это потому, что он сумасшедший, — решила Этта.

— Наверное, — согласился Томми. — Я думаю, что судя по происходящему, ему теперь гораздо хуже.

— Пожалуй, — подтвердила Клементина, не отводя глаз от спутницы Квистуса.

— Может быть, разум вернется к нему, если он увидит Этту, — мальчишески расхохотался Томми. — Я пойду представлю ему ее.

— Вы этого не сделаете, — остановила его Клементина.

Но Клементина плохо рассчитала. Когда они выходили, то столы оказались сдвинутыми так, что им пришлось очутиться сзади Хьюкаби, лицом к Квистусу. Трио остановилось как раз перед квартетом.

Томми радушно протянул руку.

— Хэлло, дядя Ефраим! Что вы тут делаете?

Квистус встал, пожал протянутую руку, но ответа на вопрос не дал.

— Как поживаете, Томми? Надеюсь, хорошо? — Только сейчас, заметив Клементину, он вежливо раскланялся с ней.

— Я должен представить вас мисс Этте Канконнон, — сказал Томми. — Это мой дядя — д-р Квистус. Мы с Клементиной путешествовали в автомобиле по всей Франции. Великолепно провели время.

Клементина опять взглянула на женщину с лицом монахини и глазами вакханки; та в это время посмотрела на нее. Между ними произошла какая-то быстрая игра глазами. Затем миссис Фонтэн расхохоталась.

— Познакомьте меня, д-р Квистус, — сказала она. — Надеюсь, вы еще долго останетесь в Париже, — осведомилась она после обоюдных представлений.

— Мы уезжаем завтра, — заявила Клементина, — а вы? — обратилась она к Квистусу.

Он сделал какой-то неопределенный жест. Прошла целая неделя с тех пор, как он гулял первый раз с миссис Фонтэн по улицам Парижа, и эта неделя была полна для него болезненного интереса. Он не только не приводил в исполнение своих дьявольских планов, но искренно наслаждался своим новым времяпрепровождением. Так как Лена Фонтэн не высказывала пока желания покинуть Париж, то и он отложил свой отъезд.

— Я еще останусь здесь на некоторое время, — ответил он.

— В интересах доисторического человека?

Вопрос попал в цель. Два красных пятнышка загорелись на щеках миссис Фонтэн. Она возненавидела это непричесанное остроглазое существо, с грубым голосом, в комической шляпе. У нее был готов ответ о сходстве самой Клементины с доисторической женщиной. Но это значило открыто вступить во враждебные отношения. Она засмеялась.

— Мы все помогаем д-ру Квистусу изучать доисторического человека. Его сейчас ждут на антропологическом съезде.

— Умф! — сделала Клементина.

— Где вы остановились, дядя Ефраим? — спросил Томми.

— В отеле «Континенталь».

— Я навещу вас сегодня вечером или завтра утром.

Почему ему не поступить так, как поступают с жестокими дядюшками в книгах? Почему им не взяться с Эттой за руки, упасть перед ним на колени, рассказать свою трагическую историю и попросить его благословения и поддержки. Разве он устоит перед Эттой? Но Квистус немедленно окатил его пылкую фантазию холодной водой.

— Мне очень жаль, но и сегодня вечером, и завтра утром я занят.

— Тогда я, по вашем приезде, зайду к вам в Лондоне, — капитулировал Томми.

Проход к входной двери освободился. Клементина распростилась с Квистусом и его друзьями и торжественно, с двумя своими цыплятами впереди, направилась к выходу.

— Он выглядит не очень страшно, — сказала Этта, когда они вышли на улицу. — Удивляюсь, что это с ним… Как благородно с вашей стороны, Томми, что вы так кротко с ним обращаетесь.

Томми улыбнулся, как будто он был вообще преисполнен только хорошими качествами.

— Я его благословляю, — шепнул он ей на ухо, — если бы не его сумасшествие, я бы никогда не был здесь с вами.

Клементина молчала, пока они дошли до своего отеля. Тогда она сказала:

— Мне не нравятся ни ваш дядя, ни его друзья. Мне очень жаль, что мы наткнулись на них. Если бы мы остались в Париже, мы бы встречались с ними каждый день. Я очень рада, что мы завтра уезжаем.

Клементина сидела в вестибюле отеля и читала телеграмму. Она была из Марселя переправлена через Лондон. Содержание было следующее:

«Доктора говорят, что я умру. Приезжайте сюда немедленно. Отель «Лувр». Вопрос жизни и смерти. Уведомил и Квистуса. Ради Бога, приезжайте оба. Вилль Хаммерслэй».

Это было неожиданным ударом. Его письмо подготовило ее к его близкому приезду; но мысль о смерти не приходила ей в голову. Вилль Хаммерслэй одиноко умирал в отеле Марселя, умирал в таинственной атмосфере, желая видеть ее и Квистуса. Он настоятельно требовал их присутствия.

— Я надеюсь, что это не дурные новости, Клементина? — закричала Этта.

Клементина протянула Томми телеграмму.

— Это от того больного, который написал поэтическое письмо об Англии.

— Бедняга, — мягко сказал Томми. — Бедняга. Я хорошо его помню. Красивый парень. — В нем заговорил художник. — И подумать только, что такой человек умрет. Что вы намерены предпринять?

— Как вы думаете?

— Отправиться ночным поездом в Марсель.

— Зачем же вы тогда спрашиваете?

— Что же мы будем делать? — воскликнула Этта.

— Вы и Томми останетесь здесь, пока я не вернусь.

Этта сделалась пунцовой.

— Это было бы очень хорошо… но… я не думаю, чтобы это было удобно…

— О, Боже, — закричала Клементина. — Я совсем забыла усложняющие все дело обстоятельства. Я не могу теперь отослать вас вдвоем с Томми в автомобиле… Кажется, мне не придется ехать сегодня ночью, потому что я не могу допустить, чтобы вы отправились вдвоем в Лондон. Для чего только существуют на свете молодые женщины? Они доставляют больше хлопот, чем сами того стоят. Если я оставлю Томми здесь, а вас возьму с собой в Марсель — это будет хуже, чем ехать с самым обременительным багажом. Я не знаю, что с вами делать!..

Этта заявила, что ее могут до возвращения Клементины приютить Джексоны. Они даже приглашали ее остановиться у них.

— Пойдите, протелефонируйте им, — сказала Клементина.

— Вы будете иметь спутником дядю Ефраима, — заметил Томми.

— Боже избави! Это еще хуже, чем Этта, — ужаснулась Клементина.

— Бедняжка Клементина, — пожалел он и пошел помогать своей возлюбленной говорить по телефону.

Клементина вскочила. По всей вероятности, Квистус еще не получил телеграммы, ее обязанностью было сообщить ему печальную новость. Обыкновенная женщина просто послала бы к нему телеграмму с Томми. Клементине, привыкшей все делать самой, это не пришло даже в голову. Она вышла из отеля и отправилась обратно в «Коломбину».