Перл Бак - Гордое сердце

— Что мне с этим делать, мамочка? — спросил он однажды, когда Блейк ушел. Мальчик рассматривал забавного керамического тигренка, который, повернув голову, печально смотрел на свой хвост.

— Если честно, то я и не знаю, — ответила искренне Сюзан.

— Он вполне jolie [5] Jolie — забавный (франц.) , — с вызовом сказала Марсия. Марсия Блейка не боялась. Она никогда не была робкой, и ей ничто не внушало страх.

— Ты мне нравишься, — сказала она однажды Блейку. — Очень даже нравишься.

— Я рад, — сказал он весело и добавил ехидно: — Я всем нравлюсь, то есть, почти всем. Только Сюзан иногда не нравлюсь.

— А мне — да, — сказала Марсия серьезно. — И этого вполне достаточно.

Она покровительственно взяла его за руку и с вызовом посмотрела на Сюзан. Ее детская заносчивость в данной ситуации была совершенно абсурдной. Но все же Сюзан чувствовала, что ей надо протянуть руку и прикоснуться к Блейку…

— Если тебе тигренок не нравится, я его возьму себе, — заявила Марсия Джону.

— Возьми, — согласился Джон. — Он мне не нужен.

Марсия схватила игрушку.

— Я буду звать его Блейком, — шептала она и гладила статуэтку. — Милый, красивый Блейк!

— На самом деле он вовсе и не красивый, — сказала Сюзан. — Но я рада, что ты не сказал этого в присутствии Блейка.

— Как бы я мог сказать ему что-нибудь подобное?! — выкрикнул Джон, и глаза у него широко раскрылись от страха.

— А мне он нравится, — настаивала на своем Марсия.

Сюзан было не легко сказать Джейн, что она выйдет замуж за Блейка. Однажды вечером, уложив детей в постель, она зашла к Джейн на кухню и сказала напрямую, потому что не знала, как можно было бы об этом сообщить иначе:

— Джейн, я выхожу замуж!

Джейн подняла на нее взгляд.

— Матерь Божья! Неужто за француза?!

— Нет. За американца из Нью-Йорка.

Джейн во все глаза уставилась на нее. С Блейком она еще не была знакома.

— Неужели в городе есть хоть один американец? Я сама тут еще ни одной христианской души не видела.

Сюзан рассмеялась.

— Он тоже скульптор.

— А, тот самый! — сказала Джейн с сомнением. — Дети мне о нем рассказывали, но то, что он американец, они мне не говорили. Ну, надеюсь, что вам это пойдет на пользу. Но не знаю. Я всегда говорю: «Не гаси то, что тебя не жжет». В одном супружестве вы были счастливы. Но на свете нет столько хороших мужчин. Они или уже женаты, или уже под дерном.

— Что ж, скоро увидите, — сказала Сюзан. — Он придет завтра. Дети должны быть красивыми.

Она повернулась к двери; уныние Джейн выводило ее из себя. Джейн смешна. Она ведь не может жить так, как желает Джейн. Джейн хочется, чтобы все было по-старому.

— Ну же, Джейн, вы совсем скисли! — обернувшись, сказала она нетерпеливо. — Вам бы радоваться, что я опять счастлива.

Но Джейн не хотела радоваться.

— Мы будем жить в Нью-Йорке? — печально спросила она.

— Пожалуй, да, — ответила Сюзан.

— А вся наша малина и ежевика дома пойдет коту под хвост, — горестно причитала Джейн.

Но Сюзан уже не обращала на нее внимания. Раз уж Джейн теперь об этом знает, то ей необходимо сказать это и детям. Она вошла в спальню. Обе кроватки стояли близко одна к другой.

— Еще не спите, мои дорогие? — Она присела на кровать Джона и взяла Марсию за руку.

— Нет, — ответил Джон.

— А я уже сплю, — сказала Марсия.

Джон уселся на кровати.

— Марсия! — сказал он с упреком. — Ты не спишь. Она бы ведь не знала, что ты здесь, правда, мама?

— Но глаза-то у меня крепко закрыты! — настаивала Марсия на своем.

— Это неважно, — сказала Сюзан. — Но ты можешь на минуточку проснуться, потому что у меня для вас сюрприз. Воробышки мои, я выхожу замуж за Блейка, и мы все переедем к нему домой.

Как она обнаружила, Джон вообще не имел представления о том, что значит выйти замуж. Но Марсия тотчас же открыла глаза и украдкой хитро взглянула на Сюзан.

— Куда это — к нему домой? — осторожно спросил Джон.

— В Нью-Йорк.

— Ну и что дальше? — спросила Марсия бодрым голоском.

— Пожалуй, что ничего, — сказала Сюзан, удивленная тем, что все выглядело так просто. — Еще только то, что завтра утром они придет на вас посмотреть, ну и я хочу, чтобы вы выглядели самым лучшим образом. Теперь это будет ваш новый папа.

— Этого я не знал, — обескураженно произнес Джон.

— Я того, старого, даже и не помню, — сказала Марсия.

— А я немножко, — сказал Джон. — Он был такой высокий, правда, мама? И он играл со мной, когда приходил домой.

— Да, — спокойно сказала Сюзан. Марк робко выступил из тени забвения. При звуке голоса его сына он возник в ее памяти так ясно, как она не видела его уже много месяцев. Она уже не могла вынести этого. Марсия не отводила от ее ясного вопрошающего взгляда.

— О чем ты думаешь, Марсия? — спросила она у дочери.

— Тебя Блейк будет любить больше всех? — Ее глаза расширились, а маленькие губы были сурово сжаты.

— Он меня любит несколько иначе, чем тебя, — ответила Сюзан.

Она не могла вынести холода в хорошеньком личике Марсии.

— Ну, а теперь спите, — сказала она быстро. — Спокойной ночи!

Сюзан испытывала невероятную гордость, глядя на детей, стоявших перед Блейком, подтянутых и приодетых. Джон быстро поклонился ему на французский манер, а Марсия сделала небольшой книксен. В другое время она подскакивала к Блейку, хватала его за шею или колени, или крепко держалась за его талию. А сегодня он был словно чужим! Девочка кивнула ему головой без единого слова. Затем дети подали ему совершенно чистые руки.

— Добрый день, — сказали они одновременно.

— Добрый день, — серьезно ответил Блейк. — Я принес вам конфеты, мадемуазель, а вам — коробочку волшебных карандашей, мсье. — Он отдал им обе коробочки.

— Благодарю, — разом ответили дети и посмотрели на Сюзан.

— Вы можете их открыть, дорогие. Как это мило со стороны Блейка, — сказала она.

Но Джон прошипел:

— Мама, ты спросила — ну, сама знаешь о чем?!

Она не знала. Она растеряно посмотрела на детей.

— Но ты же ведь знаешь — папа? — зашептала Марсия.

— Ну, конечно! — воскликнула Сюзан. — Как я могла забыть?! Блейк, как им потом тебя называть?

Она улыбнулась ему. Ей было приятно, что Блейк позаботился о том, чтобы доставить детям удовольствие, и теперь она ощущала блаженство от того, что любимые ею существа были вместе. Джейн как раз внесла чай. Сюзан показалось, что она снова дома.

— Это наша Джейн, — сказала она и Джейн быстро поклонилась.

— Добрый день, Джейн, — сказал Блейк небрежно. Джейн кивнула и тут же вышла. — Ну, — сказал он затем и посмотрел на детей, — я бы совсем не хотел, чтобы двое взрослых детей ни с того, ни с сего называли меня папой. Думаю, что у меня тотчас бы выпали передние зубы и появилась плешь. Пожалуй, я бы начал и подергиваться. Называйте меня Блейком… Я бы выпил немного чаю, Сюзан.