Эжени Прайс - Свет молодого месяца

В апреле 1842 года на всем Юге плантаторы, воспользовавшись ссудами со стороны своих посредников, опять смогли засеять поля, надеясь, что благодаря неувядающему духу решимости Хлопковых Штатов вырастет необыкновенный урожай, и все их горести закончатся. Каким-то образом жизнь наладится опять. Хорейс не рассчитывал на чудо. Но у него был намечен план предпринять кое-что для себя. Ему понадобится совет Лайвели и, возможно, его помощь. На пристани в Джорджии он шагал взад и вперед, в нетерпеливом ожидании когда-то вызывавшей страх встречи.

Его прежний начальник сошел с парохода в отличном настроении, и Хорейсу важно было, чтобы так продолжалось и дальше. Он будет терпеливо слушать панегирики красотам Сент-Саймонса; они были скучны, но доставляли удовольствие самому Лайвели.

— Ах, разве есть что-нибудь более бодрящее, чем апрельский день, когда все опять зеленеет? У человека сердце бьется так, как будто он снова молод, правда, Гульд? Вы, конечно, еще молодой человек. Кстати, сколько вам лет?

— Мне в августе будет тридцать, сэр. И я хотел бы с вами кое о чем поговорить, если можно.

— О том, как чувствуют себя в тридцать? — Лайвели хихикнул. — Думаете, я не помню?

— О, конечно, мистер Лайвели. Собственно, это было не так уж давно.

— В такой день это кажется совсем недавно. О чем вы хотите поговорить, мой мальчик?

— О себе самом. Не могу я вечно оставаться подручным брата.

— Гм… А знаете, Гульд, я думал об этом.

— Да? Ну, вот, я наконец выяснил, как я хочу устроить свою жизнь. Я хочу иметь свою землю и разводить хлопок.

— Это меня совершенно не удивляет. Вы много лучший плантатор, чем ваш брат. У него душа к этому не лежит.

— Возможно, вы правы.

— Почему бы вам не купить у него Блэк-Бэнкс?

Хорейс повернулся к нему с удивлением.

— Я? Купить Блэк-Бэнкс?

— Почему бы нет? Это хорошая земля. У вас она стала бы еще лучше. Я знаю, что вы сделали для улучшения и в Нью-Сент-Клэре, и в Блэк-Бэнксе. Ваш отец рассказал мне, и, ведь, я продавал хлопок, который вы вырастили. Ваш первый удачный ход был, когда вы добились, чтобы ваш отец рекламировал свои семена от 1836 года в «Брансуикском адвокате». Это дало ему возможность получить от меня еще ссуду. Я знаю о ваших опытах удобрения болотным илом, устричными ракушками, — и я знаю, что урожаи увеличились.

Хорейсу не случалось испытать настоящую гордость со времен Йеля, и у него было хорошо на душе.

— О чем я думаю, сэр, так это на несколько лет найти место управляющего с правом участия в прибылях, пока я не смогу скопить столько, чтобы купить собственную землю.

— Вполне в границах возможного, Гульд. Хвалю вас за мужество. Многие молодые люди рассчитывали бы на то, что землю им купит отец. Найти возможность, думаю, нетрудно. Люди умирают, другие боятся тяжелых времен, — где бы вы хотели устроиться?

— Вот в этом, наверное, некоторая трудность. Я не хочу уезжать из области Глинн.

— Как насчет миссис Эббот в Орендж-Гроув?

— О, я уже больше двух лет помогаю ей. Но не за деньги. Просто она мне симпатична.

— Вот, видите? Мужество у вас есть, но вы не деловой человек. Вы могли бы работать для миссис Эббот полный рабочий день за участие в прибылях и были бы даже более полезны для нее, чем сейчас, когда вы отдаете ей лишь столько времени, сколько можете выкроить.

— Возможно. Но я имел в виду, сэр, что-нибудь крупное, где и прибыли большие, что-нибудь размером по крайней мере с Блэк-Бэнкс.

— Ну, я знаю об одном месте на острове Блайз, значительных размеров, но очень запущенном. Принадлежит оно старой даме, которая может вот-вот умереть. Ее единственный сын в Нью-Йорке должен будет пригласить кого-нибудь управлять. Конечно, старуха может еще продержаться какое-то время. Она из упрямых.

— Я все равно собираюсь на этот год остаться с Джимом, — сказал Хорейс. — Это пока мечты на будущее. Вы будете помнить обо мне, сэр?

— Безусловно, и я устрою вам то, что вам нужно, когда настанет время. Хорошо?

Они обменялись рукопожатием.

— Это решено, мистер Лайвели, и я не могу выразить вам, как я благодарен. Вы добрый друг.

— Несмотря на маленькую неприятность в давние годы, так?

— Да, сэр, несмотря на это. Но — можно попросить вас не говорить об этом моим родным? Может пройти еще года два, прежде чем я смогу начать. И, потом, папе и Мэри я тоже нужен.

— Я все понимаю, мой милый. Меня восхищает ваша забота о них. Все это дело останется между нами.

Хорейс работал еще усерднее, чем раньше, и часто ездил в Убежище Кинга и на мыс Кэннон, чтобы советоваться с Анной-Матильдой Кинг и старым Джоном Каупером, двумя наиболее умелыми землевладельцами, живущими на острове.

— Вы когда-нибудь думали попробовать севооборот, миссис Кинг? — спросил Хорейс Анну-Матильду, когда они вместе ехали верхом по восточному полю плантации Убежища в конце октября 1843 года.

— Вы говорили с этой милой старой лисицей, мистером Джоном Каупером, не правда ли, мистер Гульд?

— Да, мэм. — Он усмехнулся. — И вы пробовали. Я вижу.

— Попробовала два года тому назад, и получилось. — Она засмеялась. — На этот раз я была довольна, что мой дорогой супруг был занят правительственной работой. Сомневаюсь, чтобы он согласился испробовать этот, как он бы его назвал, «дикий проект мистера Каупера». Но я попробовала под свою ответственность и мистер Кинг теперь самый гордый человек на всем Юге по поводу урожая, полученного на одном этом восточном поле. Я просто чередовала с бобами и кукурузой и бататами. Ну, вы видите, какой хлопок в этом году?

— Самый лучший.

— Я собираюсь продолжать севооборот. Похоже, что по-прежнему плантатором буду я. — Она улыбнулась. — Мой муж надеется, что когда мистер Клей будет избран Президентом в будущем году, он предложит ему пост в составе правительства.

— Вы этим должны гордиться.

Она вздохнула.

— Да, наверное, должна. Я буду гордиться, до известной степени, — если это произойдет. Но, мистер Гульд, мне хотелось бы, чтобы мой муж вернулся домой и привык довольствоваться тем, что он — хороший плантатор. У нас на Юге так неуклонно ухудшается положение, мне все больше кажется, что единственное, что мы можем, это жить здесь и стараться выращивать такие большие урожаи, которые могли бы хоть как-то возместить те несправедливости, которые мы терпим от Севера.

По пути в Нью-Сент-Клэр, где он собирался помочь Мэри со счетами, Хорейс решил попробовать севооборот по крайней мере на одном из полей отца. Может быть, ему даже удастся уговорить миссис Эббот позволить поставить опыт на нескольких акрах в Орендж-Гроув, где так много земли оставалось незасеянной и начинало заростать лесом. Он был уверен, что Мэри согласится, а отец был уже не в состоянии выезжать в поля из-за ревматизма. Ему сказать можно позже.