Элизабет Бикон - Охота на герцогиню

— Вы обвиняете меня во лжи, Деттингем?

— Посмотрю на ваше поведение.

Джек все же расслышал ответное богохульство и наклонил голову, пряча довольную улыбку. Старина Алекс Фортин всегда был пылок и горяч, хотя сразу и не догадаешься, а если не удается холодными клещами вытянуть из него правду о Риче, значит, надо подогреть его настроение, и он наверняка разболтается.

— Надеюсь, вы пришли сюда один, как я велел? — тихо и настойчиво спросил Алекс, отчего-то насторожившись.

Джек услышал, как он дернулся в сторону, высматривая что-то в серебристом лунном парке, возможно, услышал шорох или уловил движущуюся тень краем глаза.

— Разумеется. А вы ожидали, что я притащу для поддержки своих гостей и слуг?

— Ну не всех же, — усмехнулся Алекс, живо представив себе незадачливую толпу оруженосцев. — Дьявольски неловко загодя высылать такую шумную орду, чтобы я затем просто подошел к парадной и вызвал вас под любым предлогом, — проворчал он, словно Джек и в самом деле назвал в дом гостей, исключительно чтобы досадить бывшему приятелю.

— Тем более непонятно, почему вы не назначили рандеву на более приемлемый час, зачем нам рыскать в потемках?

— Я здесь затем, чтобы выяснить — во что бы то ни стало, — где моя кузина, — резко отозвался Алекс, считая, что глупо гневить и провоцировать его пустыми вопросами.

Ясно же, что при таких условиях не будет случайных свидетелей этой встречи.

— Как в сказке, — подлил масла в огонь Джек, надеясь разозлить вспыльчивого лорда и вытянуть из его сиятельства еще одно признательное показание.

— Но ваш кузен — вовсе не впечатлительная девчонка, бежавшая из дома в поисках приключений, той недолго приходится искать серого волка.

— Пожалуй. Но и вы согласитесь, он слишком уж загостился на пиру у дьявола, — сказал Джек серьезным тоном, надо быть круглым дураком, чтобы сразу не прояснить все ужасные — или не очень ужасные — причины затянувшегося загула Рича, верно, упрямца и разгильдяя.

— И Аннабель тоже, — процедил Фортин сквозь зубы.

— Соболезную вам и ее семье, кем бы вам ни приходилась та Красная Шапочка. Но при чем здесь Ричард? — спросил заинтригованный Джек.

— Уверен, вы способны просветить меня, если пожелаете.

— Знаете, мне надоело это идиотство. Если бы я выяснил, где находится каждый из них, давно назвал бы вам местопребывание вашей авантюрной Аннабель и первым делом вызвал вас на дуэль за грязные намеки о моей причастности к ее исчезновению. Неужели вы полагаете, что я стал продажным выродком, Калверкоум? — пылко спросил Джек.

— Просто предпочли не заметить, как ваш драгоценный Рич совратил, похитил, а затем бросил семнадцатилетнюю девчонку. А ведь она не раз писала вам, умоляя сообщить, где ее милый, просила помочь найти его, но вы не ответили ни на одну ее мольбу. Вы немногим лучше ее совратителя, Деттингем, и если бы я не желал вытянуть из вас сведения о ее местопребывании, если она еще жива, то первым делом содрал бы вашу трусливую шкуру. Так что у вас были веские причины собрать вокруг себя армию, чтобы подстраховаться перед нашим ночным рандеву.

— Никогда не думал, что вы способны уверовать в такую гнусную ложь о Риче, не имея на руках никаких фактов, Фортин. Пусть даже вы поверили сплетникам, но могли сразу обратиться ко мне и узнать истинное положение дел.

Джек услышал нотки обиды в своем голосе, после чего замолк и принялся расхаживать по беседке, пытаясь взять себя в руки и держаться от визитера возможно дальше, насколько позволяло это тесное убежище. Он нутром чуял, что сей введенный в заблуждение идиот может вспылить и перейти роковую черту, а после такого оскорбления — и Калверкоум наверняка понимает это — наутро потребуются пистолеты. Он урезонивал себя тем, что должен быть снисходителен к своему визави, тот взвинчен, поскольку глубоко скорбит о пропавшей кузине Аннабель, а ведь у него самого подобные чувства в отношении Рича.

— Клянусь честью, никогда ничего не слышал о женщине по имени Аннабель Фортин или иной якобы Аннабель, в совращении которой вы косвенно обвиняете меня. Неужели вы думаете, чудак, что я пренебрег бы письмами женщины, сообщавшей мне хоть что-то о Риче? Да я бы считал их манной небесной! Больше трех лет прошло с тех пор, как Рич ускакал из Эшбертона после похорон своего отца, и я уже отчаялся найти его след хоть где-то, а он с тех пор не появлялся ни в одном из наших родовых поместий. Прежде чем обвинять меня в укрывательстве, сообразите: вам вместе с вашей Аннабель тоже не удалось отыскать беглеца и призвать его к ответу. И — дьявол меня возьми! — вы вряд ли сумеете убедить меня, что именно он соблазнил и затем бросил невинную девчонку. Вам, верно, ничуть не обидно быть таким легковерным.

— Вы его двоюродный брат и лучший друг. Ясно, настроены защищать его, — заколебался Алекс.

Джек усомнился в способности этого малого отличать нарядную ложь от голой правды, ведь он только что услышал истину из его уст.

— Никогда не отрицал этого. Но вашему обвинению явно не хватает логики. Почему я должен непременно озаботиться вашим недоверием к моему честному слову, если вы изначально видите в Сиборнах своих врагов?

— Что ж, мы были союзниками в незапамятные времена, но у меня есть копии писем, написанных той девушкой, а я помню ее еще малюткой в колыбели. Так отчего же мне верить вам, а не ей? Я с детства опекаю ее, мою святыню, и отвечаю за нее перед Богом. А теперь она пропала, и у меня остались только несколько небрежных черновиков ее писем и дневники, но те зашифрованы, и даже я не смог подобрать ключ к ее коду. Да, остается только каяться, она очень нуждалась во мне в то время, когда я уехал за тридевять земель, на край света, и тем самым подвел ее.

— И поэтому вы теперь усердно стараетесь сделать из Рича козла отпущения? Можно подумать, это снимет с вас вину за ее взбалмошность, свойственную всякой избалованной воспитанием женщине. Или за то, что у нее был шанс навсегда уйти из вашей жизни и она ухватилась за него обеими руками. А я, кстати, никогда не опекал Рича, поэтому не могу винить себя, что недосмотрел за младшим братцем, канувшим в Лету, — печально ответил Джек.

— Да, все же могли позаботиться, ведь он на год младше вас, — рассеянно проронил Алекс.

Он чувствовал, как нарастающая ярость ослепляет его и ввергает в искушение немедленно сорвать свою злость. Александр Фортин, преследуя свои цели, явно нарывается, если позволяет себе так грубо попирать чувства всех остальных, однако, если мыслить логически, старый приятель не мог озлобиться на весь свет только из-за того, что пропала любимая родственница, он, судя по всему, пережил нечто более ужасное.

— А что случилось с вами в Индии, Алекс? — участливо поинтересовался он и почувствовал, как старый приятель застыл на месте, словно вкопанный.