Кэтрин Куксон - Прерванная игра

Шарлотта торопливо вышла из гостиной, поднялась по лестнице и почти ворвалась в спальню, но тут же замерла в неподвижности, уставившись на трех женщин, окруживших постель: его мать, тетя и та особа в черном плаще — не красивая молодая женщина, а странного вида существо со смуглой кожей и белыми курчавыми волосами. Да, она была молода, но Шарлотта не увидела в ней ни красоты, ни даже привлекательности.

Шарлотта медленно подошла к той стороне постели, возле которой стояла Рут, и посмотрела в глаза женщине по имени Джейни. Взгляд ее был печальным, скорбным, но в то же время дерзким.

Рори шевельнул головой, и это движение заставило женщин переключить свое внимание друг с друга на Рори. Он проснулся и смотрел на них.

Если в сознании Рори и существовали какие-то сомнения в том, что пришел его конец, то теперь эти сомнения исчезли. Джейни и Шарлотта вместе. К жгучей боли во всем теле теперь прибавилось и чувство глубокой печали. Ему захотелось закричать оттого, что его последняя игра проиграна. Карты вскрыты, и у него на руках только черные масти. Что ж, тогда уж скорей бы конец, потому что нельзя без крика терпеть эту боль. Почему они не дали ему большую дозу опия… опия… опия…

Рори смотрел в глаза Джейни, они были точно такими, какими он помнил их в те далекие дни перед свадьбой, когда она была счастлива, потому что после свадьбы она уже никогда не была счастлива, так ведь? Забавно, но в определенном смысле Джейни просто не была предназначена для брака. Она сама, ее тело ждали этого брака, но Джейни не была предназначена для него, не то что Шарлотта. Ох, Шарлотта!

Шарлотта склонилась над ним, лицо ее было совсем рядом. Теперь Рори смотрел в ее глаза. Шарлотта, Шарлотта, замечательная женщина. Она может прощать грехи… Укол… почему они не делают ему укол?

— Дорогой.

Ох, как приятно, когда тебя называют дорогой… Господи, какая боль! Почему, черт побери, они не дают ему лекарство?.. Джейни никогда не называла его «Дорогой». Говорила, что любит, и только. А вот Шарлотта знает ласковые слова. Шарлотта… Ох, как трудно дышать… Если бы только они сделали хоть что-то…

Рори на секунду закрыл глаза, а когда снова открыл их, он посмотрел на Лиззи. Было в ее глазах что-то такое, чего не было в глазах других женщин. Что же это? Почему он так ненавидел ее? Сейчас это кажется глупым. Почему он считал ее виноватой? Если кто и виноват, то это его отец. А где отец? Где Джимми? Они сказали, что Джимми рядом, с ним все в порядке… Ох, как все горит, как там, в доме… Он задыхался, карабкался, сбросил Джимми с плеча, но вытащил его, вытащил…

— Он опять уснул. Не будем тревожить его, пусть отдохнет. — Лиззи отошла от постели. Рут последовала за ней, и только Джейни и Шарлотта остались стоять по разные стороны постели.

Джейни смотрела на мужчину, лицо которого корчилось от боли. Она не узнавала в нем ни молодого парня, за которого вышла замуж, ни мальчишку, с которым вместе росла, а видела в нем только незнакомца, одетого как джентльмен, который отверг ее там, в доме на верфи. Лишь на мгновение, когда минуту назад он посмотрел на нее и узнал, перед ней промелькнул прежний Рори, но это был уже мужчина, который сам перенес себя в другой мир и приспособился к этому новому миру… он «выиграл» этот мир, а будучи Рори Коннором, был полон решимости не упустить свой выигрыш.

Джейни первой отвернулась от постели. Она понимала, что видит это лицо в последний раз, и не могла даже самой себе объяснить то, что сейчас чувствовала.

Глядя, как она направляется к двери, Шарлотта с удивлением отметила про себя, что уже не испытывает к этой женщине ни ревности, ни ненависти. Наоборот, ей было жаль ее. Как сказала Лиззи, поставь себя на ее место, это ведь ее отвергли.

Шарлотта склонилась над Рори, слезы туманили ее взгляд. Она осторожно вытерла пот с его лица, шепча при этом:

— Дорогой мой, любимый.

Когда открылась дверь и в комнату вошла Джесси, Шарлотта сказала ей:

— Я отлучусь на минутку. Если хозяин проснется, немедленно позови меня.

— Хорошо, мадам, — шепотом ответила Джесси и снова заняла свое место возле постели.

На лестничной площадке Шарлотта остановилась, чтобы вытереть слезы и хоть немного унять крик души. «Рори, что же я буду делать без тебя? Дорогой мой, как мне теперь жить? Не покидай меня, умоляю, не покидай».

Спустившись вниз, Шарлотта не смогла скрыть своего удивления, увидев, что Рут стоит в накидке и завязывает под подбородком шляпу. Подойдя к ней, Шарлотта пробормотала:

— Вы уходите? Но вы не можете…

Рут с трудом сглотнула слюну.

— Я… ненадолго. Отведу Джейни домой и проведаю мужа, у него болит нога, за ним тоже нужен уход. Я вернусь утром.

— Тогда я прикажу, чтобы вас отвезли в экипаже.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Но почему? — Шарлотта уже с нескрываемым удивлением смотрела на Рут. — Вы могли бы отправить домой Лиззи… Вы же его мать, вы должны…

Рут кивнула и тихо промолвила:

— Да, я понимаю, о чем вы думаете, в такие минуты место матери рядом с сыном. Что ж, его мать и будет рядом с ним. Его настоящая мать Лиззи, а не я.

— Что?! — воскликнула Шарлотта.

— Да, Лиззи его мать.

— Но… я не понимаю… он никогда… всегда называл вас…

— Ох, это давняя история, и очень простая. Мой муж наградил Лиззи ребенком, когда ей было семнадцать лет. Много лет Рори считал меня матерью, а когда он узнал, что родила его не я, а Лиззи, он ополчился против нее. Неудивительно, что вы ничего не знали. Странно, но Рори почему-то всегда стыдился ее, хотя она хорошая женщина и много натерпелась от него. Нехорошо говорить об этом в такой момент, но, честно говоря, я обязана рассказать вам об этом. Любая другая не выдержала бы таких издевательств со стороны собственного сына, а Лиззи терпела и всегда любила его. Лиззи хорошая женщина… так что она остается здесь, и это правильно. А я поеду, но скоро вернусь.

Когда дверь за Рут закрылась, Шарлотта осталась стоять неподвижно. Словно не понимая, где находится, она оглядела холл, затем медленно побрела в кабинет, где села за стол и принялась барабанить пальцами по его крышке, обтянутой кожей. Рори признался ей в краже пяти фунтов, он рассказал ей о себе все, не стал скрывать свои слабости, похвалился достоинствами. И все же он скрыл от нее тайну своего рождения, словно это был какой-то постыдный секрет. Почему? Почему он не смог рассказать ей об этом? Шарлотта почувствовала обиду оттого, что Рори все же не до конца был откровенен с ней. Он называл Рут матерью и, безусловно, любил эту тихую, скромную, маленькую женщину, даже гордился ею. А Лиззи называл невежественной.

Рори так и не смог понять, что все лучшее в нем он унаследовал от Лиззи, сейчас Шарлотте стало ясно, что он ее точная копия, как в плане уверенности в себе, самонадеянности… так и в плане любви. Ее способность любить была даже больше, чем у него, поскольку, отвергнутая собственным сыном, она продолжала любить его.