Луиза Аллен - Запретная драгоценность

— Просто… кто-нибудь наверняка окажется в курсе, что мы ехали вместе.

— О том, что тебя не сопровождали слуги твоего дяди, знает всего несколько человек. Их убедят, что со мной был слуга, а тебя сопровождали служанка и дворцовый евнух.

Ник, казалось, немного расслабился.

— Тогда, наверное, будет лучше, если я притворюсь твоим братом, — предложила Ануша. — Я все равно одета как юноша. Мы можем попрактиковаться и тогда прибудем в Калькутту совсем незаметно.

А кроме того, это сделало бы ее жизнь намного комфортабельнее. Ник издал сдавленный смешок:

— Но ты же не думаешь, что сможешь относиться ко мне как к брату?

Да, верно, она совсем не могла представить себе его в этом качестве.

— Тогда, может, я буду сестрой?

— У меня никогда не было сестры, и я понятия не имею, как мне себя с ней вести. Уверяю тебя, мне очень трудно представить тебя в этом качестве.

На сей раз это был все-таки смех, только какой-то натянутый.

— У тебя нет сестер? И братьев?

— Я единственный ребенок своих родителей. Правда, отец мог жениться во второй раз, но я сильно сомневаюсь, что найдется женщина, которая бы на это согласилась.

— Значит, твоя мать умерла?

— Да.

Судя по его мрачному виду, он не желал сочувствия. Ануша могла его понять, когда люди выражали ей соболезнования по поводу кончины матери, она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Даже сейчас.

— Почему твой отец выгнал своего единственного ребенка? Разве он не хотел, чтобы его наследник был рядом?

Ник упоминал, что отец избивал его и всячески измывался, принуждая уехать в Индию, а потом отправил на корабль силой.

— Да какой там наследник, — ответил тот. — Мой отец — второй сын в семье, а значит, должен сам как-то пробиваться в жизни. Он мог пойти в армию или на флот, стать священником или расширить небольшие владения, унаследованные от дяди. Но он выбрал иной путь, женился на женщине ради денег и потом спустил все на карты и выпивку. Она совершила большую ошибку, влюбившись в него, и всю оставшуюся жизнь оплакивала свое разбитое сердце.

— Твой дед, очевидно, был очень зол на твоего отца, — осторожно предположила Ануша. Как ужасно, должно быть, расти в таком доме. У mata тоже все было плохо, но, по крайней мере, ее разрыв с отцом был окончательным, и ей не пришлось жить с оскорбившим ее человеком.

— Дед от него отрекся. — Ник произнес эти слова довольно беззаботно, словно это не имело большого значения, но Ануша чувствовала, что его душу будто заволокло черной тучей.

— Тем более непонятно, почему твой отец не хотел, чтобы ты остался при нем? Я бы скорее подумала…

— Я был для него бесполезен. И я его критиковал, — ответил Ник. — Когда умерла моя мать, я… — Он осекся, словно осознав, что и так рассказал больше, чем следовало. — Мы ужасно ссорились. Он видел во мне упрек всякий раз, когда смотрел на меня. Я немного походил на мать внешне и достаточно самодовольный тип.

Она чувствовала за этими словами скрытую боль, отец отверг его и тем самым нанес глубокую рану. Каково знать, что отец с презрением тебя выгнал, дед отрекся от него, а значит, и от тебя?

— Твой дед еще жив? Он важный человек?

— Мне кажется, смерть ему не страшна и он будет жить вечно. Ему сейчас шестьдесят восемь, и, судя по газетам, он силен как бык. Что до важности, то он носит титул маркиза. Это примерно на уровне махараджи. Герцог будет повыше, вроде как старший махараджа. Перед ним маркиз, а на самой нижней ступени стоит граф. Примерно как раджа.

— Значит, к тебе надо обращаться милорд?

Mata пыталась рассказать ей об английских титулах, но это оказалось очень странным и сложным делом.

— Нет, у меня нет титула. Мой отец именовался достопочтенным Фрэнсисом Хериардом. Его старший брат носит второй титул деда — виконт Клер, и все его зовут лордом Клером. А мой дед маркиз Элдонстоун. — Он глянул на Анушу, и выражение ее лица явно подняло ему настроение. Он широко улыбнулся. — Запуталась?

— Совершенно. А почему ты не принц?

— Принцы — это только сыновья королей, и они обычно герцоги.

— Но… — Она осеклась, потому что Ник внезапно натянул поводья и принюхался.

— Я чувствую запах дыма, — сказал он.

Значит, впереди люди и, возможно, что-то враждебное? Второй, не найденный Ником кинжал все еще был у нее за голенищем. Ануша потянулась и незаметно погладила его, собираясь с духом перед лицом неизвестной опасности.

Ник сильно потянул носом:

— Где-то впереди деревня. Я чувствую запах горящих коровьих лепешек.

— Нам безопасно там появляться?

«Пожалуйста, пусть он скажет безопасно!» — умоляла измотанная и перепуганная часть ее разума, та, на которую Ануша усиленно пыталась не обращать внимания. Но ее так привлекало побыть в женском обществе! А еще помыться и отдохнуть, даже если вместо постели будет примитивная кровать из натянутых на деревянную раму веревок. А ведь шел всего второй день путешествия.

Ануша выпрямила плечи. Она ведь заявила, что раджпутка, а значит, нельзя давать слабину, даже если Ник скажет, что в деревне опасно и им снова предстоит провести ночь впроголодь и под открытым небом.

Ник бросил на нее туманный взгляд, то ли успокаивающий, то ли оценивающий.

— Будем надеяться, что безопасно. Сегодня столько всего произошло, лично мне уже более чем достаточно. В деревне вряд ли о нас слышали, мы прибыли издалека, — добавил он.

Первыми они увидели коз, затем стадо белых зебу. От пастушьего пятачка к ним побежали маленькие мальчишки. Сунув в рот пальцы, они зачарованно уставились на незнакомцев. За ними с лаем примчались собаки.

— Привет! — крикнул Ник. — Где ваша деревня?

Черноглазые дети в узких набедренных повязках толпой окружили чужестранцев. Возбужденно лопоча, наперебой показывали великану на коне в сторону деревни. «Конечно, он раджа, — услышана Ануша. — Великий воин с настоящим оружием».

— Всадники часто здесь проезжают? — спросила Ануша, наклоняясь к самому высокому мальчику.

— Nahi [17] Нет (хинди). . Уже много месяцев никого. Последние проезжали еще до сезона дождей. Сборщики податей.

Ник встретился взглядом с Анушей и одобрительно кивнул. Приспешники махараджи сюда не добрались, значит, хоть одну ночь можно провести в безопасности.

— Мы путешественники, — сообщил Ник. — Вы не отведете нас к старейшине?

Мальчишки бросились бежать, показывая дорогу, за ними устремились тявкающие собаки. Вскоре за невысоким взгорьем появилась деревня, около дюжины круглых глиняных хижин с соломенными крышами. Их окружали глиняные же заборчики, местами залатанные колючим шиповником.

Стоявшие у колодца женщины повернулись к новоприбывшим, одной рукой спешно закрывая лица шарфами, другой придерживая на голове медные кувшины. Их платья поражали яркостью и пестротой, алые, оранжевые, ярко-зеленые. Мужчины уже собрались у ворот, а дети притихли, ибо к ним, желая разобраться с нежданными гостями, направлялся старейшина, сгорбленный худощавый старик, когда-то явно очень высокого роста. У него были длинные седые усы и на голове огромный белоснежный тюрбан хитроумной конструкции.