Луиза Аллен - Запретная драгоценность

— Иначе вы об этом пожалеете. Если не хотите уезжать по приказу своего отца, сделайте это ради его высочества, вашего дяди. Или ваша обида столь глубока, что в угоду ей вы готовы поставить под угрозу безопасность королевской семьи и всей провинции?

Обида? Он спокойно называет обидой то, что они с матерью испытали, когда отец предал свою любовь и изгнал их из дома? Холодный мрамор закачался у нее под ногами. Ануша проглотила рвущуюся с языка яростную отповедь и посмотрела на дядю:

— Милорд, вы хотите, чтобы я уехала?

— Так будет лучше, — ответил Кират Джасван. Он был ей и правителем, и дядей, и приемным отцом. И она в ответ платила ему беспрекословным повиновением. — Ты… все усложняешь, Ануша. Я хочу, чтобы ты была в безопасности и у себя дома.

«Значит, здесь я не у себя дома?» Что бы она ни чувствовала за прошедшие месяцы, все изменилось слишком резко, слишком внезапно. Дядя выгоняет ее так же, как когда-то выгнал отец. Теперь она действительно одна, брошена на произвол судьбы, и нет места, которое она сейчас могла бы назвать своим домом. Протестовать бесполезно, ничего нельзя сделать. Она воспитана раджпутской принцессой, хотя ее кровь и не так чиста.

— Дом моего отца — не мой дом. И никогда не был. Он предельно ясно дал мне это понять. Но раз вы, дядя, просите, я поеду к нему.

Она не пустит слезу перед этим высокомерным angrezi, который получил то, зачем явился, — ее покорность. Она принадлежит к королевскому дому, у нее есть гордость, и она исполнит приказ своего правителя, скрывая страх. Даже если он прикажет ей биться с врагами до самой смерти. И подобная перспектива отчего-то показалась ей менее страшной, чем предстоящая.

— Когда я должна уехать? — спросила она у раджи.

Ей ответил англичанин. Казалось, дядя умыл руки и передал ее этому человеку.

— Как только будут готовы лошади и провизия. Нам предстоит долгий, многонедельный путь.

— Я помню, — сказала Ануща.

Недели сплошных неудобств и страданий. Она цеплялась за мать, слишком гордую, чтобы плакать. Они уезжали, ибо их выгнал из дома ласковый мужчина, напоминавший медведя. Который обнимал ее и безмерно баловал, был для них с матерью центром вселенной. Потому что любовь, как оказалось, не вечна. Ее оттеснила целесообразность. Они хорошо усвоили этот урок.

Но тут она осознала слова Хериарда.

— Нам? Вы собираетесь меня везти?

— Конечно. Я ваш сопровождающий, мисс Лоуренс.

— Мне очень жаль, — сказала она и притворно улыбнулась. Она превратит их путь в сплошное страдание для этого бесчувственного скота. — Вы явно не в восторге от своего поручения.

— Я прошел бы весь этот путь безлошадным и босым, будь на то воля сэра Джорджа, — ответил майор Хериард. Холодный зеленоглазый взгляд не выражал ни приязни, ни гнева, твердый, как изумруд, поблескивающий в его ухе. — Он мне как отец, и если он чего-то желает, я гарантирую, мисс Лоуренс, он это получит.

«Как отец? Что же это за человек, если его преданность выходит так далеко за рамки воинского повиновения?»

— Прекрасно сказано, — отозвалась Ануша и повернулась к выходу. — Надеюсь, вы будете последовательны в своих поступках и не пойдете на попятную.

— Если этот человек пришлет мне еще одно указание о том, что я должна или не должна взять с собой, я закричу!

Ануша стояла в окружении усталых, сбившихся с ног служанок и подыскивала определение, характеризующее Николаса Хериарда. Под строгим взглядом Парави она проглотила уже готовую сорваться с языка характеристику и пошла на компромисс.

— Budmash [9] Дурной, гадкий человек (хинди). !

— Майор Хериард не какой-то негодяй и подлец, — сказала рани, но, несмотря на осуждающий тон, у нее на губах заиграла слабая улыбка. — И не говори так громко, он же по ту сторону резной стены. Тебе предстоит долгое путешествие. И он совершенно прав, желая удостовериться, что ты взяла все необходимое, но ничего лишнего.

— Интересно, что он там делает? — Ануша повысила голос. Если этот гнусный тип подслушивает, пусть знает ее мнение. Управлявшие ее жизнью мужчины оставляли ей небольшой выбор, заплакать и сдаться или потерять самообладание. Сделать первое не позволяла гордость, значит, майору придется получить добрую порцию второго. — Это же женская половина дворца.

— При нем евнух, а комната со всех сторон закрыта занавесями, — прошептала Парави. — Он проверяет все, что упаковано в дорогу.

— Ха! Дядя говорит, я могу взять двадцать слонов, сорок верблюдов, сорок запряженных волами повозок и еще лошадей примерно…

— А я говорю, что этого слишком много, — послышался из-за стены звучный голос. Ануша подскочила и ударилась ногой о кованый сундук, — Можно подумать, вы собираетесь замуж за императора, мисс Лоуренс. Кроме того, ваш отец наверняка захочет, чтобы вы носили западные наряды и драгоценности.

— Mata рассказывала мне об этих нарядах. — Ануша демонстративно прошла мимо груды ковров и оказалась у резной стены. Англичанина она приметила только в виде большой тени на шелковом занавесе. — Корсеты! Чулки! Подвязки! Мама называла их орудием пытки.

В ответ услышала легкий смешок.

— Леди не говорят о таких вещах в присутствии джентльменов. — Хериард буквально подавлял смех.

— Тогда уходите. В вашем присутствии нет необходимости. Да в любом месте. И нечего злорадствовать, что вы добились своего. А если решили шпионить из засады, придется мириться с любыми моими высказываниями. — Рани издала тихий стон. — Уходите, майор Хериард. Двадцать слонов пойдут не медленнее десяти.

— Двадцать слонов едят вдвое больше десятка, — парировал тот. — Мы уезжаем послезавтра. Если что-то останется несобранным или не поместится на половине указанных вами вьючных животных, останется здесь. И я не злорадствую, просто испытываю огромное удовлетворение, что могу исполнить поручение вашего отца.

Ануша уже открыла рот, чтобы удостоить его соответствующим ответом, однако по ту сторону послышались удаляющиеся шаги, и пришлось промолчать. Этот тип с плохими манерами уклонился от разговора. Невыносимо!

— Найди мне кинжал, — потребовала она у ближайшей служанки, которая, казалось, приросла к месту. Ануша нахмурилась. — Его я, по крайней мере, точно возьму с собой, у меня для него отличная цель.

Кроме того, она заберет все свои драгоценности. Когда окажется в Калькутте, майор Хериард уже не будет ее тюремщиком, а ей понадобятся деньги, чтобы бежать из своей темницы. Из отцовского дома.

Кинжал в руке, и она им воспользуется, потому что этот гадкий angrezi кричит на нее и трясет за плечи. Барабаны бьют тревогу, вокруг опасность.

— A-а! Нас… — Попытку выкрикнуть «насилуют» жестко пресекла чья-то большая ладонь. Ануша только что видела это во сне, но, видимо, это не…