Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар

«Двадцать лет я держала язык за зубами, — думала Вирджиния, — почему я не могла сдержаться еще раз?»

Да, прошло 20 лет, Вирджиния точно знает, когда ее впервые упрекнули в неудачливости. Девушка помнит этот горький момент очень отчетливо. Ей было девять лет, она одиноко стояла на школьной площадке, в то время как остальные девочки из ее класса играли в игру, где мальчик выбирает себе партнершу, прежде чем вступить в игру. Никто не выбрал Вирджинию, маленькую, бледную, черноволосую Вирджинию, в ее строгом фартучке с длинными рукавами, со странными, раскосыми глазами.

— Ах, — сказала ей тогда хорошенькая маленькая девочка. — Мне жаль, но в тебе нет очарования.

Вирджиния ответила тогда демонстративно и продолжала так отвечать до сих пор на протяжении уже двадцати лет: «А мне и не нужно это очарование». Но сегодня она бы уже так не сказала.

«Мне нужно быть откровенной хотя бы перед собой, — жестко подумала Вирджиния. — Шутки дяди Роберта обижают меня, потому что он прав. Я хочу выйти замуж. Я хочу собственный дом, я хочу собственного мужа, я хочу собственных милых, пухленьких детишек». Вирджиния внезапно остановилась, пораженная своей неожиданной дерзостью. Девушке даже показалось, что проходивший мимо доктор Леннон прочитал ее мысли и осудил их. Вирджиния боялась доктора Леннона. Этот страх возник в одно из воскресений 23 года назад, когда она впервые пришла в Сент-Ворт. Вирджиния опоздала в тот день на занятия в воскресную школу, поэтому она зашла в церковь и тихо уселась в последнем ряду на скамью. В церкви никого не было, никого, за исключением нового настоятеля, доктора Леннона. Доктор Леннон стоял в дверях, ведущих в хоры, он посмотрел на Вирджинию и сказал: «Маленький мальчик, подойди сюда».

Вирджиния оглянулась. Рядом не было никакого маленького мальчика во всей огромной церкви. Не было не только мальчика, не было никого вообще. Странный мужчина в очках из голубого стекла не мог иметь в виду ее. Она не была мальчиком.

— Маленький мальчик, — повторил доктор Леннон на этот раз более строго и поднял указательный палец, подзывая к себе Вирджинию. — Иди сюда немедленно.

Вирджиния поднялась, как загипнотизированная, и пошла к алтарю. Она была слишком напугана, чтобы ослушаться. Сейчас с ней случится что-то ужасное. Но что? А может быть, что-то уже случилось? Может быть, она действительно превратилась в мальчика? Вирджиния подошла и остановилась перед доктором Ленноном. Он покачал перед ней указательным пальцем, длинным, крючковатым указательным пальцем, и сказал:

— Маленький мальчик, сними шляпу.

Вирджиния сняла шляпу. Волосы ее были завязаны в небольшой хвостик, свисающий на спину. Но доктор Леннон был близорук и не заметил этого.

— Маленький мальчик, ты можешь вернуться назад на свое место, но всегда снимай в церкви шляпу. Запомнил?

Вирджиния пошла к своему месту, неся в руках шляпу, как автомат. Но тут вошла ее мать.

— Вурж, — сказала миссис Джексон. — Это что еще за штучки? Зачем ты сняла шляпу? Надень ее немедленно!

Вирджиния немедленно надела. Она тряслась от холода, но еще больше от того, что доктор Леннон мог снова вызвать ее к себе. Она бы, конечно, подошла, она не могла бы ослушаться настоятеля, но церковь была уже полна народа. А что если этот ужасный, негнущийся палец снова затребует ее к себе перед всеми этими людьми? Вирджиния просидела всю службу, как в агонии, полумертвая и болела неделю после этого. Никто не мог понять почему. Миссис Джексон снова начала ругать себя за то, что у нее такая чувствительная дочь.

Потом доктор Леннон осознал свою ошибку и смеялся над ней, когда Вирджиния снова пришла в церковь, но девочке было совсем не смешно. Она никогда не смогла избавиться от страха перед доктором Ленноном. Надо же было сейчас, когда она думала о таких неприличных вещах, встретить именно его!

Вирджиния взяла книгу Фрэнка Стеджера «Магия крыльев».

— Это его последняя книга, о птицах, — сказала миссис Стефенсон.

Девушка уже почти решила вернуться домой и не ходить к доктору Стинеру. На это у нее уже не осталось мужества. Она боялась оскорбить дядю Джефсона, рассердить свою мать, боялась предстать перед строгим, резким взором старого доктора Стинера, который, вероятно, скажет ей, как уже сказал кузине Лилиане, что все ее жалобы полностью надуманны, и что боли мучают ее только потому, что она сама хочет этого. Нет, не стоит ходить. Лучше она возьмет лекарство «Каплер Пёпл». Эти таблетки в несметных количествах поглощались всеми членами семейства Джексонов. Это был стандарт, который они все дружно признавали. Разве не они вылечили вторую кузину Кэтлин, когда ее отказались лечить пять докторов? Вирджиния всегда с подозрением относилась к этим таблеткам, но, вероятно, что-то в них все-таки было. Может быть, и сейчас лучше купить эти таблетки, чем идти к доктору Стинеру. Вирджиния решила зайти в читальный зал посмотреть журналы и идти домой.

Она пролистала несколько журналов, пытаясь найти в них что-нибудь, чтобы сейчас же и прочитать, но все эти попытки только еще больше взбесили ее. На каждой странице ее взгляд утыкался в изображения красивых женщин, которых окружали не менее красивые мужчины и смотрели на них с обожанием. И тут она, Вирджиния Джексон, на которую никто ни разу не посмотрел не только с обожанием, но даже внимательнее, чем обычно. Вирджиния захлопнула последний журнал и открыла «Магию крыльев». Взгляд девушки попал на абзац, в корне изменивший всю ее жизнь.

«Страх — это естественный грех, — писал Фрэнк Стеджер. — В основе всего зла в мире лежит тот факт, что кто-то боится кого-то. Эта холодная, хитрая змея обвивает вас. Ужасно жить человеку, охваченному страхом. Это самое страшное состояние».

Вирджиния захлопнула книгу «Магия крыльев» и встала. Она пойдет к доктору Стинеру.

Не так страшен черт, как его малюют. Доктор Стинер был прямолинеен и резок, как всегда, но он не сказал, что жалобы Вирджинии надуманны. После того, как он выслушал все жалобы, задал несколько вопросов, провел быстрое обследование, он сел напротив девушки и долго, очень напряженно смотрел на нее. Вирджиния подумала, что доктор смотрит на нее и как будто жалеет. У нее на мгновение перехватило дыхание. Неужели ее состояние так серьезно? Не может быть, ведь боль не причиняет ей большого беспокойства, только в последнее время она усилилась.

Доктор Стинер открыл рот, но, прежде чем он успел что-то сказать, у его локтя резко зазвонил телефон. Он снял трубку. И наблюдавшая за ним Вирджиния увидела, как мгновенно переменилось его лицо, пока он слушал.

— Ало… да… да… что?.. да… да… — и после короткого перерыва: — О Боже!