Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

Сибилла свысока посмотрела на него.

— Мне кажется, это не очень почтительно.

Франческа с улыбкой возразила ей:

— Мне с детства Рембрандт представляется очень серьезным человеком, но я постоянно слышала, что, когда была жива Саския, они вели веселую жизнь, и никто не любил хорошую шутку больше, чем он.

Молодой человек поднялся на ноги и подошел к открытой двери в ограде.

— Уверен, что он одобрил бы. Меня зовут Ханс Румер, я рисую для мастера Виссера.

— Мы знаем, — ответила Франческа. — Мы его дочери. Это — моя сестра Сибилла, а я — Франческа.

— Очень приятно! Ваш отец говорил мне, что у него две дочери.

Франческа с Сибиллой переглянулись. Итак, Хендрик больше не считает Алетту членом семьи.

— Нас трое, — поправила Франческа, решив сразу же внести ясность. — Моя вторая сестра, Алетта, живет сейчас в Делфте. Я приехала домой на несколько дней.

— Значит, ты проходишь обучение, а эта сестра собирается обручиться. Что представляют собой картины Вермера? Я не видел ни одной из них.

Сибиллу утомила их беседа. Ее никогда не устраивало, если она не являлась центром внимания в присутствии мужчины. Согласно общему мнению, этот юноша, с его буйной шевелюрой и крестьянским одеянием, не привлек бы ничей взор, но было в нем что-то притягивающее, и это раздражало Сибиллу. Он не обращал никакого внимания на нее, полностью захваченный тем, что рассказывала ее сестра, и задавал множество вопросов о Вермере, о котором никто не слышал. Сибилле пришлось со стыдом признаться родителям Адриана, что ее сестра обучается у неизвестного художника.

— Нам надо идти, — повелительно произнесла она. И все же ей не хотелось уходить. Ей хотелось остаться здесь и смотреть на этого гибкого молодого человека, который, наверное, не имел ни стивера в кошельке. Они с Франческой прекрасно понимали друг друга. Потом, когда они рассмеялись над чем-то забавным в портрете, не обращая внимания на Сибиллу, она почувствовала прилив дикой ревности. — Ты разве не слышала меня, Франческа? До моей помолвки осталось всего два дня, и я не могу зря терять время, тем более, что ты хочешь, чтобы я сходила с тобой в дом де Хартога!

Они оба посмотрели на нее — Франческа с удивлением от ее ледяного тона, а он — с весельем, все еще искрившимся в его глазах. Сибилла почувствовала, что лицо ее горит ярким румянцем, хотя знала, что никогда не выглядит лучшим образом в момент раздражения.

— С каких это пор, — нахально поинтересовался Ханс, — необходима такая спешка перед помолвкой, что не остается времени немного поболтать? Наверное, тебе приходится тренировать палец, чтобы он стал сильным и смог выдержать тяжесть кольца ван Янса.

Сибилла превратилась в разъяренную кошку.

— Ты смеешь дерзить с дочерью хозяина!

Ханс оставался невозмутимым.

— Позвольте поправить. В данном случае ваш отец — мой работодатель, а не хозяин.

— Тем более тебе следовало бы работать, а не проводить время в безделье!

— Верно, — добродушно согласился Ханс. — Именно поэтому я нахожусь здесь с рассвета и не прерывал работу даже ради того, чтобы позавтракать. Может, завтра ты захочешь, чтобы я отложил свою единственную трапезу до того часа, когда ты подойдешь в удобное для тебя время и разделишь ее со мной, какой бы скромной она ни была?

— Прекрати подсмеиваться надо мной! — Сибилла не понимала, почему она не в состоянии круто повернуться и уйти.

Вмешалась Франческа, удивленная неожиданной вспышкой раздражения Сибиллы.

— По-моему, нам пора домой. — Она оглянулась через плечо на Ханса. — Я зайду посмотреть, закончите ли вы писать знаменосца до моего отъезда в Делфт.

— С нетерпением буду ждать встречи, юффрау Виссер. Всего хорошего вам обеим.

Выйдя на улицу, Франческа с любопытством взглянула на сестру.

— С чего вдруг ты повела себя так агрессивно с этим молодым человеком? Он не сделал тебе ничего плохого.

Сибилла упрямо тряхнула головой.

— Это ты так думаешь. Я могу говорить то, что хочу. К тому же он явно не обращал внимания на мои слова, так что не вздумай говорить мне, чтобы я вернулась и извинилась, словно пятилетняя девчонка.

— Я допускаю, что он довольно бесцеремонно высказался о кольце, но, согласись, ты тоже грубо прикрикнула на него. В этом не было необходимости, так как мы же заранее решили, что долго здесь не пробудем.

Сибилла фыркнула.

— Тебя, казалось, настолько увлекла беседа с ним, что я уж подумала, будто ты никогда не сможешь оторваться.

— Не будь ребенком. Тебе следовало бы уже усвоить, что не всегда ты будешь центром внимания.

Это стало последней каплей для Сибиллы. Она резко остановилась и с яростью взглянула на сестру.

— Я знала, что когда ты приедешь домой, то начнешь командовать мной и всеми остальными! Мы прекрасно управлялись и без тебя. Скоро я буду замужней женщиной и поселюсь в самом красивом доме во всем Амстердаме, вдали от причитаний Марии, смены настроений отца и, что самое главное, ты сможешь приезжать домой, когда угодно, а я буду вне пределов твоей досягаемости!

Вспышка сестры напомнила Франческе отца в минуты, когда он был не уверен в своей правоте и стремился скрыть что-то.

— Конечно, так и будет. Поэтому успокойся и давай наслаждаться прогулкой до дома Виллема. Не забывай, что я давно не была здесь, и не приеду вновь до твоей свадьбы, когда бы она ни состоялась.

Сибилла закусила губу, и они пошли дальше. Девушка жалела о том, что наговорила Франческе, так как вовсе не имела в виду ничего подобного. Приезд сестры успокоил и обрадовал ее.

— Я не знаю, что со мной происходит. Я стала такой раздражительной.

— Нервная лихорадка перед помолвкой. Вполне обычная вещь.

Сибилла подумала, что Франческа права. Даже сейчас она не испытывала уверенности в благополучном исходе. Она успокоится только тогда, когда Адриан наденет кольцо на ее палец. Сибилла постоянно опасалась, что Хендрик устроит одну из своих шумных сцен и все разрушит. Ему не нравилась искренняя поддержка семьи Янсов великого пенсионария Йохана де Витта, который после смерти Виллема II вот уже более двадцати лет правил страной. Ей пришлось умолять Хендрика держать язык за зубами и не высказывать решительное мнение, что требованиям Людовика XIY, откуда бы они не исходили, следует давать отпор на всех фронтах. Повторяющимся кошмаром стало ожидание услышать, как ее отец, несмотря на свои обещания молчать, после хорошей выпивки начнет гневно осуждать все примиренческие попытки, и увидеть, как вытягиваются лица ван Янсов при его настойчивых требованиях военной защиты Голландии и других Нидерландских провинций. Вечером через три дня, не считая завтрашнего, когда о помолвке будет благополучно объявлено, он может высказываться, сколько угодно. Адриан слишком честный человек, чтобы отказаться от такого серьезного обещания из-за каких-то недостойных выходок ее отца. В отличие от Франчески и Алетты, Сибилла никогда не интересовалась политикой и совершенно не понимала, почему мужчины приходят в такое возбуждение, обсуждая ёе. Сестра считала даже, что женщинам следует участвовать в управлении страной, приводя в пример достижения английской королевы Елизаветы в ее время и королевы Швеции Кристины, а также других королевских особ. Она полагала, что этим женщинам лишь случайно — благодаря их происхождению — предоставилась возможность, с которой точно также успешно справились бы и многие другие женщины из обычного сословия.