Маргерит Кэй - Скандальные признания

Дебора улыбнулась:

— Ваша сообразительность ушла не так далеко, как вам кажется. Почему бы вам не спросить Эллиота?

— Так ведь он посоветует не лезть не в свое дело, правда, не так вежливо, как вы. Вы давно с ним знакомы?

— Не очень давно.

— Он никогда о вас не упоминал.

— Вероятно, ему нечего было сказать.

Лиззи фыркнула от смеха:

— Ну, как знаете. Я бы тоже не потерпела, чтобы кто-то вмешивался, когда за мной ухаживают.

— Миссис Мюррей…

— Лиззи.

— Мы с Эллиотом… у нас не такие отношения. Мы просто заняты одним деловым предприятием.

— Вы действительно так думаете? Нет, конечно, вы покраснели. Тогда вот что я вам скажу — это превосходные новости. Теперь я могу скрыться в дебрях Шотландии и больше не волноваться за своего брата.

— Не надо думать, что мы…

— О, не волнуйтесь, я больше ничего не скажу, — легко откликнулась Лиззи, мысленно обращая в пепел свой список подходящих невест, который уже начала набрасывать. — Я не горю желанием сватать Эллиота, — добавила она, заметно погрешив против истины.

— Ваш брат вряд ли испытывает проблемы с привлечением женского пола, — сказала Дебора.

— И кто теперь любопытничает? Насколько мне известно, у него ни одной не было с тех пор, как он вернулся в Англию. Я ответила на ваш вопрос?

— На какой? — поинтересовался Эллиот. Он пододвинул столик к сестре и поставил на него поднос с чаем.

— Дебора спрашивала меня о Шотландии.

Эллиот посмотрел на нее скептически, но развивать тему не стал. За чаем он с интересом смотрел, как Лиззи поддерживает светскую болтовню. Дебора либо не замечала расставленные ловушки, либо была слишком умна, чтобы в них попадаться. Когда Лиззи подбрасывала какие-то имена, она лишь выражала вежливый интерес и не подтверждала своего знакомства, несмотря на очень внушительный список. Ее ответы сбили Лиззи с толку, а Эллиота изумили сильнее, чем отказ с ним видеться.

— Я совершенно не хочу мешать вашим приготовлениям, — вежливо, но твердо заявила Лиззи и с тем же чувством оставила их наедине.

— Не держите на нее зла, — попросил Эллиот, провожая Дебору до двери. — Она не хотела вторгаться.

Дебора засмеялась:

— Может, и не хотела, но она это сделала. И только потому, что заботится о вас. Я не могу на нее обижаться. Она мне нравится.

— Я так и думал, — с удовлетворением сказал Эллиот. Он знал о Деборе достаточно, чтобы не давить на нее с ответным приглашением. — Значит, завтра ночью? Вы не передумали?

— Вы же знаете, что нет. — Глаза Деборы блестели от радостного предвкушения. — До завтра, Эллиот.

К его вящему удивлению, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он даже не успел отреагировать и остановить ее, как она уже побежала вниз по ступенькам. Эллиот смотрел, как она идет через площадь. Судя по запрокинутой шляпке, она шла, гордо задрав подбородок. Высокомерный, предупреждающий вид, которым она всегда отпугивала незнакомцев. У нее была не столько соблазнительная, сколько очень женственная походка, а длинные ноги придавали скорости.

— Мне она понравилась. — Рядом с ним на ступеньках возникла Лиззи. Надевая на ходу перчатки и шляпку, сделала знак свободному экипажу, который неторопливо объезжал площадь. — Дебора очень необычная женщина.

— Да.

— И печальная. Знаешь, о ее муже ходили кое-какие слухи.

— Какие именно?

— К сожалению, не помню. Но могу попытаться выяснить.

— Она сама мне расскажет, когда пожелает.

Лиззи подняла брови:

— Это на тебя не похоже.

— Да.

Сестра бросила на него взгляд, но больше ничего не сказала.

Оставшись один, Эллиот пролистал планы, которые они изучали, прежде чем появилась сестра. Неделя, казалось, пролетела за один миг. Они часами сидели вместе, разрабатывая детали. Дебора чувствовала себя при нем уже немного свободнее, но он не питал иллюзий. Она напряженно застывала при малейшей попытке перейти от общего к личному. Он уже хорошо знал: она язвительна, проницательна и наблюдательна, кроме того, обладает отличной памятью. Она еще ребенком писала рассказы. Однажды дождливым вечером она кое-что пересказала ему, иронизируя над своей детской наивностью. Эллиот понимал, не стоит спрашивать, что впоследствии так ее изменило, но она увидела этот вопрос в его глазах и замолчала, навсегда закрыв эту тему.

Эллиот стал методично рвать бумаги и бросать их в камин. Они отслужили свое. У Деборы оказался удивительно плохой почерк, практически неразборчивые каракули.

— Кажется, ваше перо не поспевает за вашими мыслями, — сыронизировал Эллиот, когда впервые увидел, как она пишет.

Дебора засмеялась и согласилась с ним.

— Я сама удивляюсь, как мистер Фрейворт умудряется читать мои рукописи, — сказала она, не заметив, что выдает себя, Эллиот коршуном вцепился в ее промашку. С такими сведениями уже не составляло больших усилий проследить ее издателя. Труднее вычислить ее псевдоним, но у него есть свои источники.

— Хотя мне чертовски не хочется прибегать к их услугам! — воскликнул он, бросая в огонь последний листок. — Зачем она так скрытничает?

Почему не доверяет ему? Почему бы ей хоть разок не признать, что хочет его поцеловать? Ведь он знает, что она хочет. Между ними постоянно вспыхивали искры влечения, сводили его с ума, он не собирался им поддаваться, уж точно не раньше ее! У мужчины должна быть гордость. Хотя порой очень хотелось отправить свою собственную в огонь вместе с отслужившими планами.

Все просто — он хочет ее, как никого другого. Все из-за ее упрямства. Все из-за этого. Он взял кочергу и поворошил поленья. Понимал, что существуют и другие причины, но не был готов их признать. Сейчас найдутся дела поважнее. Например, кража со взломом.

А потом? Он закрыл очаг заслонкой. Вот потом и посмотрим!

Они были в двенадцати милях от Ричмонда. Скакали в темноте и по возможности по бездорожью, чтобы не привлекать внимания. Дебора старалась сосредоточиться на приятной стороне дела — верховой езде. Привилегия пользоваться конюшнями была едва ли не единственным, что примиряло ее с визитами в Кинсейл-Мэнор. Именно по лошадям она больше всего скучала в Лондоне. И сейчас, в свободной одежде, под покровом ночи, Дебора чувствовала приятное покалывание от близящейся цели и остро ощущала рядом с собой мужчину. Укрытая темнотой, как вуалью, она почти призналась: Эллиот возбуждает так, что кровь закипает в жилах, а сердце бьется в такт стуку лошадиных копыт. Она чувствовала себя ожившей.

Сам же Эллиот разрывался между радостным предвкушением и ужасным смятением. Его план был идеален, насколько это вообще возможно. Простейший взлом, старомодный сейф, комнаты для слуг в далеком чердачном помещении. Хозяина отправили в отставку, поскольку он даже со слуховой трубкой слышал, только если орали в ухо. Задача настолько тривиальна и безопасна, что в других обстоятельствах он бы от нее отмахнулся по причине отсутствия вызова.