А. Глебов-Богомолов - Фаворитки французских королей

Франциск I вел переговоры и с Генрихом VIII после того, как последний весьма успешно высадился в Булони. В конце августа 1544 года туда отправился во главе посольства кардинал дю Белле. Однако в данном случае мирное соглашение значительно запоздало — оно было подписано стороной лишь в июне 1546 года за несколько месяцев до безвременной, но вполне объяснимой (и даже ожидаемой некоторыми) кончины короля Франциска. Это произошло в тот момент, когда мир в Крепи вместе с Медонским секретным соглашением потерял всякое значение и действенную силу. Секретное приложение к договору обязывало французского короля впредь поддерживать религиозную политику Карла V, т. е. начать активные гонения реформаторов-лютеран во Французском королевстве, что в значительной мере императору удалось. Тогда она заявила королю, что неосторожно ставить его корону в зависимость от исхода боев и лучше заключить мир [185] [185] Коварная и весьма женская позиция — (прим. автора). .

В очередной раз Франциск I послушался совета своей фаворитки и 18 сентября подписал в Крепи-ан-Валуа позорный мирный договор, в силу которого император получал более двадцати крепостей, а король — лишь призрачную надежду на выгодную партию для герцога Орлеанского» [186] [186] Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.: «Мысль». 1993. С. 217–218. .

Однако 9 сентября 1545 года герцог Орлеанский внезапно скончался.

Все ухищрения госпожи д’Этамп, ее измена и интриги, все жертвы этой войны оказались напрасными.

«Король, — говорил один из итальянских послов, — расходовал в течение года огромные суммы на драгоценности, мебель, строительство замков, разбивку садов. Характер его был таков, что если кто-то приносил ему камень, найденный под землей, или какую-то другую вещь, он давал ему денег» [187] [187] Таким образом, этот французский король, с одной стороны, напоминал своей склонностью к распутству Нерона или Домициана, склонностью к искусствам и строительству отчасти — Петра Великого. .

Решив перестроить и украсить многие старинные замки, он окружил себя знаменитыми художниками, которых, не считаясь с тратами и дарами, пригласил из Италии. «Леонардо да Винчи (1452–1519), прибывшего после битвы при Мариньяно и скончавшегося в 1519 году, сменили Андреа дель Сарто (1486–1531), живописец и уроженец Флоренции, Франческо Приматиччо (1504–1570) [188] [188] Участвовавший в декорировании замков Фонтенбло и Шамбор. , Россо Фьорентино и многие другие, работавшие во Франции, к вящей славе государя» [189] [189] Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.: «Мысль». 1993. С. 222. .

В числе итальянских мастеров, прибывших ко двору короля, был и прекрасно уже известный читателю мастер Бенвенуто Челлини, которому с первых дней своего пребывания во Франции не посчастливилось вызвать гнев фаворитки уже тем, что он «не хотел считать ее абсолютной хозяйкой королевства».

«Все началось донельзя глупо, — уверял Бретон. — Скульптор, получив заказ на статуи для замка в Фонтенбло, представил проект королю, но забыл (или не захотел) показать его фаворитке. Взбешенная госпожа д’Этамп отомстила, упросив Франциска I поручить Приматиччо работу, заказанную ранее Челлини, и слабохарактерный государь согласился совершить такую несправедливость».

И наконец после множества интриг Челлини удалось все же пристроить в одной из галерей Фонтенбло великолепного Юпитера, которого он только что закончил.

«Госпожа д’Этамп, узнав, как идут мои дела, — была этими раздражена против меня больше, чем когда-либо. „Как, — говорила она себе, — я правлю всем миром, а эта жалкая личность со мной совершенно не считается“» [190] [190] Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.: «Мысль». 1993. С. 223–224. .

Работа удалась на славу, и Франциск I в сопровождении двора и своей фаворитки решил лично удостоить мастера посещением вновь открытой для обозрения галереи дворца.

«Внезапно кто-то из придворных спросил:

— А что означает эта рубашка, в которую Бенвенуто одел свою статую?

Госпожа д’Этамп ответила едким тоном:

— Видно, для того, чтобы скрыть какие-то недостатки!

Бенвенуто только этого и ждал.

— Я не из тех, кто скрывает свои ошибки, — сказал он, — я набросил на статую эту одежду из честности, но раз вы ее не хотите, так пусть ее и не будет!

Стремительным жестом он сорвал рубашку и продемонстрировал стоявшей вплотную к ней фаворитке огромный, гигантский, феноменальный половой член статуи.

— Ну как, по-вашему, у него есть все, что нужно? — спросил он.

Потрясенная герцогиня отступила под хохот всего двора. Король же с большим трудом удержался от смеха. Тогда фаворитка, бормотавшая про себя ругательства, взяла его за руку и увлекла к дверям.

Прежде чем выйти, Франциск I, видя в этой шутке месть за множество причиненных ему неприятностей, воскликнул:

— Я похитил у Италии величайшего и разнообразнейшего художника, какой когда-либо рождался на свет.

Все зааплодировали, а госпожа д’Этамп вернулась в свои покои вне себя от ярости. Вечером она отыскала короля и потребовала повесить Бенвенуто.

— Я согласен, — сказал Франциск, — но при условии, что вы сначала подыщете мне художника его уровня» [191] [191] Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.: «Мысль». 1993. С. 223–224. .

Однажды его уже хотели убить специально нанятые герцогиней люди. Тогда покушение сорвалось, но Бенвенуто не стал искушать судьбу. Закончив работу, весной 1545 года он выехал в Италию.

Из всего сказанного видно, как далеко заходила наглость фаворитки, а между тем здоровье короля становилось все хуже, и он все чаще и чаще предпочитал оставаться один, избегая утомительного теперь ему общества госпожи д’Этамп. Ведь ясно, что всему в мире приходит конец, особенно страсти и любви. В свои пятьдесят два года король выглядел стариком, что никого в его эпоху не могло удивить.

В январе 1547 года умер Генрих VIII Английский, давний противник французского короля. Но это событие, способное в другое время и при других обстоятельствах развеселить их, на этот раз лишь напомнило королю о собственном возрасте — покойный был одних с ним лет.

«Через несколько дней Франциск I простудился, но это никого не взволновало. Однако с 11 февраля в течение трех дней кряду „он пережил приступы лихорадки“, и при дворе стали шептаться о неизлечимой болезни. Герцогиня д’Этамп была сражена…

Но король не чувствовал приближения смерти. Он ездил верхом, носился по лесам и даже при случае оказывал любезность горничной… 12 марта 1547 года в Рамбуйе [192] [192] Старинный королевский дворец (XIV–XVIII веков) в 32 км от Версаля. с ним случился четвертый приступ лихорадки. Он был в таком плохом состоянии, что посол Сен-Морис писал: „Болезнь зашла так далеко, что врачи не надеются на излечение“.