Мэнди Коллинз - Приглашение на танец

В глазах Кристиана заплясали озорные огоньки.

— Ну-ну, Уинтерсон, должен сказать, ты ведешь увлекательную жизнь. — Он посерьезнел. — Ну и что же ты собираешься предпринять дальше? Думаю, пока тут скрываешься, тебе нужно сделать все, чтобы разгадать эту тайну. Нельзя же вечно говорить жене, что ты все еще в деревне.

— Да, Кристиан, потому-то мне и нужна твоя помощь. Необходимо, чтобы ты отвлек Дэвида Лоуренса, пока я обыщу его квартиру. Хочу посмотреть, не прячет ли он голубую кошку там.

— Что-о? Ты имеешь в виду того парня из Британского музея?

— Да, его. Когда мы с Сесили задавали ему вопросы, у меня было ощущение, что он знает об этом деле больше, чем рассказал нам. Он уже врал своему музейному начальству, что ему мешает соврать мне или Сесили?

— Ты уверен, что это никак не связано с тем, что он когда-то обманул твою жену?

— Нет, конечно. За это я ему даже благодарен, ведь иначе я бы на ней не женился. — Лукас улыбнулся. — Хотя не буду отрицать: мне было приятно поймать его на лжи — просто на случай если у Сесили еще остались к нему какие-то чувства. А если он застанет меня, когда я обыскиваю его дом, и набросится с побоями… что ж, скажем так, я не буду сожалеть, если мой кулак случайно несколько раз угодить в его самодовольную физиономию.

Кристиан покачал головой, не веря своим ушам:

— Ну, Уинтерсон… я даже не знал, что ты способен… на такую страсть. Из нас ты всегда был самым хладнокровным. Не знаю, что на тебя нашло.

Но у Лукаса были кое-какие соображения на этот счет. И они имели отношение к его любви к одной темноволосой Амазонке с острым язычком и своенравным характером. Он действительно попался на крючок, и попался основательно. Оставалось только надеяться, что его Амазонка не из тех, кто самую крупную рыбу выбрасывает обратно в пруд.

Оказавшись в Херстон-Хаусе, Сесили с поразительной легкостью вернулась к своему прежнему укладу жизни. Вайолет распространила известие, что Сесили перебралась в родительский дом, пока ее муж, все еще переживающий гибель брата, остается в деревне. Так оно и было в действительности, но это не помешало самым острым на язык светским сплетникам строить предположения об истинных причинах, по которым герцог и герцогиня Уинтерсон живут раздельно.

Возвращение домой, кроме всего прочего, дало Сесили возможность проводить больше времени с отцом. Состояние лорда Херстона медленно улучшалось, но было очень мало надежды, что он вернется к такой же активной жизни, какую вел до удара. Сесили было тяжело видеть отца в таком жалком состоянии, но в поведении виконта появилась какая-то нежность и ранимость, которых не было прежде. Возможно, это было как-то связано с тем, что теперь он принимал все происходящее очень близко к сердцу. Речь к лорду не вернулась, писать он тоже не мог, и из-за этого часто плакал от бессилия. Сесили была уверена, что, будь отец в здравом рассудке, он бы не хотел, чтобы кто-то видел его слезы.

Однако что больше всего ее поражало в отце в его нынешнем состоянии — с какой готовностью тот проявлял свою любовь. Всякий раз, когда Сесили к нему заходила, он тут же брал ее руку и пожимал. И этот небольшой жест содержал в себе очень многое. Именно этого не хватало их отношениям с тех самых пор, как умерла мать Сесили. Теперь, когда дочь читала отцу вслух газеты или его собственные дневники из предыдущих поездок, он всегда крепко держал ее руку.

В третий день своего пребывания в Лондоне Сесили сидела в комнате у изголовья кровати отца. Больной только что задремал, когда дверь открылась и появился лорд Джеффри Брайтон. Он был в доме частым гостем и нередко приурочивал свои визиты к тому времени, когда Сесили уже собиралась уходить из спальни отца. Сесили не знала, зачем он это делает: то ли для того, чтобы ей помочь, то ли чтобы перемолвиться с ней словом. Было трудно понять мотивы старого друга отца, но Сесили была благодарна ему за возможность передышки. Дежурства отнимали у нее очень много сил, и она радовалась возможности хоть чуть-чуть отдохнуть. Но сегодня сэр Джеффри не подошел, как обычно, к постели старого друга, а, сделав Сесили знак следовать за ним, вышел в коридор.

— Доброе утро, милорд, — поприветствовала она лорда Брайтона, закрывая дверь, чтобы не потревожить спящего.

— Доброе утро, Сесили.

Лорд Джеффри Брайтон, обычно аккуратный, сегодня выглядел несколько растрепанным. Уголки жестко накрахмаленного воротничка его рубашки поникли, шейный платок был завязан очень просто, что, по-видимому, указывало, что он завязал его сам, а не поручил своему камердинеру.

— Сесили, мне нужно с вами кое-что обсудить, и надеюсь, вы меня выслушаете.

— Конечно, — согласилась Сесили, недоумевая, о чем пойдет речь. — Пожалуйста, я вся внимание. — Она не могла припомнить, чтобы лорд Джеффри говорил так сурово.

— До меня дошли сведения, что его светлость видели в районе Лондона, который пользуется дурной славой.

Это было настолько нелепо, что Сесили рассмеялась:

— Милорд, должно быть, это ошибка. Уинтерсон все еще в деревне, его задержали дела поместья. А когда он в городе, то может бывать и в таких местах. Кажется, он навещает своих бывших солдат, что после окончания войны оказались в нищете. В любом случае это не должно вас беспокоить.

Лорд Джеффри посмотрел на нее добрыми глазами:

— Дорогая моя, он выходил от женщины.

— От кого?

Сесили попыталась осмыслить сказанное.

— От Недди Энтуистл.

Сесили, не совладав с собой, ахнула:

— Что-о?

— Я знаю, герцог сказал вам, что проведет эту неделю в деревне, но не далее как сегодня вечером я видел его выходящим из дома леди Недди в Блумсбери.

Это, конечно, нелепость. Сесили ни на секунду не поверила, что у Лукаса может быть романтическая связь с Недди, но он вполне мог нанести ей визит, чтобы расспросить о ее отношениях с лордом Херстоном. Сесили пришла в ярость: как он посмел вернуться в Лондон тайком и тайно продолжить расследование!

Лорд Джеффри неверно истолковал гнев юной герцогини. Он потрепал ее по плечу и сказал по-отечески:

— Ну-ну, дорогая, не судите его слишком строго, у молодых мужчин есть мелкие грешки.

Сесили не собиралась ждать, пока лорд Джеффри одарит ее своим сочувствием. Пробормотав, что ей нужно идти, она взбежала вверх по лестнице и поспешила в свою комнату. Там она велела удивленной служанке немедленно собрать ее вещи, чтобы возвращаться в Уинтерсон-Хаус. Если Лукас действительно в Лондоне, он прекрасно переживет, если с ним в доме будет находиться собственная жена.

Пока Сесили обдумывала, что сказать Вайолет, в дверь робко постучал Джордж — юный парнишка, которого только недавно взяли в Уинтерсон-Хаус лакеем.