Кэт Мартин - В огне желания

А потом все произошло очень быстро. Присцилле удалось осторожно отстегнуть крышку, выхватить револьвер и даже взвести курок, но в следующее мгновение Хардинг схватил ее за руку. Выстрел не достиг цели. Мерзавец выбил револьвер из рук Присциллы, и полновесная оплеуха почти лишила ее сознания.

— Ах ты, лживая дрянь!

Он так вывернул ей руку, что захрустели кости. Присцилла вскрикнула от боли.

— Хардинг! — донеслось до нее, словно сквозь плотный слой ваты. — Отпусти ее, Хардинг, и немедленно!

— Я же убил тебя, Траск!

Руку перестали выворачивать, и Присцилла пришла в себя. Она даже выглянула из-за плеча Хардинга, который ерзал в постели, не решаясь ни вскочить, ни оставаться спиной к нежданному гостю. Брендон стоял у двери, целясь в Хардинга из револьвера, одежда его была залита кровью.

— Я считал, что нас преследует Эган, — сказал он. — Знай я, что это ты, ублюдок, у тебя не было бы и шанса. А теперь делай то, что сказано.

Крякнув, Мае тяжело сполз с Присциллы, и она тотчас прикрылась одеялом.

— Рано радуешься, Траск, — вдруг прошипел Хардинг. В руке у него вдруг оказался револьвер, и он тут же нажал на курок. Два выстрела прозвучали одновременно. Присцилла вскрикнула от ужаса, но сразу увидела, что Хардинг мешком свалился с кровати на пол. Брендон подошел и оттолкнул ногой выпавший из его руки револьвер. Но это была излишняя предосторожность. Тело Хардинга только раз дернулось — и замерло неподвижно.

Присцилла спрыгнула с кровати и бросилась в раскрытые объятия Брендона. Когда она приникла к его груди, тот скрипнул зубами. Она тотчас отстранилась.

— Ты серьезно ранен?

— Пожалуй, нет. Еще немного, и пуля угодила бы в сердце. К счастью, она прошла навылет, а кровопускание никогда не вредило здоровому мужчине.

И он улыбнулся, чуть поморщившись от боли.

— Он сказал, что убил тебя.

— Что бы он ни сказал, я видел, как ты вела себя. Ну, Присцилла, признаться, даже зная тебя, я не ожидал ничего подобного.

В дверь постучали. Брендон откликнулся, и в комнату заглянул управляющий. Не решаясь войти, он вытянул шею и огляделся.

— Я слышал выстрелы…

— Да, здесь стреляли. Прошу вас немедленно послать за полицейскими.

При этих словах управляющий, испуганно глазевший на окровавленную одежду Брендона, заметил за кроватью неподвижное тело. Побледнев, он быстро удалился.

— Следовало позвать и врача, — заметила Присцилла.

— Я сейчас же отправлюсь к нему. Хочешь поехать со мной? Ничего, до Саванны я полностью восстановлю здоровье.

Присцилла наложила ему повязку из льняного полотенца, оделась, и скоро оба уже шли по коридору к лестнице, ведущей в крохотный холл.

— Надеюсь, теперь-то все кончится.

— Во всяком случае, со смертью Хардинга тревога покинула меня. Будем надеяться, что окончательно. Я ведь чувствовал, что нас преследуют.

Им не сразу удалось остановить экипаж.

— Но если в будущем случится нечто подобное, только попробуй утаить от меня свои подозрения. Черт возьми, это нечестно!

— Черт возьми? — изумился Брендон.

— Ну не черт возьми, а просто нечестно, — смутилась она.

— Я не могу даже вообразить, что сказала бы по этому поводу тетушка Мэдди, — пошутил Брендон, когда экипаж тронулся, потом, помолчав, добавил: — Прости, что я задержался, иначе тебе не пришлось бы через все это пройти.

— Ничего. Главное, что ты все-таки успел вовремя.

На эту ночь управляющий предоставил им другой номер. В камине потрескивал огонь, за окнами стояла тьма. Присцилла, приподнявшись на локте, смотрела на Брендона. Тот спал, получив от доктора солидную дозу настойки опия. Его предположение оказалось верным: пройдя навылет, пуля не задела жизненно важных органов. Правда, доктор серьезно заметил, что это всего лишь счастливая случайность. Позже, уже в полусне, Брендон высказал предположение, что ранения повлияли на меткость Хардинга.

Полиция явилась, когда Брендон уже крепко спал, но визит был чисто формальным. Брендон уже побывал в управлении и рассказал о событиях в Натчезе и о своих подозрениях. Присцилле оставалось лишь объяснить, как именно было совершено нападение на нее. От подробностей она благоразумно уклонилась.

Пока Присцилла предавалась воспоминаниям, Брендон зашевелился и его затуманенные сном глаза открылись.

— Что, милая, не спится? — Он улыбнулся, перехватив ее взгляд.

Как он красив! И мужествен! Да, мужественность — главное в нем. Взгляд Присциллы переместился на его могучую грудную клетку, вздымавшуюся от ровного дыхания, скользнул к белой повязке на плече. Она хотела прикоснуться к нему, но не решилась.

— Меня беспокоит твоя рана.

— Тревожиться не о чем, — улыбнулся он. — Я бы сказал, что все в полном порядке, но ты, пожалуй, не поверишь голословному утверждению. Доказать? Я чувствую голод.

— Правда? — обрадовалась она, приподнимаясь. — Я сейчас же спущусь и принесу что-нибудь поесть.

— Зачем?

— Но это не составит труда, поверь мне, Брендон. В кладовой всегда есть холодный ростбиф на случай, если кто-то из постояльцев ночью проголодается. Я сейчас же обращусь к коридорному, только надену халат… Почему ты меня удерживаешь? Ты же только что сказал, будто голоден.

— Я имел в виду совсем другое, милая.

Брендон взял ее руку и потянул под одеяло. Присцилла ахнула:

— Шутишь? С такой серьезной раной как можно даже думать об этом!

— Но не говори, что ты против.

Она покраснела. Этого с ней не случалось уже давным-давно при разговорах на подобную тему.

— Но как же твое плечо? Мы же не можем сейчас…

— Не можем чего, Присцилла? Скажи, чего мы не можем?

И она сказала, запнувшись, но ее глаза уже блестели от предвкушения, а сердце билось все сильнее.

— Вообще-то ты права. — Брендон отпустил ее руку. — Благоразумие и еще раз благоразумие. Я ослабел от потери крови и не сумею выполнить супружеские обязанности должным образом. И потом, если я не высплюсь как следует, утром мне станет хуже… и прочее. Как подумаю, к чему приведет такое поведение… недосыпание, излишний расход энергии! Чего доброго, я и вовсе не выживу. Нет, я не допущу, чтобы ты вторично осталась вдовой.

Присцилла не выдержала и засмеялась.

— Ну хорошо, хорошо! — воскликнула она. — Если дашь слово вести себя в границах разумного, я… ну, словом, я попробую как-нибудь утолить твой голод.

— А теперь скажи, как можно даже думать об этом, — поддразнил ее Брендон, когда она попыталась усесться на него верхом.

— Мы вполне под стать друг другу! — рассмеялась Присцилла.

Округ Бразос, Техас

3 апреля 1852 года

— Осталось только подняться в фургон, — сказал Брендон. — Ты готова?

Присцилла стояла, прижимая к груди букетик солнечно-желтых полевых цветов, сорванных ею в это утро. Она посмотрела на красивое лицо мужа и улыбнулась: